– Добрый вечер, господин контр-адмирал.
– Скорее, уже ночь. Что у вас, господин Дескин?
– Я хотел бы обсудить шестой пункт документа, только что принятого уважаемыми сенаторами.
– Срок ультиматума еще не истек, – Олвиц предпочел назвать ноту по ее фактическому содержанию.
– Но вы же понимаете, для того, чтобы ответ был положительным, надо заранее надавить на оппонента… – начал развивать свои мысли Вольдемар.
– Короче, – прервал его Олвиц. – Чего вы хотите?
– Счастья в жизни хочу, – съязвил Вольдемар, – любви большой и чистой.
– Прекратите ерничать, мы не в цирке. И поосторожнее с любовью, она может принимать разные формы, иногда довольно извращенные.
– Намек понял, – сказал Вольдемар. – Если любви мне от вас не добиться, то хотелось бы получить еще один сторожевой корабль, хотя бы четыре истребителя и два штурмовика в приличном состоянии, а главное – малый десантный корабль с полным комплектом средств высадки. Ну и там по мелочи: ракеты, запасные части, топливо…
– А харя не треснет? – возмутился подобной наглостью начальник штаба. – Вы и так уже получили немало.
– Ну да. Списанный сторожевик, который сочли недостойным капремонта, полсотни ракет с истекающим сроком хранения и около сорока тонн уже не нужных вам запчастей. Остальное мы сами подобрали на свалке. Это вы называете «немало»?
– Где вы для них экипажи возьмете? – не сдавался Олвиц.
– Найдем, – отрезал Вольдемар, – это наша забота.
Действительно, количество желающих оказать содействие жертве и наказать преступника превысило все мыслимые пределы. Найти среди них нужных специалистов вполне можно было, чем Рахман сейчас и занимался.
– Хорошо, я посмотрю, что можно сделать, но один я такие вопросы не решаю. До свидания.
– Десантный корабль – обязательно… – успел заявить Вольдемар до отключения канала связи.
К воскресному полудню на пересадочную станцию почти одновременно прибыли министр иностранных дел Сагитториуса со своим секретарем и две хорошие новости. Коалиция независимых официально отмежевалась от всего происходящего в системе Каппы Андромеды и заявила, что ни при каких обстоятельствах вмешиваться в происходящие там события не будет. Имперское МИД ограничилось заявлением с осуждением действий астенцев в отношении жителей планеты Сагитториус.
– Редкий случай, когда текст заявления совпадает с их эмоциями, – прокомментировал заявление Рахман.
– Нет у них никаких эмоций, – не согласился Вольдемар. – Они говорят только то, что им выгодно, или то, чего не могут не сказать. Это как раз второй случай.
– Ты думаешь, после этих кадров можно остаться спокойным?
– Можно. Ты не останешься, я не останусь, а они смогут. Не сомневайся.
– А что ты можешь сказать по поводу Коалиции?
– Здесь все просто. Выбирайтесь из своего дерьма сами и не вздумайте нас в него тащить. На этот раз куча слишком велика, и никто астенцев оттуда вытаскивать не будет, можно утонуть самому.
– То есть мы почти победили?
– Нет. Осталось самое сложное – договориться с нашими благодетелями на приемлемых условиях, именно об этом мы и будем говорить с Эскалерой. Кстати, пора его встречать.
Присутствие в космопорте столь популярной на сегодняшний день персоны чуть было не парализовало его работу. Поэтому министра с секретарем поторопились отправить на отдельном челноке и постарались не афишировать его прибытия на пересадочную станцию. Встречающих в переходном отсеке было всего двое: Дескин и Рахман. Когда открылась внутренняя дверь шлюза, то первой в отсек влетела госпожа Лабаре. Отвыкнув от невесомости, она слишком сильно оттолкнулась от переборки и едва не пролетела мимо. Вольдемар успел перехватить женщину и слегка прижал ее к себе.
– Что вы себе позволяете? – возмутилась Амаэль, но ее возмущение не принял бы всерьез даже самый доверчивый человек.
– Я позволяю себе обнять свою будущую жену.
– Растрепал-таки! – женщина метнула раскаленный взгляд в пролетающего мимо толстяка. – А тебе я еще согласия не дала.
– Вот я и хотел сделать тебе предложение.
– Прямо здесь? В этом отсеке? – удивилась Амаэль, но удивление это было из приятных.
– Согласен, никаких условий. Но затягивать я тоже не хочу. Поскольку я не могу встать на колено, невесомость все-таки, то я просто скажу.
Вольдемар набрал в грудь побольше воздуха.
– Госпожа Лабаре… Амаэль, я люблю тебя и прошу стать моей женой. Прошу принять мою крепкую мужскую руку и большое и доброе сердце, – на одном дыхании выпалил Вольдемар заранее заготовленную фразу. – Как я волнуюсь!
– И это говорит человек, который почти победил астенцев! А уж насчет сердца ты, милый, явно загнул. Кого тут недавно обвиняли в пиратстве?
– Черт бы побрал этих астенцев! Мне сейчас наплевать на них! Амаэль, прекрати надо мной издеваться и скажи «да»!
– Всегда питала слабость к пиратам, – притворно вздохнула Амаэль, в ее глазах сияли смешинки, – поэтому я согласна.
Женщина хотела обнять Вольдемара, но тот придержал ее:
– Подожди, совсем забыл.
Он запустил руку под комбинезон и осторожно извлек на свет небольшой бледно-красный цветок, явно из местной оранжереи.
– Вот. Извини, другого подарка у меня нет, – смутился Вольдемар.
– Ты неподражаем, – рассмеялась Амаэль, обнимая его. – Кстати, а где Тьер и Рой?
Более деликатный Эскалера утащил отставного лейтенанта из отсека, оставив их наедине.
– Это будет очень трудное решение, – сказал Эскалера.
– Знаю, но другого выхода у вас нет… У нас нет, – поправился Вольдемар. – Если ваше правительство откажется, то я отваливаю. Разбирайтесь сами.
– Пойми меня правильно, мы только что освободились от военной оккупации, а то, что ты предлагаешь, это по сути та же оккупация, только экономическая. Многие не увидят особой разницы, они захотят остаться свободными.
– Если понимать под свободой право светить голым задом, то на такую свободу никто не посягает, пусть ходят, как ходили, – разошелся Вольдемар. – У вас сейчас все лежит в руинах, все надо начинать практически с нуля. Для этого нужны технологии, люди, оборудование и деньги. Огромные деньги. Или вы предпочитаете еще шестьсот лет карабкаться до водородной турбины и орбитального спутника? Поэтому если есть шанс получить эти деньги от республиканской компании, то надо им воспользоваться. А что касается разницы, то, по крайней мере, «Астгартус майнинг компани» будет вас не бомбить, а платить за концессию. Мало? Она наймет и обучит местный персонал, будет платить ему, и эти деньги также останутся на Сагитториусе.
