— Может, — не стал отказываться разведчик. — И даже очень. Если мистер Азил не будет возражать, то мне очень хотелось бы пообщаться с ним завтра утром, уже имея на руках конкретные задачи. А пока у меня только один вопрос: как Вы собираетесь вернуться? Сепаратисты плотно контролируют все подходы к городу.
— Зелар не имеет чётких границ, фермы раскинулись на многие километры вокруг. Доберусь до одной из них, а дальше просто поеду к городу. Я — всего лишь ещё один местный, полагаю, меня просто задержат и отправят в город.
— А если Вас пристрелят на месте? — поинтересовался клон.
— Значит, такова судьба, — философски ответил Азил.
— Вы смельчак, — то ли удивился, то ли похвалил, то ли просто констатировал факт майор. В этот момент пискнул закрепленный на его наруче комм. Бебут глянул на него и вздохнул:
— Простите, мне пора. Тела везут, надо присутствовать при их разгрузке.
Эти слова заставили Эйнджелу вздрогнуть.
— Разве уже идут бои? — зачем-то задала она вопрос, ответ на который был очевиден.
— Был один, — кивнул клон, и Эйнджела ощутила его досаду, горечь и злость. — При высадке сепаратистов бригада генерала Тофу попыталась ликвидировать плацдарм. К сожалению, безуспешно, и эта попытка стоила бригаде и лётчикам больше семидесяти человек погибшими. Король Дариус выкупил тела погибших, и сейчас их везут в город.
Новость оказалась неожиданно-болезненной, и Свитари отвела взгляд, будто чувствовала себя виноватой в произошедшем.
— Зачем? — тихо спросила Эйнджела, прекрасно знавшая погребальные традиции ВАР, сводившиеся к нехитрой формуле «выбросить и забыть».
— Похороны, мэм, — разведчик надел шлем, словно прячась за безликой маской из пластали.
— Похороны… — эхом повторила Эйнджела, а потом подняла взгляд на Бебута. — Скажите, а мы могли бы на них присутствовать?..
Похороны состоялись поздно вечером: сначала грузовики со скорбным грузом разгрузили и проверили сапёры на предмет мин, затем провели опознание, потом тела попытались хоть чуть привести в порядок, и в итоге первый катафалк прибыл на кладбище уже в сумерках. Из клонов присутствовали лишь Бебут — все остальные солдаты были на позициях, на базе ВАР остались лишь тыловики и ремонтники из вольнонаёмных — и трое незнакомых Лорэй клонов-пилотов. Присутствовала и королевская чета, однако, вопреки ожиданиям, ни король, ни королева не произносили речей, а просто стояли среди поданных, не отделённые от тех ни кордонами охраны, ни техническими средствами.
Сама церемония проходила за городом, и Свитари с некоторым цинизмом размышляла, было ли это сделано для того, чтобы не оскорблять взоры горожан, но одного взгляда на полные искренней скорби лица пришедших зелтронов хватило, чтобы устыдиться этого предположения. Сколько местных собралось на похоронах она не бралась подсчитать, но никак не меньше десяти тысяч. Помимо местных тут и там она видела лица представителей самых разных рас, также пришедших проститься к республиканцами.
Эйнджела, невольно вставшая неподалёку от клонов, чувствовала их противоречивые чувства: от гнева и скорби до благодарности. Наверное, странно было видеть подобное после того, как твоих братьев раз за разом просто утилизировали, словно отработавшие своё и больше не подлежащие восстановлению механизмы.
Тела клонов, укутанные в саваны из безупречно-белой материи, выложили прямо на землю, в густую красную траву, отчего они стали напоминать призраков в море крови. Начавшие свою жизнь в красной униформе и белой броне, клоны завершали свой путь преследуемые всё теми же красками. Ри рассеянно подумала, знал ли тот, кто устраивал эту церемонию, о том, как это символично? Вероятно да, на Зелтросе любили символичность.
Пришедшие зелтроны, тем временем, возлагали цветы на тела погибших, и совсем скоро безупречная белизна оказалась расцвечена множеством ярких сочных красок. Когда все желающие попрощались с погибшими, над рядами тел пролетели небольшие дроиды, распылявшие в воздухе невесомую серебристую пыль, засверкавшую рукотворной метелью и оседающую переливающимся покрывалом. Эйнджела удивлённо потёрла между пальцами невесомую пыль, а в следующий момент тела клонов вспыхнули и засияли тем же серебристым светом. Безвредная для живых существ пыль вступила в реакцию с неизвестным Лорэй веществом, которым были обработаны тела и саваны клонов, вызывая скоротечную химическую реакцию, сопровождающуюся интенсивным свечением. Меньше, чем за минуту, клоны исчезли так же, как и жили — быстро и ярко.
На месте каждого тела зелтроны поместили небольшой голопроектор, и сгустившаяся тьма рассеялась семью десятками столбов света, уходящих в небеса и теряющихся там.
— Отныне это — мемориальный парк, — слова Дариуса разнеслись в тишине, обозначив окончание церемонии. Негромкие голоса наполнили лес сдержанным гулом тихих разговоров.
— Это только начало, — услышала Эйнджела слова Бебута, адресованные одному из пилотов. Тот кивнул, глядя перед собой и нервно кусая губы.
— Сколько нас здесь ещё ляжет? — мрачно отозвался второй лётчик. — Чья это вообще была идиотская идея — оборонять целый мир силами одной бригады? Почему их кинули в лоб, почему не усилили? Ведь ясно же было — только ребят положат впустую, ничего не добившись. Хорошо, у них джедай нормальный — сразу отвёл, как понял, что хана. Другой бы и бригаду положил, и сам бы лёг.
— Это война, брат, — Бебут положил руку на плечо лётчика.
— Война, — эхом откликнулся тот и замолчал.
Рука Свитари коснулась плеча сестры.
— Знаешь, — тихо сказала она, не отводя взгляда от кажущихся бесчисленными столбов света, пронзающих сгущавшуюся темноту, — я хочу вернуться.
— Куда? — отстранённо спросила Эйнджела, чей взгляд был направлен на переговаривающихся клонов. — На Корусант? Это опасно, да и с Зелтроса не улететь.
— Нет, — покачала головой Ри. — В Зелар.
Это заявление заставило Эйнджелу ошарашенно поглядеть на сестру.
— Зачем? Мы едва успели выбраться оттуда.
— Знаю… — Сглотнув подступивший к горлу ком, Свитари посмотрела в глаза сестре. — Мне надоело сбегать. Надоело вечно всё бросать и начинать с начала. Надоело видеть подобное, — она одним взглядом указала на полных мрачной обречённости клонов, — и понимать, что я могла бы что-то сделать, но не сделала. Мне просто надоело, что каждая мразь считает себя вправе прийти в мой дом и разрушать его.
Голос её был полон той злой решимости, что Эйнджела всё чаще и чаще слышала за последний год, с того самого мига, как они убили своего прежнего «владельца». Вот только теперь, помимо злобы, у них были инструменты для её воплощения. Лорэй многому научились за последний год, и теперь им представился шанс направить полученные знания на что-то настоящее, что-то несравнимо большее собственной выгоды или мести.
