К моему горлу подкатил комок.
– Да, сэр, понимаю.
Я быстро посмотрела на Сарду. Он догадался и отправился к турболифту, Перрен вслед за ним, а я в качестве замыкающего или охраны, – трудно сказать, что было ближе к истине. Я не взяла с собой фазера, демонстрируя этим свое доверие к Перрену. Кирк сразу заметил это и, глядя на меня, нахмурился. Но я не ожидала сюрпризов. Иногда бывает так, что чем выше ставки, тем мудрее игроки. Оказалось, что мы с капитаном мыслили на эту тему одинаково.
Я прошла мостик и собиралась присоединиться к двум вулканцам у турболифта, когда мы ощутили сильный толчок по левому борту. Я ударилась плечом в стенку кабины турболифта и с трудом зацепилась там за какую-то ручку, пока корабль не выровнялся. На экранах мониторов над нами завис все тот же незнакомец; после атаки он отошел в сторону крейсеров клингонов.
Капитан направился к своей рубке и на ходу, словно невзначай, напомнил мне:
– Поторопитесь.
***
На инженерной палубе было удивительно спокойно, сюда доносились только отголоски тех ударов, которые получал "Энтерпрайз" от вражеских кораблей, и еще более слабые – ответы защищавших нас как свою добычу клингонов. Все молча занимались сборкой оборудования Перрена; работали очень аккуратно и вскоре по подробным инструкциям Спока смогли демонтировать изолирующее поле вокруг блоков сверхускорителя. Сама суть действия механизмов была мне не очень понятна; все вместе очень напоминало картинку из детской книжки с шахматной доской, компьютерными манипуляторами и сердцевиной из изолирующего колпака и множества проводов.
Очевидно, это и было реакционной камерой для трилития. Я и не пыталась понять, что к чему.
Перрен и Сарда работали очень быстро и ловко. Они присоединяли все новые и новые блоки к центральному узлу, который должен был объединиться с потоком вещества и антивещества обычного корабельного двигателя. С меня хватало того, что они знают, чего им нужно. Не смотря на их силу и сноровку, несомненно, работа такого объема и сложности была для троих практически непосильной. Я уже больше часа выполняла их задания по монтажу, но мне казалось, что прошло не более пяти минут.
В конце концов работы перешли в область тонкой настройки, и мне оставалось только наблюдать. Было похоже, что Перрен и Сарда начали говорить на совершенно особом, – отличном от других языке. Их наука была настолько специфична, что мне казалось, будто я живу от них на расстоянии многих сотен световых лет. Мои мысли начали уклоняться в сторону от нашего предмета: я ненавидела необходимость ничего не делать, предоставляя все другим.
Я начала думать о наших врагах. Толианы, ромуланцы, Клингоны разных мастей да еще этот неопознанный корабль. Все живые существа, команды этих кораблей оказались вовлеченными в борьбу за власть. У каждого народа своя история и свои цели в этой космической потасовке. И у меня тоже.
Внезапно я взорвалась.
– Каковы наши планы? Что мы получим после завершения работ?
Оба вулканца одновременно посмотрели на меня, и я подумала, что вынудила их распространяться на тему, о которой они старались не думать…
Не, только не видеть, но и не излагать когда-то увиденное словами.
Они обменялись беспокойными взглядами. Перрен взял свой микропинцет.
– Мы никогда не задавались целью постулировать эффекты случайного дисбаланса в такой системе. Наши усилия были, наоборот, направлены на то, чтобы предупредить такую возможность или, во всяком случае, блокировать ее последствия. Особое внимание мы уделяли стабилизации трилития перед присоединением системы к потоку вещества и антивещества.
В моем мозгу помимо моей воли возникло лицо Спока. Перрен был так не похож на него тем, что мог перевернуть логику вверх ногами только для того, чтобы уйти от ответов на неудобные вопросы. Внезапно мне захотелось услышать честное и почему-то успокаивающее признание: "Я не знаю".
Я рассердилась и взяла Перрена за руку.
– Вы должны это понимать! У вас же наверняка есть гипотеза о том, что должно произойти с теми кораблями.
Перрен довольно резко убрал мою руку. Мой эмоциональный порыв, без сомнения, передался и ему. Я решила повторить свою попытку, но на этот раз мою руку перехватил Сарда.
Успокаивающая нервы волна прокатилась по всему моему телу. Злость не ушла совсем, но изменила свое обличье, словно искаженная потоком частиц из сверхускорителя и повернутая в другую сторону от Перрена. На некоторое время объектом моего гнева стал сам Сарда. Вероятно, он чувствовал, что мое терпение при общении с вулканцами находится на пределе, и медленно поглощал, словно мягкая подушка, мою острую потребность разобраться в том, что происходит, и через прикосновение его руки я, наконец, поняла, что некоторые вещи могут быть предсказаны в лучшем случае лишь наполовину.
Шли длинные, томительные секунды. Сарда продолжал внимательно смотреть мне прямо в глаза.
Он коротко кивнул Перрену, который с трудом снова сконцентрировал свое внимание на микроэлектронных цепях. Когда конфликт трех постепенно сосредоточился лишь на двух, Сарда вновь повернулся ко мне.
– Пайпер, – начал он, – даже мы не до конца понимаем, как и почему работает сверхускоритель. Мы не планировали его использование в качестве оружия.
Я хотя и знала, насколько глубоко он продолжает в это верить, все же не прекращала настаивать на своем.
– Я несу ответственность за результат и должна иметь хоть какое-то представление о том, что мы здесь делаем и чем это может грозить живой материи. Это важно и для капитана.
– Хорошо, мы расскажем, насколько это возможно без действительного испытания установки в полном объеме.
Я ощущала его чувство вины и неуверенность в том, обретет ли он когда-нибудь душевный покой, связав свою жизнь с этой установкой.
– Основным эффектом получаемой при этом волны является растворение реальности. Можно попытаться сравнить это с потоком воды, смывающим построенный на песке замок. Песок остается, но…
Сверхускоритель ожил, запел свою электрическую песню, что спасло моего собеседника от необходимости тщательно подбирать слова, описывая ужасную картину, стоявшую перед его мысленным взором. Некоторое время мы просто смотрели на установку, как зачарованные.
Сарда первым прервал зловещее молчание.
– Мы не должны позволить врагам или недоумкам получить эту штуку в свое распоряжение.
– И мы этого не допустим, – согласился Перрен. В его словах снова прозвучал вызов.
Я опять не удержалась, высказав собственное мнение. Пристально взглянув на Перрона, я произнесла:
