пламя в костре. Потом пробасил:
— С неба… А как ты спустился с неба, а Тиом? На крыльях?
— Не совсем, — ответил за Артема сказочник. — Он пока не умеет пользоваться крыльями, хотя мы начали его обучать. А Тиом прилетел на железной птице, но по незнанию посадил ее на полянке с глоткой. Сам ушел в лес. Глотка раскрылась и поглотила железную птицу. Мы потом переправили его в клан. Ближе к северной зиме Лист клана отправился к полюсу, а мы…
— А вы решили сопроводить чужака, которому следовало улететь, — понимающе закивал Леонид. — Что ж… Хранители вряд ли одобрили бы клан, насовсем принявший человека в такой одежде.
«Опять хранители, — подумал Артем с легкой злостью. — Прямо какой-то жупел местный!»
— Я вижу тревогу в твоих глазах, а Тиом, — сказал Леонид. — Тревогу и растерянность. Ты боишься хранителей?
— Не знаю, — честно признался Артем. — Я никогда с ними не сталкивался и пока не уверен, следует ли их бояться. Но, с другой стороны, у меня нет оснований не доверять моим друзьям, а они считают, что из нашей встречи с хранителями не выйдет ничего хорошего.
— Правильно считают, — подтвердил отшельник. — Друзья тебя не обманывают: хранители опасны для таких, как ты.
Леонид опять принялся помешивать варево в котелке. Не оборачиваясь, он поинтересовался у ва Дасти:
— Ты уже рассказывал своему спутнику историю ло Вима? О том, как он стал хранителем?
Ва Дасти вопросительно приподнял брови:
— Ло Вима? Нет… Я не знаю такой истории.
Отшельник нехотя обернулся к нему:
— Не знаешь? Хм… Впрочем, я не слишком удивлен. История старая и основательно подзабытая, а ты еще совсем юн. Кто тебя обучал, сказочник?
— Моим учителем был великий ва Хисгин, — сообщил Дасти не без гордости. — И он считает меня одним из лучших учеников!
— Верю, сказочник, — усмехнулся Леонид в бороду.
— Может быть, вы расскажете нам эту историю? — почтительно спросил Артем, опередив ва Дасти, который готов был обратиться к отшельнику с аналогичной просьбой.
Тот не стал упираться:
— Расскажу. Но сначала отужинаем, похлебка поспела. Отличная сегодня получилась похлебка, наваристая. Честно говоря, далеко не всегда я имею возможность варить мясную похлебку.
— Мы с Таном завтра поохотимся, — пообещал ва Дасти. — Надеюсь, чего-нибудь настреляем, будет вам хоть небольшой запас мяса!
Отшельник тем временем снял котелок с огня при помощи суковатой палки, очищенной от коры и отполированной едва ли не до блеска. Она явно служила хозяину не первый год.
— А ты действительно нездешний, — заметил Леонид, искоса взглянув на Артема. — Ты обратился ко мне так, как будто я не один. Предания гласят, что первые люди, спустившиеся с неба, изъяснялись именно так.
— Да? — удивился Артем. Он совершенно автоматически сказал Леониду «вы», даже не обратив на это внимания. Уважительное обращение к старшему по возрасту крепко сидело в подсознании, Артем так и не привык к обычному и единственно принятому в Поднебесье обращению на «ты». Ко всем, даже к старейшинам и логвиту. — Если вам… если тебе не нравится, я буду следить за своей речью.
— Мне все равно, — успокоил Артема отшельник. — Кроме того, я знаю, что такое обращение, наоборот, говорит о почтении к собеседнику. Говори как привык.
— Спасибо, — с облегчением поблагодарил Артем. Честно говоря, необходимость постоянно контролировать речь его изрядно тяготила.
— Ложка у меня, уж простите, только одна, — вздохнул Леонид с сожалением. — Придется пускать по кругу, вслед за веселящим. Там еще осталось?
Ва Тан взвесил мех в руке.
— Думаю, еще треть!
— Тогда начинай! А я, как повар, первым отведаю похлебку.
К вареву прекрасно пошли слегка зачерствевшие лепешки, прихваченные Артемом из путевых запасов. Леонид оказался незаурядным поваром — даже дока Артем это отметил. В целом, с кулинарной точки зрения похлебка из какой-то местной крупы с добавлением копченой оленины вряд ли могла представлять собой что-то особенное. Но картину кардинально меняли приправы — по всей видимости, те самые многочисленные травки, которые Леонид добавлял в котел. Обжигаясь и причмокивая, то и дело дуя на ложку и запивая варево веселящим, отшельник и его гости прилежно опустошили котелок.
— Ох, вкусно! — вздохнул ва Тан с сожалением, когда от похлебки остались только воспоминания да приятная тяжесть в желудке. — Сроду такой вкусной не ел!
Артем ощутил легкий укол чего-то вроде ревности. Но подумал и справедливо рассудил, что ему и шанса-то показать себя не особо предоставлялось. В клане у очага целиком и полностью командовали женщины, а в полете все время обходились без огня. Где уж там отличиться, если питаться приходится всухомятку…
Минут двадцать все четверо сыто и расслабленно помалкивали, глядя в костерок. Потом Леонид безошибочно уловил исходящее от молодежи нетерпение — от сказочника и Артема в большей степени, от ва Тана — в меньшей.
— Ну что, пришло время для истории? — спросил Леонид, прищурился и поглядел на Артема.
— Да, будь так добр, расскажи! — встрепенулся ва Дас-ти и отдернул руку от лежащей рядом гитары, которую некоторое время тихонько поглаживал.
— Тогда слушайте, — просто сказал Леонид. Название истории, если оно и было, отшельник не упомянул.
«Клауд шумно вспорхнул, взрезал острыми крыльями воздух и канул вниз, за третью кромку. Браслет он упрямо сжимал в массивном клюве.
Сначала ло Вим колебался: глянуть ли за край или сразу же искать подходящий клен. Раз клауд сунулся вниз, значит, рядом плывет еще один Лист. Решил для начала взглянуть, тем более что совсем недалеко, сразу за второй кромкой, росло несколько кленов с шикарными семенами-крыльями.
Так и есть: чуть ниже, метрах в ста к солнцу величаво парил Лист. Гигантское зеленое блюдце трехкилометрового диаметра. Молодой, лет двадцати. И скорее всего пока необитаемый. Красное оперение клауда мелькало за второй кромкой. Ло Вим отполз от края и бросился к клену. Выбрал крылья, перерубил мечом мясистый стебель, захлестнул упряжь на семенах и просунул руки под истертые кожаные лямки. Теперь он походил на птицу, раскинувшую рыжие чешуйчатые крылья, или на гигантскую стрекозу. У третьей кромки он поймал ветер, взошел на рыхлый полузасохший вал и шагнул за край, в пустоту. Тугие воздушные струи заставили крылья петь; пьянящая радость полета охватила ло Вима; как всегда, он заложил несколько крутых виражей, не в силах выразить восторг иным способом.
Однако клауд мог удрать. Ло Вим чуть двинул крыльями и заскользил к новому Листу.
Сел он за первой кромкой, мягко спружинив ногами. На мясистой плотной поверхности Листа выступил зеленоватый сок.
Клауд, нахохлившись, сидел на верхушке молоденькой пихты и глупо таращился на ло Вима.
Стрела тихо легла на тетиву.
На этот раз ло Вим не
