легким ветерком лепестками. Айминь будто бы таким способом у меня прощения попросил.
Очарование момента разбил сухой голос капитана:
— Капитан Урдо, что вы делаете на мостике в момент старта? Вы относитесь к исследовательской группе, вот будьте добры и займите положенное вам по штатному расписанию место!
Я невольно вздрогнула: за что капитан так с Айминем? Ведь в команде действительно процветало неформальное обращение и довольно свободное поведение, в этом я убедилась, просидев пятнадцать минут возле пилота. Айминь тоже вполне мог поприсутствовать где-нибудь в уголке.
От слов капитана глаза альдебаранца, обдававшие меня теплом и светом, словно заледенели. Он выпрямился и слегка высокомерно склонил перед капитаном голову, как бы намекая, что капитан, хоть и старше по званию, все равно находится ниже в социальной иерархии:
— Конечно, капитан Ирреро, я только хотел убедиться, что мои подшефные здесь, и устроены как должно. Я отвечаю за них.
Капитан пренебрежительно хмыкнул, не отводя взгляда от Айминя:
— Вообще-то, за курсантов несу ответственность я. Если с ними что-то случится, стружку будут снимать не с вас. — И капитан со значением приподнял смоляную бровь.
После такого ответа Айминю уже не оставалось ничего другого, кроме как покинуть капитанский мостик. Едва за ним закрылась с едва слышным вздохом сжатого воздуха дверь, как все присутствующие будто ожили. И я только сейчас осознала, какая вокруг стояла тишина, пока капитан разговаривал с Айминем. По спине пробежал озноб. Что-то здесь не так. Неспроста такая реакция команды на альдебаранца. Но ведь Райен общался с Айминем вполне по-дружески и неформально? Или я ошибаюсь?
— Курсант, — раздался спокойный голос капитана, — подойдите!
Энрик, все так же стоящий у порога, несколько нервным движением поправил воротничок кителя и, чеканя шаг, подошел к капитану:
— Курсант Энрик Вилларс, — представился он, — штурман после второго года обучения!
Пилот Виннеалсон рядом со мной охнул:
— Второй?! И ты тоже?
Я молча кивнула, продолжая следить за капитаном и Энриком. А что тут скажешь? Да, всего второй.
Виннеалсон фыркнул:
— Что-то я поторопился с обещанием дать тебе штурвал. — Пилот отвернулся и снова занялся предстартовой подготовкой, напоследок буркнув себе под нос: — Да не смотри ты коршуном на капитана, не съест кэп твоего дружка!
Краска бросилась в лицо мгновенно. На кончике языка вертелись язвительные слова про то, что не нужно торопиться с оценкой, можно здорово промахнуться. Но я промолчала. Просто услышала, как капитан вдруг тихо и печально обронил:
— Я знал твою маму, парень. Ты знаешь, что советник Вилларс уже прислал мне гневную депешу о том, что ты просто обязан сойти с крейсера, что здесь тебе не место. Так вот, в память о твоей маме, я сделал вид, что сообщение запоздало. Открою его, когда войдем в гиперпространство. Тогда можно будет с чистой совестью ответить, что ссадить тебя уже возможности нет. Скажи мне, парень, я правильно сделал?
Я впервые видела такое выражение лица у Вилларса: неуверенное, взволнованное, капельку испуганное. Он нервно облизнул пересохшие губы и выдавил:
— Спасибо, капитан! Я… да, вы правильно поступили… спасибо…
Тень улыбки легла на лицо капитана, и он удовлетворенно кивнул:
— Хорошо. Иди пока к штурманам, позже познакомимся поближе. Эй, парни, — повысил он голос, — заберите курсанта!
Спустя полторы минуты «Церерос» деактивировал стыковочные механизмы. И я каким-то шестым чувством скорее угадала, чем ощутила мелкую вибрацию, охватившую корпус крейсера, когда он начал потихоньку отваливаться от внешнего шлюза космодрома. Дисплеи вокруг, до сих пор отображавшие скучную черноту и ряды цифр и формул, расцветились яркими световыми эффектами, усиливающимися по мере увеличения скорости корабля. Колючие звезды расплывались перед глазами, будто ребенок положил мокрую ладошку на акварельный рисунок и провел ею полосу.
Команда работала слаженно, лишь изредка перебрасываясь шуточками и подначивая друг друга. Я же дрожала от восторга, впервые собственными глазами, вживую наблюдая то, о чем так долго мечтала. Ладони просто чесались вцепиться в штурвал. И мне пришлось подсунуть их под попу, чтобы ненароком не разозлить яоху, сосредоточенно выводящего крейсер в точку, которую штурманы отметили для гиперпрыжка.
Казалось, процесс вывода крейсера на стартовую позицию перед прыжком владел вниманием Виннеалсона целиком и полностью. Но я нет-нет, и ловила на себе его косые задумчивые взгляды. В конце концов, он спросил:
— Тебя зовут Марго?
Я с завистью покосилась на руки яоху, легко лежащие поверх виртуального штурвала и осторожно ответила:
— Вообще-то, Маргарита. Маргарита Гейден. Но для друзей Марго.
Яоху в ответ понимающе дернул уголком рта и задал следующий вопрос:
— Сколько часов налетала на тренажерах? И на каких.
У меня внутри что-то дрогнуло. Неужели?.. Неужели меня все-таки допустят?.. Голос подрагивал от переизбытка чувств, когда я отвечала:
— Сорок два часа отработка взлет-посадка, из них двадцать шесть отработка в нестандартных условиях. — Яоху не отводил взгляда от дисплея, но я заметила, как поползли вверх его надбровные дуги. И с удовольствием добила его: — Также отработано по двадцать пять часов на обязательных тренажерах для начинающих и восемьдесят четыре — на симуляторе подменной реальности.
— А как ты там оказалась? — Виннеалсон окинул меня быстрым ошарашенным взглядом. — На нем начинают заниматься с четвертого курса!
Я не сдержалась и фыркнула:
— С четвертого — это те, у кого нет хороших друзей.
Виннеалсон только головой покачал и потянулся к тумблерам основного двигателя:
— Руководство Академии узнает — у тебя больше не будет друзей.
В ответ я пожала плечами:
— Допуск на тренажер мне дал адмирал Шайлоут, ему с Крайтоном и объясняться.
Рассказывать о том, что полтора месяца в начале второго курса ходила за куратором, как приклеенная и канючила разрешение перейти на более высокий уровень, я сочла лишним. Какая разница, каким способом я добилась допуска, если Шайлоут не только в курсе, но и несколько раз поначалу присутствовал на моих практических, проверяя, не убьюсь ли я в симуляторе? Допуск у меня вполне официален.
— Шайлоут?! Этот… этот сноб?! — В голосе Виннеалсона слышалось потрясение пополам с восхищением. — Ну и ну! Я потрясен!
Некоторое время он работал молча. Как раз наступил момент выхода в гиперпространство. Но как только корабль завершил маневр, яоху повернулся ко мне всем корпусом и посмотрел в глаза:
— Штурвал крейсера доверить тебе не имею никакого права, сама понимаешь. Но я тоже в свое время был таким же одержимым, как и ты. И со мной занимались. Если есть желание, то в свободное время могу поучить управлять коггом, кэп согласует выход в открытый космос, я его знаю. Согласна? Имей в виду, это только в наше личное время!
И он еще спрашивает?!
