- На несколько часов - безопасно, - решил Ботари. - А большего нам и не надо. - Он опустил леди Форпатрил на землю, передав ее в руки Дру, и, обменявшись полушепотом несколькими фразами с охранником, просочился в приоткрытую дверь. Корделия крепче прижала к себе младенца Айвена, которого прятала под курткой, чтобы ему было хоть немного теплей от ее тела. К счастью, тот тихо дремал все время их перебежки от пустого здания до этого дома. Через пару минут вернулся Ботари и махнул им рукой заходить.
Они миновали коридор входа - почти что каменный туннель, с узкими щелями бойниц и отверстиями в стенах над головой через каждые полметра. - Так защищали дом в старое время, - шепнул Куделка, и Друшнякова понимающе кивнула. Но нынче ночью входящих не ждали ни стрелы, ни кипящее масло. Охранник - ростом не ниже Ботари, но массивнее, - запер за ними дверь.
Они зашли в большое, полутемное помещение, где было устроено нечто вроде то ли бара, то ли столовой. За столиками сидели две потрепанные жизнью женщины в халатах, да храпел, уронив голову на столешницу, какой-то мужчина. И с обычной для Барраяра расточительностью в камине тлели угли из настоящего дерева.
Появилась здешняя хозяйка, немолодая сухопарая женщина, и без слов повела их вверх по лестнице. Пятнадцать, или даже десять лет назад, она выглядела бы привлекательной, стройной и длинноногой, сейчас же смотрелась просто костлявой и увядшей, и ей совершенно не шел кричащий ярко-фиолетовый халат с уныло свисающими оборками - унылыми, как она сама. Ботари подхватил Элис Форпатрил на руки и понес наверх. Куделка беспокойно огляделся и слегка просветлел, не обнаружив какую-то неприятную ему персону.
Женщина отвела их в комнату в дальнем конце коридора. - Простыни смени, - проворчал Ботари, та кивнула и выскользнула за дверь. Ботари не опустил уставшую леди Форпатрил на пол, пока хозяйка не вернулась через несколько минут, не сдернула с кровати смятое белье и не заменила его свежим. Лишь тогда Ботари положил Элис на кровать и попятился. Корделия подложила спящего младенца под руку Элис, и та ответила благодарным кивком.
"Мадам" (Корделия решила называть ее именно так) уставилась на ребенка с проблеском интереса. - Новорожденный. Крупный паренек, а? - Вопрос был риторическим.
- Ему две недели, - возразил Ботари.
Хозяйка фыркнула, уперев руки в боки. - Я тоже не последняя повитуха, Ботари. Два часа, это верней.
Ботари покосился на Корделию со странным выражением в глазах - почти со страхом. Но когда он нахмурился, хозяйка примиряющее подняла руку. - Ладно, как скажешь.
- Ей надо поспать, - сказал Ботари, - пока не будет ясно, что не начнется кровотечения.
- Да, но нельзя оставлять ее одну, - возразила Корделия. - Чтобы, проснувшись, она не перепугалась, обнаружив себя в незнакомом месте. - Корделия подозревала, что для форессы здешний бордель точно был бы местом странным и чуждым.
- Я пока с ней посижу, - вызвалась Дру. Она подозрением покосилась на хозяйку, которая, по ее мнению, слишком близко склонилась к ребенку. Корделия поняла, что попытки Куделки представить это место чем-то вроде музея девушку не обманули. И не обманут леди Форпатрил, когда та отдохнет и придет в ясный рассудок.
Друшнякова плюхнулась в потертое мягкое кресло, наморщив нос при исходящем от него запахе плесени. Все остальные покинули комнату: Куделка пошел поискать в этом старом здании удобства, а потом - прикупить немного еды. Запашок в воздухе подсказывал Корделии, что дома караван-сарая вряд ли подключены к городской канализации. И центрального отопления тут тоже нет. Ботари нахмурил брови, и "мадам" ретировалась вниз.
Диванчик, пара кресел и низкий столик занимали торец коридора, подсвеченного электрической лампой на батарейках в красном абажуре. Корделия и Ботари устало опустились на него. Ботари, с которого ненадолго спало напряжение, выглядел изнуренным. Корделия не знала, что сейчас за вид у нее самой, но подозревала, что не лучше.
- А на Колонии Бета есть шлюхи? - вдруг спросил Ботари.
Корделия мысленно вздрогнула. Вопрос был задан усталым голосом и казался почти случайным - но только Ботари никогда не вел бесед ради самой беседы. Насколько жестокие события этого вечера нарушили хрупкое равновесие его психики, сказались на ее слабых местах? - Ну… у нас есть ЛПСТ, - осторожно призналась она. - Полагаю, они занимают ту же социальную нишу.
- Элпэ Эстэ?
- Лицензированные практикующие сексуальные терапевты. Для этого нужно пройти государственный экзамен и получить лицензию. И обладать как минимум дипломом психотерапевта. У нас эту профессию практикуют все три пола. Самые высокие заработки у гермафродитов, они очень популярны среди туристов. Те, кто занят этой работой… у них не слишком высокий статус в обществе, но они и не отщепенцы. Я думаю, у нас на Бете вообще нет маргиналов, мы предпочитаем остановиться на низшей планке среднего класса. Это… - она задумалась, с трудом переводя понятия с языка одной культуры на другой, - все равно что парикмахер здесь, на Барраяре. Профессионал, оказывающий личные услуги с определенной долей искусства и умения.
Ей чуть ли не впервые за все время знакомства удалось изумить Ботари. Тот наморщил лоб. - Только бетанцам может взбрести в голову требовать чертов университетский диплом, чтобы… Их и женщины нанимают?
- Конечно. И пары тоже. Особо ценится… момент обучения.
Ботари покачал головой, помолчал. Покосился на Корделию. - Мая мать была шлюхой. - Его голос был примечательно отстраненным. Он ждал.
- Я… уже догадалась.
- Не знаю, почему она не сделала аборт, когда забеременела. Она это сама умела делать не хуже повитух. Может, подумала о старости? Она обычно продавала меня своим клиентам.
Корделия поперхнулась. - На Колонии Бета такое невозможно.
- Я мало что помню про то время. Я сбежал, когда мне было двенадцать и когда достаточно вырос, чтобы отлупить чертова клиента. Шатался вместе с разными шайками, а когда мне было шестнадцать, обманом накинул себе два года и записался на Службу. Вот так я оттуда выбрался. - Он отряхнул ладони, точно показывая этим жестом, как стремителен был его побег.
- По сравнению с такой жизнью служба должна была показаться вам раем.
- Казалась. Пока я не встретил Форратьера. - Он скользнул взором по стенам. В те времена народу здесь было побольше. А сейчас почти пусто. - Голос его был задумчив. - В моей жизни есть куски, которые я не слишком хорошо помню. Как будто я весь… в заплатах. А есть вещи, которые я хотел бы забыть, да не могу.
Она не собиралась переспрашивать "что именно?", лишь хмыкнула, давая понять, что слушает.
