Роговцев задумался.
— Ну а тебе, Андрей, сутки отдыха… Потом отправишься с эскадрой боевых кораблей к Сатурну. Будете контролировать Переход с близкого расстояния, чтобы он не «надумал» выкинуть какой-нибудь фокус.
Андрей кивнул, хотя с трудом представлял, как они, в случае чего, смогут повлиять на Переходовы фокусы.
Покинув кабинет Гущина, Андрей позвонил Ольге и, выслушав о себе целую серию нелестных эпитетов, невинно сообщил, что ничего не понял, а посему просит ее немедленно прибыть к нему на квартиру для уточнения деталей. Ее можно было понять, пообещав вечером все объяснить, он исчез почти на три месяца, правда, иногда позванивая, но ничего толком не рассказывая и односложно описывая, как он соскучился, что само по себе уже походило на оскорбление в извращенной форме.
Однако Андрей абсолютно не сомневался, что сумеет вымолить прощение.
Сатурн был прекрасен. Эта, пожалуй, самая живописная планета Солнечной системы, величественно поигрывая своим нимбом, гордо и снисходительно взирала на копошащуюся возле ее орбиты псевдоразумную звездную пыль, представлявшую собой десяток пилотируемых кораблей и целую кучу всевозможных зондов и автоматических станций.
Конечно, и Юпитер неплох, двусмысленно подмигивающий знаменитым пятном-глазом и важно раздувающий газовые щеки, явно пытаясь напомнить, кто в системе самый крупный.
На их фоне тридцатиметровый шарик Перехода казался настолько невыразимо мал и несуществен, что невольно все случившееся начинало казаться не более чем игрой больного воображения землян, возомнивших, что вот такая искрящаяся малость действительно способна повлиять на пространственное расположение целой планеты. Пусть не такой большой, как две ближайшие, но все же и не астероида мороженого.
Андрей с трудом оторвался от обзорного экрана.
Включил переговорное устройство.
На экране терминала появилась озабоченная физиономия Артура.
— Ща-а-ас… — сказал он. И Андрей еще добрую минуту наблюдал только его затылок, потом и тот пропал из поля зрения.
На экране появилась Барбара.
— Что там у вас происходит? — теряя терпение, спросил Андрей.
— А вы ничего не замечаете?
Андрей опять глянул на обзорный экран. Вид толстого, остроносого, но округлого в плоскости, треугольника, пронзившего мутный белесый шар, совершенно не изменился.
— Визуально нет, — сказал он, — а что случилось?
— Растет напряженность внешнего электромагнитного поля, — бросила Барбара, искоса поглядывая на пульт управления, возле которого «колдовал» Артур.
В рубку быстро вошел Гущин. Ему все-таки удалось убедить Совет в том, что он лично должен возглавить завершающую стадию операции «Переход». Кивнув Барбаре, он то ли спросил, то ли констатировал свершившийся факт:
— Начинается…
Барбара выразительно пожала плечами.
— Дай-ка мне Артура.
На этот раз Артур появился почти мгновенно: вот что значит — начальство вызывает.
— Так, хватит у пульта суетиться, — повелительно сказал Гущин. — Немедленно полезайте в гравитационные компенсаторы. Все, что необходимо, автоматика сама измерит и запишет.
Гравитационный компенсатор, как и сам корабль, тоже был новейшей, секретной, еще не прошедшей весь положенный комплекс испытаний разработкой одного из подчиняющихся только Совету Безопасности предприятий оборонно-космического комплекса. Питаясь от главного генератора корабля, он позволял экипажу выдерживать перегрузки, на порядок превосходящие допустимые нормы.
Гущин включил общий вызов и, не дожидаясь всех подтверждений, объявил:
— Внимание! Всем кораблям, задействованным в операции «Переход», готовность ноль. Вариант — наблюдение.
Всего в зоне «эксперимента» присутствовало одиннадцать пилотируемых кораблей, из которых шесть — новейшие боевые аппараты класса «Супер-Стелс», на одном из них, проткнувшем мордой загадочный объект, и находились Артур с Барбарой. Остальные корабли были обыкновенными галактическими разведчиками, увешанными дополнительной научной аппаратурой.
Помимо прочих достоинств, касающихся энерговооруженности, надежности, скорости и прочности, корабли класса «Супер-Стелс» обладали еще двумя главными отличительными особенностями. Первая определялась самим названием класса и, следовательно, обеспечивала кораблю полную «невидимость» почти во всех диапазонах электромагнитных и гравитационных волн. Идея устройства была не нова и с переменным успехом использовалась и раньше, но только теперь удалось добиться достаточно качественного ее исполнения. В итоге корабль, находящийся в этом режиме, не создавал никаких помех для прохождения почти любых волновых излучений и, следовательно, оставался невидим, как визуально, так и для большинства пространственных сканеров.
Второе и в данной ситуации не менее существенное достоинство — это наличие направленного гравитационного излучателя, а грубо говоря — гравитационной пушки. Она позволяла осуществлять локальное гравитационное воздействие на объекты, удаленные на тысячи километров. Вот на это «второе достоинство» и возлагалась главная надежда, если Переход вдруг надумает направиться обратно к Земле.
Поэтому-то Гущин и добился разрешения лично возглавить завершающий этап операции. Конечно, шести кораблей могло оказаться недостаточно для сдерживания этого «энергетического монстра», но больше у землян просто не было.
Исходя из полученного вместе с Хиггинсом предупреждения, абсолютно точно определить время начала этого безобразия не представлялось возможным, уж слишком схематично там все изобразили неведомые доброжелатели. А люди, естественно, готовились к минимально возможному сроку катастрофы. Поэтому корабли уже неделю болтались в ожидании между орбитами Сатурна и Юпитера, а ровным счетом ничего не происходило.
Ученые-психологи стали поговаривать о том, что может представлять собой общегалактический юмор и не столкнулись ли мы с одним из его проявлений. Появились комиксы, в финале которых из Перехода вылезал лысый, вислоухий, трубчатоносый инопланетянин и ехидно заявлял: один ноль в мою пользу.
И вот сегодня, похоже, действительно началось…
Андрей был вторым пилотом на флагманском корабле. Кроме него и Гущина еще два члена экипажа находились в боевом отделении в полной готовности дать в морду инопланетному шутнику.
— Мы упаковались, — доложил Артур. — Что снаружи?
Откликнулся Зимин, находящийся на одном из разведчиков и возглавляющий научную часть операции:
