Турам едва не свалился со стула, но, похоже, понял, что мы прибыли из очень далеких мест.
– Я слушала и наблюдала, – сказала Белль нам с Алексом. – И как мне кажется, в какой-то степени овладела языком.
Обмен репликами на местном языке продолжился. Турам то и дело переводил взгляд с меня на коммуникатор и обратно, ошеломленно улыбаясь, гримасничая и прижимая пальцы к вискам.
– Что ты ему говоришь? – спросила я.
– Что мы благодарны им за помощь. Начинаю выходить из зоны связи.
– Скажи ему, что какое-то время не сможешь с ним разговаривать.
– Уже сказала. К сожалению, нет возможности сообщить ему, почему это случилось и как скоро мы сумеем возобновить разговор: я не имею понятия об их системе исчисления времени. Кстати, сеанс оказался весьма продуктивным.
Мгновение спустя голос Белль затих. Турам уставился на браслет с видом человека, которому только что явилось божественное откровение.
Через несколько часов вернулся Сипа и еще раз осмотрел Алекса. Первым делом он померил пульс; результат ему опять не понравился. Затем он обследовал ногу больного. Наконец, Сипа достал термометр и стал ждать, пока Алекс не откроет рот.
Алекс нерешительно посмотрел на меня:
– Думаешь, они их стерилизуют?
– Наверняка, – ответила я.
Он открыл рот. Сипа вложил туда градусник, а через пару минут он достал блокнот и записал результат, который, по всей видимости, также ему не понравился. Снова принесли еду и напитки, горячие и холодные, и графин с водой.
Когда все ушли, Алекс пощупал свой лоб, нахмурился и попросил меня дотронуться до него.
– Вроде нормально, – сказала я.
– Надеюсь, этот Сипа знает, что делает, – ответил Алекс. – Похоже, что-то его беспокоит.
Во время очередного сеанса связи Белль, обращаясь только ко мне, повторила, что ее общение с Турамом оказалось весьма плодотворным.
– Нужно пользоваться возможностью, пока она есть. Мне хотелось бы еще раз поговорить с ним или с кем-нибудь другим. И кстати, мы получили сообщения от Одри и Робина – я загрузила их в ваши коммуникаторы.
Ближайшим местом, где я могла уединиться, был туалет. Я предпочла бы выйти на улицу, но не знала, как отнесутся местные к мерцающему на траве изображению Робина. Поэтому я прошла в конец коридора и подождала, пока туалет не освободится.
Робин отлично выглядел. Он сидел у себя на веранде в широкополой шляпе, защищающей от солнца, и потягивал лимонад.
– Чейз, я просто хотел сказать, что скучаю по тебе. Без тебя все совсем по-другому. Жизнь идет своим чередом: завтра приезжает мой дядя Аллен, придется показать ему город. День, похоже, будет долгим. Он неплохой человек, но постоянно болтает либо о спорте, либо о родственниках. Так или иначе, я считаю часы до твоего возвращения. Надеюсь, у тебя все хорошо.
О том, что случилось с нами, Робин услышал бы, разумеется, лишь через несколько дней.
В главном здании жили около пятнадцати семей и примерно столько же – в разбросанных вокруг него отдельных домах, скромных по размеру, чисто утилитарного вида. Турам устроил мне экскурсию.
Поселок занимал большой участок плодородной земли, вытянувшийся почти на километр вдоль берега; среди прочего в нем имелись две пристани, лодочный сарай и водяная мельница. Повсюду росли рожь и пшеница.
Здесь обнаружились также ручной печатный станок, продуктовый склад в главном здании и школа. Я заметила еще две теплицы, но ими, похоже, пользовались мало – только для выращивания цветов. Те две, которые я видела вначале, выглядели заброшенными.
Еду подавали в одно и то же время в большой столовой. Судя по всему, там рады были видеть любого, и почти все – кроме тех, кто работал, – собирались вечером на ужин. За все время я ни разу не видела, чтобы столовая пустовала днем: там всегда сидели люди, разговаривая или играя в карты. Когда Белль совершала над нами очередной виток, я взяла стул и села вместе с ними, включив коммуникатор, чтобы Белль могла наблюдать за нами и участвовать в разговоре.
Новость о браслете быстро разошлась, и всем хотелось его увидеть. Большинство, естественно, отнеслось к нему скептически, особенно когда Белль находилась вне зоны видимости: я же вам говорил, что они все придумали.
Позади здания находилась детская площадка. Алекс на костылях вышел из дома, отыскал скамейку и сел, наблюдая за играющими детьми. Несколько минут спустя Белль снова вошла в зону и заметила, что местным жителям непонятно, почему мы выглядим такими слабыми.
– Это из-за силы тяжести, – сказала я. – Они к ней привыкли.
– Интересно, какова здесь средняя продолжительность жизни? – поинтересовался Алекс
– Не знаю, – ответила я. – Могу сказать лишь одно: вряд ли кто-то решится присвоить их собственность.
– Кстати, Белль, – сказал Алекс, – ты спрашивала их о том, что тут случилось? Что пошло не так?
– Нет. Я подумала, что это может показаться невежливым. Возможно, стоит подождать, пока вы с Чейз не овладеете языком настолько, чтобы задавать им вопросы.
– Разумно, – кивнул Алекс.
Появились Турам и две женщины. Они принесли нам одежду – рубахи и штаны из толстой ткани, похожей на парусину, а также носки и нижнее белье. Все это выглядело не слишком удобным, но я была рада возможности помыться и переодеться.
По-настоящему хорошей новостью оказалось то, что в поселке имелся водопровод с системой очистки воды, а также мыло, хотя до горячего водоснабжения местные жители не додумались. К несчастью, я заметила, что в душе только один кран, лишь после того, как разделась. В углу для удобства стояли два ведра. Как я позднее узнала, в кухне круглосуточно поддерживался огонь и всегда была в наличии горячая вода. Но даже если бы я знала об этом, какая разница? Снова влезать в грязную одежду мне совсем не хотелось. Этот душ запомнился мне надолго.
Алекс, естественно, не мог помыться самостоятельно. Услышав про горячую воду, он решил, что это необычно, но все же рискнул, тем более что ему требовалась моя помощь.
Новая одежда пришлась нам впору, хотя и выглядела помятой даже после глажки. Алекс заметил, что она явно ношеная, но мы были рады и этому. Принеся горячей воды, я постирала одежду, которая была на нас во время катастрофы, и повесила ее снаружи на веревке, пусть это и выглядело несколько демонстративно. Мы решили, что, если надеть эти вещи снова, местные могут подумать, будто мы отвергаем их щедрость, – в итоге мы остались в подаренной одежде.
Помывшись и одевшись, мы направились в столовую. Алекс ковылял рядом со мной на костылях. Каждый раз, когда Белль пролетала над нами, мы устанавливали с ней связь на одиннадцать минут, чтобы она могла услышать как можно больше разговоров. Всем хотелось поговорить с ней, а через ее посредство и с нами. Алекс, обладавший способностью к изучению языков, быстро освоил основы местного наречия. Мы с самого начала выучили «привет», «до свидания» и «у меня все хорошо». В первый же день к этим словам добавились выражения типа «рад познакомиться», «хочу пить», «сегодня прекрасная погода» и «как спалось?». Алекс даже запомнил фразу «Река прекрасна в лунном свете». Мы также научились отвечать на вопросы о его цепочке и моем браслете: «Да, они говорят, но только в определенное время». Я каждый раз улыбалась, что неизменно вызывало всеобщий смех. Но к тому времени магический голос слышали уже почти все.
В первые несколько дней мы посещали столовую по очереди. Туран проводил много времени с нами, пытаясь оказывать помощь в изучении языка, хотя было ясно, что он сам многого не понимает. Он не имел никакого представления о радио, и мысль о возможности общаться на большом расстоянии была ему чужда – как и мысль о том, что украшения могут говорить.
К концу дня мы страшно уставали. Сутки здесь были на несколько часов длиннее тех, к которым мы привыкли, и наш цикл сна и бодрствования довольно быстро расстроился.
Белль выдала нам кое-какую информацию о Тураме.
– По словам Сипы, – сказала она, – жена Турама недавно умерла от болезни, которую Сипа не смог вылечить. Он называет ее просто «болезнью» и говорит, что в поселке страдают от нее уже несколько лет. У человека начинается лихорадка, желтеет кожа, учащается сердцебиение; большинство заболевших умирают в течение двух недель. Это одна из причин того, что численность местного населения постепенно сокращается.
– Они действительно вымирают? – спросил Алекс.
– У меня нет точных данных, но, полагаю, Сипе можно верить. Кстати, у Турама не осталось родных, на которых он мог бы опереться. Сипа говорит, что после потери жены он сильно отдалился от друзей и перестал проводить вечера в столовой – по крайней мере, пока не появились мы. В основном он сидел у себя в комнате, совсем один, или отправлялся на долгие прогулки. Поэтому он и оказался рядом, когда мы свалились с неба.
Так мы провели три дня. Затем Висенда позвала нас к себе и спросила, как у нас дела. Нужно ли нам что-нибудь? Устраивает ли нас еда? Если мы действительно явились из другого мира, зачем было прилетать на Бакар? Так они называли свою планету.
