– А если не хочу? – дерзко спросила мисс О’Хара, уклоняясь от прикосновения собеседницы.
Ингрид мило улыбнулась:
– Тогда ты пойдешь под кнут. Третьего пути в этом гареме нет.
– И знаешь, я не так благосклонно отношусь к женским ласкам, как тебе хотелось бы.
– О, еще одна бешеная натуралка! Значит, твои шансы пойти под кнут увеличиваются в несколько раз. Что ж, сердитая девочка, тогда приходи, когда у тебя начнутся серьезные проблемы. А они начнутся очень скоро. Аише ты явно не понравилась, слишком много дерзишь. Не бывать тебе доминантой.
– Сама разберусь как-нибудь.
Ингрид снова засмеялась – звонко, мелодично, безмятежно – и поплыла к противоположному концу бассейна, к своей брошенной подружке.
Дженнифер проводила ее озабоченным взглядом. А здесь, похоже, тот еще гадючник. Это вам не тихий сонный гарем Абу-Фараха с крестьянскими красавицами и дурочкой Летицией, где самое шумное происшествие – стриптиз новой жены хозяина на его дне рождения. Здесь кипят воистину шекспировские страсти. Между этих двух гламурных кобыл с хлыстами как-то придется лавировать, и хорошо, если здесь нет еще и третьего центра силы. А то и четвертого. В гареме королевского министра внутренних дел, в такой близости от реальной власти, наверняка выживают только самые сильные, умные и хитрые стервы. Разумеется, мисс О’Хара сама была сильной, умной и хитрой стервой, а главное – хорошо подготовленной стервой, но в этом столкновении характеров она ненароком могла понести потери, не предусмотренные планом операции. Женщины – самые опасные противники, это она знала на собственном опыте.
– Толченое стекло в пудре, надо же, – тихо фыркнула она и погрузилась с головой.
Три ночи подряд господин министр внутренних дел проводил с новой женой, не пытаясь причинить ей боль, так что мисс О’Хара уже начала подозревать, что старшие жены просто хотели напугать новенькую.
– А что, Аиша тебя не обижала? – как бы между прочим поинтересовался хозяин на вторую ночь.
– Что ты, дорогой! – искренне защебетала Дженнифер. – Мы с ней так здорово подружились. Она мне все рассказала про здешние порядки. Думаю, мы с ней станем лучшими подружками!
Аль-Халиль захлопнул отвисшую нижнюю челюсть, но ничего не сказал.
Вечером четвертого дня, когда Дженнифер сидела в своей комнате и прихорашивалась, в дверь без стука вошла Аиша (здесь комнаты не запирались – аль-Халиль не собирался играть в демократию) и сказала, кривя красивые губки:
– Ну что, маленькая шармута, пойдем со мной. Хозяин хочет видеть представление с твоим участием.
На невысоком подиуме в глубине особняка, задернутом черным бархатным занавесом, были установлены странные предметы – металлические и деревянные. Некоторые из них напоминали хорошо знакомые мисс О’Хара спортивные тренажеры, однако на них не было ни металлических блинов, ни каких-либо других отягощений. Зато на них имелось множество острых углов, массивные заклепки, а также прочные кожаные ремешки – фиксаторы для рук и ног. В центре импровизированной сцены стоял большой, в рост человека, Х-образный деревянный крест – на его концах тоже болтались ремешки с застежками. За крестом виднелся большой шкаф, в котором на блестящих стальных крючьях висели черные плети-многохвостки, кнуты, стеки, фаллосообразные резиновые палки, садомазохистская сбруя, латексные комбинезоны с вырезами в самых неожиданных местах и прочие игрушки господина министра внутренних дел.
Аиша велела Дженнифер раздеться догола и стеком указала на подиум. Мягко ступая по богатому бархату, американка поднялась на сцену и остановилась перед деревянным крестом, с любопытством разглядывая резиново-кожаную коллекцию в шкафу.
– Мне дадут кнут? – поинтересовалась она.
– Не сразу. Сначала становись лицом к кресту.
Дженнифер вопросительно уставилась на госпожу. Та хладнокровно указала стеком на крест: поторопись, девочка.
Мисс О’Хара, вздохнув, приблизилась к пыточному орудию, расставила ноги, подняла руки над головой.
Когда Аиша шагнула к ней, чтобы зафиксировать конечности, Дженнифер повернула голову и посмотрела на доминанту, подарив ей самую плотоядную улыбку, на какую только была способна.
Утомленный государственными делами министр внутренних дел Мустафа аль-Халиль тяжело опустился в роскошное кресло перед заветным подиумом. Он был облачен в шелковый халат, у правой его руки, так, чтобы можно было достать одним движением, стоял столик со сладостями и прохладительными напитками. Он устроился поудобнее и позвонил в серебряный колокольчик:
– Можно начинать!
Бархатный черный занавес разъехался, и господин министр с удовольствием увидел сцену, от которой у него всегда сладко перехватывало дыхание, а взор затуманивался от вожделения: прекрасная обнаженная женщина была распята лицом к Х-образному кресту, а рядом с ней, надменно вздернув голову, прохаживалась безжалостная стерва-доминанта в черной бархатной полумаске. Хозяин с удовольствием осмотрел чистую спину и попку новенькой, которая с надетым на голову кожаным капюшоном рычала, неистово трясла деревянную стойку, к которой была надежно прикручена кожаными ремешками, и грызла забитый в рот красный шарик-кляп. Эфенди невероятно любил наблюдать, как юная и свежая женская плоть начинает покрываться багровыми полосами от кнута; он совершенно терял голову, когда при нем истязали девушку. Вначале следы от хлыста через пару дней проходили бесследно, но после пяти-шести сеансов исчезать переставали, уродуя женские спины грубыми выделяющимися рубцами, и тогда хозяин терял интерес к такой жертве.
Тряхнув струящимися рыжими волосами, доминанта сняла с крюка длинную плеть с бамбуковой рукоятью, слегка поклонилась мужу, широко замахнулась и от души вытянула жертву по ягодицам. Та яростно забилась, едва не вырвав наручники из креплений, невнятно завопила что-то сквозь кляп.
Хозяин сдвинул брови. Что-то шло не так, но он никак не мог сообразить, что именно. Что-то его настораживало.
Женщина-палач снова взмахнула плетью, оставив очередную полосу на попе рабыни.
– Хватит! – внезапно скомандовал аль-Халиль после третьего удара.
Доминанта опустила плеть, с почтительным полупоклоном повернулась к хозяину.
– Что у тебя с фигурой? Ты похудела? Покажи лицо! – потребовал он. – Зачем ты перекрасилась? Я не разрешал тебе… Постой, я вообще тебя знаю?!
Девушка сняла черную бархатную полумаску, приветливо улыбнулась министру. Он заинтересованно поднял бровь:
– А что, новенькая, разве не ты сейчас должна быть распята на кресте?
– Мы с Аишей договорились, что сегодня я буду играть доминирующую роль. – Мисс О’Хара невинно похлопала ресницами, приподняв хлыст, словно ей не терпелось еще разок врезать по заднице старшей жене аль-Халиля. – Она устала быть госпожой и пожелала испытать на своей шкуре ощущения жертвы.
