Излишне резко звякнул кухонный автомат. Андрей, погруженный в свои мысли, даже вздрогнул от неожиданности. Он уже забыл, что «праздник живота» продолжается. Раздвинулись полукруглые створки приемного устройства. Там, радуя глаз, возбуждая обоняние и провоцируя обильное слюноотделение, покоились два глубоких керамических блюда.
Завладев новым кушаньем, они минут десять молча наслаждались, потом Сандерс вдруг начал мрачное повествование:
— Это случилось, когда я закончил взаимоотношения с космическим ведомством и, выкупив свой старый корабль, решил поработать свободным охотником. Накопленных денег еле хватило на то, чтобы установить на него современное оборудование. Но я не унывал, рассчитывая, что лучшие мои находки еще впереди. Заключив с одной посреднической фирмой контракт на некоторый процент от первой солидной находки, мне удалось получить значительную скидку со стоимости топлива. Заправив полные баки, я двинулся в путь. Условиями контракта оговаривалось время моего убытия-прибытия, а также примерный район поиска. И вот на пути от марсианской Базы к орбите Плутона я неожиданно поймал слабенький, едва различимый сигнал бедствия…
Сандерс выразительно посмотрел на Андрея:
— Сигнал почти терялся на фоне помех. Запеленговать источник было проблематично, но мне это удалось. Понимая, что поблизости кроме меня никого нет, я кинулся на помощь. Терпела бедствие маленькая прогулочная яхта. Как она оказалась столь далеко от оживленных трасс, остается загадкой, но тогда меня это не насторожило. А зря! Приняв яхту на борт, я поспешил в ангар, чтобы оказать помощь экипажу, но он в этом совершенно не нуждался… Их было двое. Мужчина и женщина. Направив мне в грудь допотопные пистолеты, а впоследствии неумело связав, они попытались угнать корабль. Я сдерживался, сколько мог, пытаясь разгадать их замысел, но когда понял, что моя судьба для них не имеет значения, предпринял активные действия… Они оба погибли. Я не хотел этого… Так получилось… И вдруг я понял, что не смогу ничего доказать. Меня могли обвинить в чем угодно, начиная с превышения уровня допустимой самообороны и заканчивая пиратским нападением. Ведь мой корабль, как ты знаешь, неплохо вооружен. Загрузив безжизненные тела обратно в шлюпку, я выкинул ее в пространство и постарался забыть об этом…
Сандерс тяжело вздохнул. Его лицо заострилось и окаменело. Движения губ стали мелкими и резкими, казалось, они из последних сил сопротивляются надвигающейся маске меланхолии и скорби.
— С тех пор удача отвернулась от меня. За время свободного поиска я не сделал ни одного действительно стоящего открытия. Позже случайно узнал, что вместе со своей женой исчез один из сотрудников той самой фирмы, в которой мне предоставили «топливный» кредит. Незадолго до моего старта он был безжалостно уволен и, видимо, решил таким образом получить компенсацию. Насколько мне известно, яхту эту до сих пор не нашли…
Сандерс замолчал. Разлил по рюмкам остатки водки. Не говоря ни слова, они выпили.
Нельзя сказать, что Андрей был слишком поражен. История, конечно, крайне неприятная, но он почему-то ожидал чего-нибудь гораздо худшего. Интересно, почему? Наверное, Сандерс производил впечатление человека, способного на все. Даже сейчас было трудно понять, чем вызвана его меланхолия. То ли он сожалел о том, что ему пришлось отправить в мир иной двух человек, пусть и преступников, но явно получивших слишком жестокое наказание, то ли печалился по поводу скудности и безжизненности попадавшихся ему после этого случая планет.
Положив в рот пару меленьких грибочков и устремив на Андрея немигающий взгляд, Сандерс поинтересовался:
— Ну, теперь ты представляешь, каковы были мои ощущения, когда, появившись в Большой Удаче, я услышал твой еле различимый SOS?
Андрей неопределенно качнул головой.
— Я тогда совершенно отчетливо понял, что это ЗНАК! Таких совпадений не бывает, и дальше последует нечто ужасное.
Сандерс отвел взгляд и через несколько секунд тяжело проговорил:
— Честно говоря, сидя в колонии взаперти, за несколько минут до взрыва, я думал, что это конец, что пришла моя очередь в полной мере оплатить счета «абсолютной справедливости».
Андрей изумленно посмотрел на него.
Сандерс, заметив его реакцию, сказал:
— А ты хотел, чтобы я рвал на себе волосы или исступленно молился? И, кроме того, подсознательно я все-таки надеялся, что мне предоставят шанс реабилитироваться. Согласись, глупо уничтожать провинившегося человека, не дав ему возможности сделать добро и тем самым восстановить равновесие. Вот поэтому я здесь, за десять тысяч световых лет от Земли, борюсь за свое будущее и намерен довести это дело до победного конца. А вот что движет тобой? Неужели только желание прославиться?! Ради чего ты рискуешь жизнью?!
Вместо ответа Андрей спросил:
— Твой рассказ явственно отдает какой-то религией, я вот только не понял какой именно?
— Нет! Не беспокойся, я не религиозный фанатик, хотя и уверен в наличии вышней энергетической взаимосвязи духовного и материального мира. Уж извини, жизненный опыт обязывает…
— Что мною движет? — задумчиво переспросил Андрей. — Пожалуй, надо отдать себе отчет, что в первую очередь — случай. Именно по воле случая я попал в эпицентр событий, коренным образом изменивших мою дальнейшую судьбу. Хотя одна знакомая считает, что это результат бездействия, нежелания активно вмешиваться в направление жизненного потока, мол, куда вынесет… Наверное, она в чем-то права, ведь я не должен был лететь в тот злополучный рейс. Интересно, по какому пути тогда пошло бы развитие событий… Ну а кроме «воли случая», еще любопытство, тщеславие и, конечно, главная цель — спасение человечества, как бы ни помпезно это звучало.
Сандерс поморщился.
— Смею тебя заверить, что ни один человек никогда не сделал ничего во имя человечества, — сказал он.
— То есть? — удивился Андрей. — А как же тогда ты оцениваешь действия людей, в тех или иных ситуациях ценой собственной жизни спасавших пусть не все человечество, но хотя бы его малую часть?
Снисходительно улыбнувшись, Сандерс потрепал его по плечу и сказал:
— Положительно оцениваю. Вот только глубинными мотивами таких поступков было совсем не то, что ты думаешь…
Видя, что Андрей его не понимает, Майкл вынужден был пояснить:
— Человека во все времена занимал вопрос: в чем смысл жизни? Ответов приводилось множество, но среди них не было такого, который смог бы удовлетворить всех вопрошавших. Поэтому данный вопрос всегда считался крайне сложным. Различные религии и философские учения стремились пролить свет на эту проблему исключительно со своей колокольни… Хотя ответ невообразимо прост. Достаточно понять, сколь малая грань отделяет человека от животного, чтобы все стало на свои места. Развитие способностей к абстрактному мышлению еще не означает победы над звериной сущностью. Короче, я смею утверждать и берусь доказать то, что все человеческие поступки имеют только два мотива, а именно получение физических и моральных удовольствий!
