- Я не голодна. - Дру была тоже напряженной, как сжатая пружина, словно попала в мысленную ловушку и не знала, как выбраться.
- Хочешь об этом поговорить?
Девушка неуверенно нахмурилась, но отодвинула кресло от кровати в дальний угол комнаты. Корделия поставила свой стул рядом.
- Сегодня вечером, - тихо произнесла Дру, - я первый раз побывала в настоящем бою.
- Ты отлично справилась. Выбрала позицию, быстро стреляла…
- Нет, - горьким жестом отмахнулась Друшнякова. - Не справилась.
- Да? А мне показалось…
- Я обежала вокруг здания и парализовала двоих охранников у черного выхода; они меня даже заметить не успели. Потом заняла позицию за углом дома. Я видела, как эти люди на улице мучали леди Форпатрил - оскорбляли, пялились, толкали, тискали… Я так разозлилась, что вместо парализатора взяла нейробластер. Я хотела их убить. А потом началась перестрелка. И… я замешкалась. Я колебалась. Из-за меня погиб лорд Форпатрил. Это я виновата…
- Эй, девочка! Тот солдат, что застрелил Падму Форпатрила, был не единственным, кто в него целился. Падма был так одурманен фаст-пентой и растерян, что даже не пытался пригнуться или за чем-нибудь спрятаться. Должно быть, ему вкатили двойную дозу, чтобы он привел их к Элис. Он мог погибнуть от другого выстрела или даже попасть под наш собственный перекрестный огонь.
- Сержант Ботари колебаний не испытывает, - ровным голосом заметила Друшнякова.
- Не испытывает, - согласилась Корделия.
- И не тратит сил на то, чтобы жалеть своих врагов.
- Верно. А ты?
- Меня тошнит.
- Ты убила двоих совершенно незнакомых тебе людей и хочешь испытывать от этого радость?
- Ботари же может.
- Да. Ботари получает удовольствие от убийства. Но он не совсем нормален, даже по барраярским меркам. Ты мечтаешь стать чудовищем?
- Да как вы его назвали!
- Но он правда мое чудовище. Мой верный пес. - Ей всегда было трудно объяснять, что есть Ботари, порой даже себе самой. Интересно, знает ли Друшнякова, что термин "козел отпущения" происходит из земной истории? Священное животное, которое каждый год отпускали в пустыню, чтобы оно унесло туда грехи всей общины… Ботари определенно был тем вьючным животным, что несло ее груз; она прекрасно понимала, что он для нее делает. Куда меньше она была уверена в том, что сама делает для сержанта, но что бы это ни было, он находил ее вклад отчаянно важным. - Я рада, что ты испытываешь отвращение. Два ненормальных убийцы на моей службе - это было бы слишком. Цени свою тошноту, Дру.
Дру покачала головой. - Я начинаю думать, что занялась не своим делом.
- Может быть. А, может, и нет. Подумай, что за чудовищные вещи творила бы армия, состоящая из одних Ботари. Любая силовая структура общества - армия, полиция, служба безопасности, - нуждается в людях, которые могут совершать необходимое зло, но не нести при этом зла в себе. Только необходимое, и не каплей больше. И еще они должны постоянно думать о последствиях, чтобы не позволять себе и окружающим скатиться к зверству.
- Так тот полковник безопасности, который приструнил своего капрала-извращенца.
- Да. Или как лейтенант, который задал вопрос полковнику. Жаль, что мы не могли его спасти, - вздохнула Корделия.
Дру мрачно уставилась на свои колени.
- Ку считает, что ты на него очень сердита, - добавила Корделия.
- Ку? - рассеянно переспросила Друшнякова и подняла взгляд. - Ах да, он только что заходил. Ему чего-то было надо?
Корделия улыбнулась. - Как типично для Ку: вообразить, что весь твой мир и твое дурное настроение зациклены на нем. - Ее улыбка спала. - Я хочу отправить его с леди Форпатрил, чтобы он вывез ее с младенцем из города. Как только она сможет встать на ноги и идти, наша группа разделится.
На лице Дру проявилось беспокойство. - Он будет в огромной опасности. Фордариановцы, должно быть, в бешенстве от того, что упустили ее и юного лорда.
Неужели даже леди Форпатрил нарушает династические планы Фордариана? Безумная система, при которой новорожденный младенец представляет смертельную угрозу для взрослого мужчины. - В безопасности не будет никто, пока не закончится эта мерзкая война. Скажи, ты все еще любишь Ку? Я знаю, период первой влюбленности и очарования у тебя миновал. Ты видишь его недостатки. Он эгоцентричен, и у него пунктик насчет инвалидности, а еще он жутко беспокоится насчет своей мужской состоятельности. Но он не дурак. Для него еще есть надежда. У него впереди большая и интересная жизнь на службе Регента. - "Если мы только не погибнем в ближайшие двое суток". Надо привить всей моей команде страстное желание выжить, подумала Корделия. - Нужен он тебе?
- Я теперь… привязана к нему. Не знаю, как объяснить… Я отдала ему свою девственность. Кто меня теперь возьмет? Я буду опозорена…
- Выбрось эту глупость из головы! Когда мы вернемся с победой, ты покроешь себя такой славой, что мужчины будут ложиться штабелями за право поухаживать за тобою. У тебя будет выбор. В окружении Эйрела ты сможешь встретить самых лучших. Кто тебе нужен? Генерал? Имперский министр? Фор-лорд? Посол с другой планеты? Единственной сложностью будет выбрать одного, поскольку барраярский обычай разрешает женщине только одного мужа одновременно. Нескладный молодой лейтенант и мечтать не может о том, чтобы соперничать с такими блестящими господами.
Расписываемая Корделией картина вызвала у Дру недоверчивую улыбку. - А кто сказал, что в один прекрасный день Ку сам не станет генералом? - спросила она тихо. Потом вздохнула и наморщила лоб. - Да, он мне по-прежнему нужен. Но… я боюсь, что они опять сделает мне больно.
Корделия обдумала эту мысль. - Наверняка так и будет. Мы с Эйрелом раним друг друга постоянно.
- Ох, миледи, только не вы! Ты такая совершенная пара.
- Подумай, Дру. Представляешь, в каком состоянии находится Эйрел в эту самую минуту из-за моего поступка? Я - представляю. Каждую минуту.
- Ой.
- Но боль… мне не кажется достаточной причиной, чтобы не принимать саму жизнь. Мертвым не больно. Боль, как и время, неизбежно наступает и проходит. Вопрос в том, что прекрасного ты сможешь извлечь из жизни, помимо боли и несмотря на нее?
- Не уверена, что я понимаю, миледи. Но… у меня в голове есть картинка. Мы с Ку, на пляже, только вдвоем. Так жарко. И он глядит на меня, и видит, по-настоящему видит, и любит меня…
Корделия пожевала губу. - Ага… подойдет. Пойдем.
Девушка послушно встала. Корделия вывела ее в коридор, силком усадила на один край диванчика, Ку - на другой, а сама хлопнулась между ними.
- Дру, Ку хочет тебе кое-что сказать. Поскольку вы, очевидно, говорите на разных языках, он просил меня быть переводчицей.
