Мужчина. Средних лет — может быть, за тридцать, может быть, под сорок. Впрочем, после покойного долгожителя Галиса я не рисковал судить о возрасте аборигенов. Кожа темная, похоже, не от загара, а от природы, волосы черные, прямые. Лицо очень спокойное, серьезное, но не напряженное. Лишь в глубине глаз — колючие искорки, будто не всю жизнь он сплавлялся на плотах и вылавливал из воды нервных инопланетян. Чем-то на Данилова похож, только крепче, куда крепче. Такие мужики мгновенно нравятся юным девушкам. Я, наверное, никогда таким не стану. На нем были лишь шорты из серебристой ткани, мгновенно воскресившие в памяти Ника Римера и Геометров.
— Спасибо, — повторил я.
Мужчина неторопливо повернул фонарь, посветил на меня. Я зажмурился, пережидая осмотр.
— Ну у тебя и шрам, приятель, — сочувственно сказал он, опуская фонарь. — И свежий, верно? У кого такие зубки?
Я глубоко вдохнул.
— У метаморфа.
— Ясно. Считай, дешево отделался. Он далеко?
— Он мертв.
Мужчина молчал. Вопрос был во взгляде — «как»?
Нет. Я не мог ему врать.
— Я… тоже метаморф. В какой-то мере.
— Понятно. У нас это не принято.
— Хорошо. Я и не собираюсь…
Кивок — будто все сказанное было мелочью, недостойной внимания. Пообещал я не превращаться в чудовище — ну и ладно, ну и хорошо.
— Кэлос. Так меня зовут. Это имя не значит абсолютно ничего ни на одном из языков Тени. Потому мне и нравится.
— Здравствуй, Кэлос. Меня зовут Петр. Это тоже ничего не значит на языках Тени.
— Ошибаешься. На диалекте Земли Изначальной это слово означает — Страж.
Он улыбнулся.
— Страж? — тупо повторил я.
— Страж, хранитель, диверсант. Смотря какой период брать, но мне больше нравится первое значение. Нет, я не оттуда. Не смотри так удивленно.
— Я не удивляюсь.
Кэлос кивнул:
— Ты у нас недавно?
— Совсем. Я прошел Вратами.
— Понятно. Это сразу видно. Ты не волнуйся.
Надо же — меня успокаивают.
— И тише говори, сына разбудишь.
Я кивнул. Покосился назад — на «корме» плота было что-то вроде шалаша. Сразу вспомнились «Приключения Геккельбери Финна».
— Ага, — тихонько сказал я.
— У нас приключение? — послышалось из шалаша.
Кэлос развел руками. Без особого огорчения сказал:
— Ну вот. Просьба снимается по запоздалости… Верно, Дари! Приключение.
Из шалаша на четвереньках выбрался мальчишка лет десяти. Тоже смуглый, но посветлее Кэлоса. Выпрямился, изучающе уставился на меня.
— Боюсь, я довольно скучное приключение, — промямлил я.
Мальчик, похоже, так не считал. Из его глаз мигом улетучилась сонливость.
— Это у вас форма? — звонко спросил он.
Кэлос вздохнул:
— Дари!
— Извините.
Мальчик смутился. Хороший мальчишка, еще не потерявший детской откровенности и непосредственности.
— Меня зовут Дари, — немножко церемонно сказал он.
— Петр, — в тон ответил я.
Набрав воздуха, мальчик выпалил:
— А это военная форма?.. Ой…
Кэлос погрозил ему. Как-то натужно улыбнулся мне:
— С детьми ничего не поделаешь. Лучше ты ответь.
— Военная, — сказал я. — А шрам на щеке…
Поймав взгляд Кэлоса, я закончил:
— От одного нездешнего чудовища. Но оружия у меня с собой нет, честное слово. И вообще ничего интересного. Даже камешка с другой планеты.
— Жаль, — серьезно сказал мальчик. — А то я коллекцию собираю.
Фонарик оказался непростой. На нем Кэлос разогрел припоздалый ужин — прямо в пластиковых тарелках. Похоже, они скорее играли в примитивные технологии, эти двое странных плотогонов, отец и сын.
Я съел все подчистую — еда казалась пресной, но мне сейчас было не до гастрономических изысков. Кэлос молча наблюдал за мной, мальчик, под строгим взглядом отца оставивший расспросы, уже клевал носом.
— Это у нас ритуал, — сказал он.
— Что?
— Вот такое путешествие, целую неделю. Подарок сыну ко дню рождения.
Я кивнул. Можно только позавидовать Дари. Наверное, и Кэлосу дарили такой праздник…
— Нет. Я из другого мира. У нас… у нас были другие подарки…
Наши взгляды встретились.
— Мысли я читать не умею. Да и вздор это, никогда не встречал человека, настолько способного к телепатии. У тебя лицо выразительное — сразу чувствуется, о чем ты думаешь.
Кажется, я покраснел.
— Мне просто приходилось общаться с таким количеством людей… молодых людей, вроде тебя. Извини, если обидел.
— Где общаться? — спросил я.
Кэлос глянул на дремлющего сына.
— В армии. Под моим началом было много парней…
Что ж, не один он умеет читать по лицам. Я тоже почувствовал в нем эту жесткую властность… пусть и спрятанную под спокойной расслабленностью.
— Тебе что-нибудь говорит название… Хрустальный Альянс?
Он напрягся, задав вопрос. Я покачал головой.
— Нет. Совершенно ничего не говорит.
Кажется, Кэлос остался доволен.
— Дело давнее, Петр. И почти забытое… кроме некоторых миров.
Мое появление задело его, ох как задело. Разбередило те тайнички в душе, куда каждый прячет своих скелетов.
И не всегда фигуральных скелетов…
— Ты воевал за Хрустальный Альянс? — спросил я.
Кэлос еще раз глянул на мальчика.
— А я-то ожидал, что гость о себе расскажет… — он попытался улыбнуться. — Боюсь, ничего тебе не скажут имена, должности, планеты…
Он глянул на берег — то ли демонстративно уходя от им же начатого разговора, то ли выискивая что-то. Мир в звездном сиянии казался сказочным, и красота его не была мертвой, как на блуждающей планете. Серебрились листья деревьев, склонившихся к самой воде, дрожали причудливые тени.
— Не хочу пропустить тропинку, — пояснил он. — По ней к дому дойдем за десять минут. Мы ведь уже возвращались, Петр. Праздник важно закончить в нужный момент, это самое главное искусство. Тогда он помнится навсегда.
— Всегда путешествуете на плоту? — спросил я.
— Нет. В прошлом году — пешком. Кстати, тоже повстречали гостя. Но он… он тут не задержался.
— У вас случайно нет небольшой войны? — спросил я.
Кэлос покачал головой.
— Нет. И не будет. Никогда. Это очень мирная планета.
— Здорово. Завидую.
— Чему? Ты теперь здесь, Петр. И тебя никто не прогонит прочь, сам понимаешь…
Понимаю? Вряд ли. Они тут все гостеприимны, особенно поначалу. И все любят свои планеты. Только я уже боюсь, после прежнего мира, что у реальности есть изнанка…
