Шелтон уселся на пол, скрестив ноги, жестом пригласил сенторианку последовать его примеру:
— Милая разноцветная леди! Давайте поговорим еще. Сенториане так поразительно несведующи в некоторых вещах! Вы полагаете, что жизнь заканчивается со смертью?
Кейла недовольно нахмурилась:
— Да. Мы едины с Сентой, мы малые ее частицы. От роду нам написано стоять на защите нашего мира от чуждого. Мы смиренно исполняем назначенные нам природой роли. Смерть приходит ко всем нам, тогда мы исчезаем, но мир благодаря нашей работе будет жить. Разумеется, однажды конец придет и Сенте. Но это лишь часть дыхания Вселенной.
— А награда за хорошее исполнение роли?
Сенторианка премило нахмурилась.
— Нет награды. Ясно. Действительно, ощущение, что я говорю с… иммунной системой, если уместна такая аналогия, — Шелтон задумался. Удивительный мир легко открыл еще одну особенность. Оказывается, у сенториан не существовало понятия души!
Это открывало новые, неожиданные горизонты… Шелтон вовремя спохватился, вспомнив о местных телепатах, может быть, в этот самый миг читающих его мысли. Запутывая их, он вызвал в памяти печально-тревожную картинку подлета «Красавицы» к Земле. Заброшенные или разрушеные станци на Европе, Марсе, Луне и Титане. Громоздкие крейсера джийан, патрулирующие границы Солнечной системы…
Помогло. Сердце вновь сжала в тисках ненависть, жажда мести горячими волнами крови запульсировали в голове.
— Что с тобой? — тихо спросила Кейла, коснувшись его руки. — Опять Земля?
Шелтон улыбнулся:
— На Земле думали не так, как думаете вы. Мы верили в душу. В то, что человек, и лишившись тела, не погибает. Душа, хранящая память и опыт тела, уходит странствовать по Вселенной. Она невидима и легка, но ее иногда можно почувствовать по тому, как трепещет пламя свечки. Душа может находить себе иные тела, в разных мирах проживать жизнь за жизнью. Она… — он хотел сказать: свободна, но побоялся, что для сенториан свобода вполне может быть ругательством, и закончил так: — …она как дитя — не определившаяся, не выбравшая свое солнце. Но зато она не прикована к одному дому, одному миру.
— Как дитя? А кто ее пестует?
— Вселенная.
Глаза сенторианки заблестели интересом.
— Мы умеем сохранять память и опыт тела. Ножи из сенти-кристалла вытягивают их из тела вместе с жизнью, и сохраняют навеки. В зале памяти дворца Наао хранят тысячи таких кристаллов. Но так делают только для великих из нашего народа, для тех, чьи память и опыт ценны. И для распознавателей.
— Значит, тебе бессмертие гарантировано.
Сенторианка улыбнулась. Впервые Шелтон видел на ее широкоскулом, плосконосом лице этот знак доверия и признательности. Что ж, теперь, когда он узнал слабое место системы сенторианского общества, пора перейти к следующей части плана…
— Отлично, — он поднялся. — Думаю, ты права. Мне пришло время познакомиться со старшими из народа Сенты. Веди среброликих.
На лице Кейлы отразилось огорчение вперемешку с разочарованием.
— Так скоро!
— Ты же только что порывалась вернуться в Наао и сдать меня стражам. В чем дело?
Кейла низко склонила голову, показав разукрашенное золотыми перьями гладкое темя.
— Я не знаю, что они решат. Вдруг они решат тебя убить? — глухо призналась она.
— Жаль меня? Брось, последним землянам меньше всего нужна чья-то жалость. Если нам суждено исчезнуть, пусть запомнят величие наших душ.
Расчет оправдался, сенторианка вздрогнула при неожиданном упоминании нового слова «душа». Кажется, он мог осязать ее любопытство, это была целая сеть тонких нитей. Если такой же будет реакция и других сенториан…
— Жаль, что я так мало узнала о землянах, — оборвала нить его мысли девушка, и Шелтон засмеялся:
— Могу напоследок устроить тебе еще один урок. Помнишь, я обещал включить запись наших творцов красоты?
Он поманил девушку за собой из шатра, включил маленький компьютер в вездеходе. Кейла вышла следом, щурясь от яркого света, а Шелтон уже выбрал запись в музыкальной копилке. Начать он решил с классики. Сенторианка испуганно дернулась при первых звуках музыки, играемой невидимым оркестром, но скоро прислушалась как следует, и на ее пухлых губах вновь расцвела искренняя улыбка.
Моцарт дикарке понравился, Бетховен насторожил. Баха Шелтон включать не стал, осведомился, танцуют ли на Сенте парами, и, получив утвердительный ответ, выбрал запись рок-н-ролла и показал сенторианке несколько танцевальных движений.
— Я не услаждающая взгляд, — застенчиво сказала Кейла. — Я плохо танцую.
Все-таки он увлек ее за собой на ровную площадку перед вездеходом. Несмотря на отсутствие танцевального опыта, все движения девушка перенимала быстро, но танцевать с удовольствием у Шелтона не выходило. Слишком мала эта сенторианка: ее голова не достает ему и до груди. И спина, насмотря на тугие ленты, горбится вечным знаком вопроса, худые неловкие ручки согнуты, прижаты к телу и напоминают лапки дрессированной собачки. Смешное, с толикой отвращения, ощущение, что танцуешь с неразумным зверьком где-нибудь в цирке.
«Кто лучше всех танцует рок-н-ролл?» — хрипло вопросил певец. Шелтон тихо подпел ему, и… разноцветные огоньки заметались по стенам круглого зала оранжереи, еще почти пустого и гулкого. Память вновь услужливо подбросила картинку прошлого. Первый год экспедиции, и ночь рок-н-рола, устроенная Лерой, потому что: «Нам всем давно пора отдохнуть, ребятки!»
В реальности просигналил разведчик-робот. Закодированное сообщение: сюда движется большой отряд сенториан. Шелтон усмехнулся про себя, но сворачивать дискотеку не стал. Ожидая среброликих телепатов, он с наслаждением окунулся в океан воспоминаний. Опять мелькание цветных огоньков, и смешливая, заводная Лера юлит как рыбка, и дразнит, и манит, и не дается в руки. «Кто лучше всех танцует рок-н-ролл?» — припев подхватил нестройный, но восторженный хор землян «Красавицы»… А в реальности Кейла вскрикнула и остановилась. Шелтон запнулся о ее ногу, и они едва не повалились в траву.
Кейла, не двигаясь, смотрела на край поляны. Там еще одной статуей стоял страж. С боевым снаряжением, копьем, разукрашенный красным и черным — цветами своей касты. За ним виднелись еще силуэты: мощные фигуры стражей, гротескные, с головами, раздутыми как воздушные шарики, фигуры преумножителей знания, бесформенные, слегка смешные с точки зрения землян фигуры среброликих — эти будто играют в привидений. Все совершенно без одежды, но от обилия красок так рябит в глазах, что несмотря на наготу невозможно понять, кто какого пола. Шелтон нервно хихикнул и отступил от Кейлы.
