Фокс отстраненно смотрел на раскаленные угли. С момента, как разожгли костер, он не проронил ни слова. В голове капитана блуждали темные мысли.
Зато у Хатчинса настроение улучшилось. Повод для этого был весомый: он остался жив и, судя по трофею, дальнейшая жизнь будет раскрашена розовым цветом. Хатчинс любовался сокровищем, которое за все время так ни разу и не выпустил из рук.
Сержант разглядывал сквозь драгоценный камень пламя костра, когда Демьен нарушил молчание.
— Проклятый кровосос! — выругался Фокс, прихлопнув на шее комара.
Хатчинс поднял голову.
— Лихо мы сегодня провернули дельце. Не правда ли, Демьен? — попытался завязать беседу Хатчинс.
— Правда, — отозвался Фокс.
— Камешек — то, судя по весу, недешевый.
Фокс промолчал.
Не дождавшись от приятеля реакции, Хатчинс продолжил:
— Фокс, как ты думаешь, что будет выгоднее продать его целиком или распилить на несколько поменьше?
— Там видно будет.
— Мне кажется, камень необычный. Ты заметил, Алматиях прибежал, чтобы забрать в первую очередь именно эту штуку. Видимо, для короля он имел огромное значение.
— Все может быть.
— Ты обмолвился, что знаешь, кому можно продать краденые сокровища. Где будет лучше сделать это: здесь, на Дарнистуде? Говорят, в Карантуре живут богатые ювелиры. Или полететь на Плобой?
Фокс неопределенно пожал плечами.
— Наверное, продать в Плобитауне будет выгоднее, — решил Хатчинс, — все — таки столица. Как ни крути, а люди там богаче. А что такое Дарнистуда? Провинция! Могу спорить, самый богатый барыга из Карантура не потянет и на десятую часть простого перекупщика с Плобоя. Как ты думаешь, Фокс?
— Все так, — отозвался капитан. — Пойду еще веток насобираю, а то костер совсем прогорел.
Фокс встал и пошел к зарослям.
— На полученные денежки я куплю шикарный костюм и тачку, как у солиста «Бешеной игуаны», — продолжал мечтать Хатчинс, благоговейно трогая грани драгоценного камня. — Я всю жизнь мечтал иметь шикарный лимузин. Только красный цвет мне не нравится. Вот голубой — совсем иное дело, как мундир Алматияха. Хе — хе — хе. Затем отправлюсь на курорт, сниму там пару красоток…
— Как к этой затее отнесутся жена и дети? — поинтересовался из темноты Фокс.
— А, ну да, конечно. И им что — то перепадет…
— Зачем ты врешь? Ты же никогда не был женат. Ты выдумал жену и детей, чтобы получать надбавку к жалованью.
— Как ты догадался? — удивился Хатчинс.
— Я неплохо играю в покер.
— Но все же? Я — то думал, что никто не подозревает.
— У тебя нет обручального кольца. Ты никогда не получал писем и сам никуда не писал. — Послышался треск ломаемых веток. — Я хорошо разбираюсь в людях, Хатчинс. К тому же…
— Что «к тому же»?
— Я сам неплохо блефую.
— Например?
— Я никогда не служил в десантных войсках адмирала Армора.
— То — то у тебя всегда были проблемы с уставом. — Хатчинс засмеялся.
— Я был старпомом на «Ангеле ночи» у Дага Истмэна, — сообщил Фокс.
— Ты был пиратом? — удивленно переспросил Хатчинс.
— Да, — подтвердил Фокс. Его голос был холоден.
— Какое это теперь имеет значение?
— Если наемника могут наказать только там, откуда он дезертировал, то пирата повесят в любом уголке Вселенной. Моя безопасность в том, чтобы никто не знал, кто я такой.
— Видимо, ты хорошо справлялся, раз до сих пор коптишь небо.
— Да, но теперь у меня появилась проблема.
— Что за проблема?
— Это ты.
— Успокойся, я никому не скажу.
— Я знаю.
Раздался щелчок, но это был не треск ветки — это был звук снимаемого с предохранителя бластера. Хатчинс вздрогнул. Струйка холодного пота побежала по спине. Сержант оторвал взгляд от граней желтого камня и посмотрел в темноту, откуда донесся звук.
Фокс вышел из тени. В руке капитан держал бластер. Черный зрачок дула смотрел Хатчинсу в лоб.
— Но ты же… ты же сам только что рассказал мне, что был пиратом, — до этого я ничего не знал, — промямлил Хатчинс, не веря в происходящее.
— Да, Хатчинс, да. — Фокс сокрушенно покачал головой и, словно оправдываясь, пожал плечами. — Извини.
— Ты сделал это нарочно… — ошеломленно догадался сержант.
— Какое это теперь имеет значение?
— Подожди! — воскликнул Хатчинс, испугавшись, что Фокс еейчас нажмет курок. — Мы же были друзьями.
— Если тебе будет легче… да.
— Друзья так не поступают.
Фокс усмехнулся.
— У меня было много друзей, — словно над могилой, произнес он.
Последняя надежда оставила Хатчинса. Слов не осталось. И он не нашел ничего лучшего, чем закрыть глаза.
В ночи прозвучал выстрел, точно лопнула незримая нить, связывающая мир живых с миром мертвых. Закричала потревоженная птица. Заволновалась в норе, почуяв беду, ехидна. Проснулись обитатели леса: тревожно зашевелили ушами, занервничали, втягивая носами воздух, пропитанный запахом человеческой крови.
Фокс спрятал оружие. Подойдя к телу, он разогнул сержанту пальцы и забрал сокровище.
— Лучше бы ты взял вилки, Хатчинс, — сказал Фокс и, переступив через мертвое тело, пошел к флаеру.
Глава 5
Торговец антиквариатом с улицы Космолетчиков
— Вырвите ему сердце! Впрочем, нет — я хочу, чтобы он мучился долго. Заройте его живьем в землю. Он должен страдать: переломайте ноги, руки… переломайте все, что только сможете, и только потом закопайте. Он должен заплатить за то, что сделал. — Старческие пальцы говорившего стиснули набалдашник трости. Тонкие губы скривились и задрожали в ненависти. — Мерзкий ублюдок, подлая тварь… Он не только обокрал меня — он нанес мне оскорбление! Найдите его родственников и, перед тем как закопать самого, расправьтесь с родней. Я хочу, чтобы он видел их смерть. Скотина! — Трость, просвистев в воздухе, с треском опустилась на распахнутую дверцу сейфа. Только после этого Шафт Лиммар отвернулся от стального ящика и перевел взгляд на подручных.
Трое рослых парней в костюмах, сшитых в лучших ателье города, не сговариваясь, опустили головы. Они боялись встретиться глазами с шефом. Каждый понимал: сейчас лучше не высовываться и помалкивать, пока буря не утихнет. Навлечь на себя гнев босса, находящегося в скверном настроении, не желал никто — это могло кончиться весьма плачевно. Даже Урух (полуразумный змееящер с планеты Шер — Он, личный телохранитель Лиммара), свернувшийся у дверей кабинета, прикрыл глаза псевдовеком.
