Лицо Анны не дрогнуло.
— Септимус Корнелий Гракх.
— Спасибо.
Анна смотрела на них холодно, бесстрастно. Антония за плечом Электры она, кажется, не замечала.
«Люц, она время тянет зачем-то».
«Наши техники настроили связь с Крассом. Он хочет поднять транспорты и в планетарной тени пройти мимо „Волчицы“. В принципе, это возможно, но боя не миновать, если засекут. Он докладывает о других мятежных кораблях Рима, а главное — с той стороны планеты висит халифатский тяжелый крейсер „Озимандия“ и с ним свита. Я же говорил».
— Люций лучший адмирал, это так. — Не дождавшись ответа, Анна оперлась о приборную панель, наклонилась вперед, почти в экран. На миг ей удалось захватить его внимание и он подался вперед, неосознанно скопировав ее движение. — Тебя, Люций Аурелий, не для того растили, чтобы ты, римлянин, дрался с римлянами над полуобитаемой планеткой.
— И для чего же?
Электра мельком подумала, что не рискнула бы при своих легионерах так пренебрежительно отзываться об их альма-матер. Где, кстати, флагман-легат Анны? Ромул Тарквиний. Можно было бы передать ему привет от его принципиального отца.
— Для великих дел и великих побед, — сказала Анна, сверля Люция взглядом. Под ее глазами залегли глубокие тени. — Пойми, выслушай. Человечество не ограничивается Римом, а Рим не ограничивается Землей. С ней покончено. Земля — это скорлупа яйца, нечего оборачиваться на обломки. Поверь мне — не стоит начинать игру на заранее проигравшей стороне.
Люций долго молчал, не отводя от экрана светлых, серебряных от напряжения глаз.
— Твоя война — не со мной, а с Гаем Тарквинием и с предавшим тебя ему сенатом. Гори они огнем, Люций, эти люди не стоят ни человеческих потерь, ни наших кораблей.
— Все, что ты говоришь, достаточно убедительно, — медленно произнес Люций. Электра задержала дыхание. Конечно, он тоже тянет время. Хочет, чтобы транспорты закончили погрузку.
Антоний за ее спиной, кажется, тоже не дышал.
Анна кивнула, не отпуская взгляд Люция.
— Каким будет твой ответ?
Люций побарабанил левой рукой по панели.
— Как хорошо, что я верен Риму и не размышляю, отчего да почему меня создали. Вынужден твое предложение отклонить, — ответил он наконец и повернулся к Электре. — Диктатор?
— Ваше решение приведет к напрасным жертвам, — помолчав, сказала Анна. — «Волчица» связь закончила.
Экран погас. Люций, оказывается, все еще держал ее за руку и Электра стиснула его пальцы — обжигающе горячие — в ответ. Она лихорадочно считала. Что у Анны в рукаве? Как мало данных! Мало! Недостаточно!
За время разговора флот, постепенно снижая скорость, перешел из маршевого построения в боевой порядок.
Электра с трудом удерживалась от того, чтобы снова не подключиться ко всем кораблям разом. Это было притягательно. Но для боя здесь был адмирал, а она — для человеческих, а не математических решений. Из лившихся ей в голову цифр было ясно, что в системе присутствует значительная посторонняя масса, но как именно она распределена? Видимой пока была лишь малая ее часть. Что же, скоро карты откроются. Начнется бой.
Сначала ксеносы, потом Халифат, только потом римляне, сказала Электра себе. Повторила. Сжала зубы и кулаки.
— «Озимандия» — это тоже бывший наш корабль? — спросила она вслух.
— Такой же древний, как «Гефест». Плохо, что он специализирован для планетарных бомбардировок. Был. Не понимаю, меняли ему основной контур или нет, слишком неважное качество изображения.
— Мы вот-вот окажемся в зоне видимости.
— Нам любой ценой надо защитить планету, оставшиеся легионеры сидят в укрытиях, но бомбардировка там все заровняет. — Люций покачал головой, будто услышал ее мысли. — Надо сбивать «Озимандию».
Газовый гигант еще немного обернулся вокруг своей оси и наконец стало видно, что их ждет.
— Четыре корабля ксеносов, большие, мы временно классифицируем их как корабли огневой поддержки. Различные знамена Халифата. Кадар, Нурия, Мирцам, Алькор — всего шестнадцать крупнотоннажных кораблей и их эскорт, — доложил офицер связи.
Насколько их снова больше. Насколько. Хорошо, что Третий тут, кажется, не весь, не целый. А где же остальные корабли? Откололись? Погибли? Уничтожены?
«Люц, ты уже посчитал вероятности? Какие наши шансы?»
«Нормальные, если столкнуть флот Халифата и Третий. Видно невооруженным глазом, что единства там нет».
— «Гадес», «Кронос», «Дискордия» — готовьтесь действовать совместно. По моей команде бить на поражение. Повторяю, бить на поражение.
Голос Люция был сейчас слышен во всей рубке «Светоносного». И в каждой рубке каждого корабля флота.
В ответ посыпались отзывы от разных капитанов:
— «Озимандия» открыл бомбовые люки. Красс включил планетарные эгиды над космодромами. Визуально наблюдаем транспорты, поднимаются с ключевых точек. Связь снова подавлена, работает «Мгла» Третьего, не можем пробиться.
Говорят, что бои в космосе не зрелищны. Корабли находятся далеко друг от друга и это в основном война цифр, математических расчетов и дальнобойных орудий. Но этот бой Электра запомнила на всю жизнь. Около Форпоста скопилась такая огромная сила, и такими величественно исполинскими были древние астероидоподобные суда, отсвечивающие на ярком фоне бушующего грозами газового гиганта, что поле сражения можно было охватить невооруженым взглядом. А уж с виртуальным усилением в подцвеченной координатной сетке это выглядело завораживающе и страшно. Антоний стоял рядом с ней, никак не вмешиваясь в происходящее, и завороженно смотрел на экраны — будто на титаномахию. Люций погрузился в пучину командования боем — и Электра отстраненно подумала, что никогда не видела его таким, ни в минуты любовного экстаза, ни в приступах ярости. Он был как божество, отсутствующее и вездесущее одновременно. В серо-серебряных его глазах отражались плазменные разрывы и мелькание бесконечных столбцов цифр. Парадный мундир больше не выглядел привлекательно или мило, вся эта золотая канитель и хрусталь на эполетах сделались тем, чем были с самого начала — жертвенными украшениями статуи бога всеопаляющего солнца.
Уже потом, бесконечно просматривая записи и анализируя логи, она думала — могло ли быть иначе? Можно ли было не столкнуть римлян и римлян здесь, у вечного камня преткновения, храма Марса Транквилия, который в одночасье стал Марсом Фурием.
Правда ли, что на «Танатосе» установлен древний камень с Квиринала, который плачет кровью перед началом войны? Смотрел ли на него сейчас капитан Тиберий?
«Озимандия» начал бомбардировку планеты.
Электра как во сне увидела, что транспорты (как их много! Сотни!) почему-то идут не к ним, а в сторону «Волчицы», а какая-то их часть, отделившись, направляется к синим тороидам.
— Неужели Семпер Фиделис позволил Анне уговорить себя? Почему они стартовали без предупреждения? Он же нас ждал!
— Не может быть, — Люций оскалился. На его экране дублировалось то, что валилось в чип, это был нескончаемый поток. Донесения от капитанов, отдельно состояние и запас хода кораблей, огневой потенциал и путаная вязь траекторий. — Семпер Фиделис никогда бы не пошел на такое.
«Гадес» и «Дискордия» ударили по «Озимандии» не замедляя ход, главным калибром. Стоя в капитанской рубке, Электра в действии увидела, на что способны римские корабли. Копье зеленого огня сорвалось с обшивки «Гадеса» и расплескалось по сине-золотым полотнищам щита «Озимандии». «Дискордия» поддержала залпом плазменных снарядов. Ее орудия были самыми дальнобойными. «Кроносу» наперерез немедленно пошел какой-то халифатский крейсер, вырвавшись из общей стаи, сбил ему ход. «Кронос» закрутился вокруг собственной оси бронированным веретеном.
— Что это за дикий маневр, они там совсем жить не любят что ли. И этот корабль, погляди, новый, как на том видео. Не древний наш римский, не краденый, — Люций жадно всматривался в картину боя. — Я же говорил, что у них где-то модернизированные верфи.
С планеты с обманчивой медлительностью летели белые раскаленные шары, описывали широкие дуги, падали на бронированный хребет «Озимандии» — Семпер Фиделис оставил для прикрытия расчеты при орбитальных гаубицах.
