– Здесь все твердят о мобилизации.
– И неудивительно, – на лице графа появилось недовольное выражение.
– Что такое мобилизация?
– Призыв на войну, что же еще.
– Но о какой мобилизации говорили в «Таверне у сухой речки»?
– На большую войну.
– О мобилизации долдонят во всех измерениях.
– Значит, это очень большая война, – усмехнулся граф Дракула.
– Большая война – большая беда.
– Все зависит от точки зрения, – пожал плечами граф.
– И вас тоже касается мобилизация?
– Меня? – граф улыбнулся неуместности такой постановки вопроса. – Граф Дракула стоит особняком. Он не играет в холодные игры. Его не трогает наступление льдов.
– Льдов?
– Вам и это неизвестно?
– Нет.
– Завидую вам. Как это прекрасно – находиться в полном неведении… Еще вина!
Вино было легкое и лишь слегка туманило голову. И его хотелось все больше.
– Вы слышали о Большом Японце? – начал напирать Степан.
– Его здесь нет, – губы Дракулы тронула усмешка.
– И не бывает?
– Бывает, – с таинственной многозначительностью произнес граф.
Лаврушин удивлялся своему аппетиту. А еще больше удивлялся, что не ощущались, как он обожрался, будто последний свин. На желудке было легко. И на душе – тоже.
Лунный свет струился в стрельчатые окна. И свечи горели не желто, а холодно, голубовато-серебристо. В вампирьем замке было что-то магнетическое, притягательное. И это пугало.
Трапеза была нарушена самым наглым образом.
Послышался резкий хлопок, будто рванула хлопушка. И рядом со столом возник Чернокнижник. Он был в том же одеянии, в тех же черных очках, только без своего любимого барбоса. Он удовлетворенно произнес:
– Здесь.
Лаврушин поперхнулся розовым вином. А Степан сжал обеденный нож, которым вполне можно было забить кабана.
– Не помню, чтобы направлял вам приглашение, мой друг, – сказал граф. – Но все равно спасибо, что решили скрасить мое одиночество. Присаживайтесь.
– Мне нужны они! – Чернокнижник ткнул пальцем в Лаврушина.
– Мои гости?
– Но не мои. Это мой мир, граф. Вы знаете об этом.
– Но ведь и вы знаете, что Дракулы никогда не нарушали законов гостеприимства.
– Когда-то надо начинать. Я забираю их с собой.
– Вы ошибаетесь. Вы не возьмете их.
– Нет, тут вы ошибаетесь, граф, – Чернокнижник извлек из кармана два вырванных человеческих глаза, и они, зашевелившись, уставились на Дракулу. Зрелище было не для слабонервных.
– Битва? – спросил граф.
– Зачем? Просто отдайте их мне.
– Нет.
– Мои слуги сейчас под стенами вашего замка.
– Под неприступными стенами, Чернокнижник.
– Да? Но там мобилизованные из многих миров.
Лаврушин медленно повернул голову. Ох, как ему не хотелось ее поворачивать. И не хотелось глядеть в окна.
За окнами копошилась тьма. Мерцали бледные огоньки, они хаотично перемещались. И там будто бугрилось что-то огромное, неизмеримо мерзкое.
– Будем биться! – резко воскликнул граф.
– Вы не одолеете эту орду. Никаких чар не хватит, чтобы сдержать ее! – Чернокнижник произнес эти слова торжественно. – Мобилизованные! Кто может противостоять их напору? Что может сдержать стихию их ненависти? В какие рамки вместишь эту злобу?!
– Ох, сильно-сильно подеремся. Хорошо, – послышался тоненький голосок. В зале материализовался еще один человек – или нечеловек, кто их разберет. Он был мал, чуть больше метра высотой.
– Большой Японец! – поразился Чернокнижник.
– Ваша правда, – Большой Японец метрового роста, сложив лодочкой ладони на груди, вежливо поклонился.
* * *
Сюрпризы-сюрпризы. «Ни часа без сюрпризов» – такой лозунг начертал бы Лаврушин на своем фамильном гербе.
Лицо Чернокнижника на миг изменилось. По нему волной прошла судорога. А потом появилась неуверенность. Но она быстро сменилась торжеством.
– Я тебя не звал, Великий Чак. Ты сам пришел. Ты сам выбрал погибель. Ты – в ловушке!
– Ваша правда, – еще раз поклонился Большой Японец.
– Как ты посмел прийти сюда, в запретный для Солнечных Воинов мир? – спросил Чернокнижник. И опять засмеялся. Смеялся победно.
– Очень-очень хотелось.
– Тебе хотелось погибнуть? Ну что ж, Верхние Хозяева Больших Льдов любят души самоубийц!
– Очень хотелось их спасти, – Большой Японец поклонился в сторону Степана и Лаврушина.
– Ты глупее, чем я думал. Их нельзя спасти. Они мои. Мое воинство за порогом готово разорвать их на куски!
– Музыкант. Сам себя спасет, – продолжая кланяться, заверил Большой Японец.
– Какой это Музыкант? Крыса! Жалкий неудачник! Поздно, – Чернокнижник сделал жест, и послышался скрежещущий вой из десятка тысяч нечеловеческих глоток за стенами замка. – На приступ, мои слуги! На приступ, темная рать!
Дракула шагнул к стене и снял висящий рядом на гобелене двуручный меч.
– Так дрался я против полчищ сарацинов! – крикнул граф с отчаянной радостью воина, дождавшегося горячего дельца. Он взмахнул мечом, со свистом рассекая воздух, и устремился на Чернокнижника.
В руке черного колдуна возник амулет в форме семиконечной звезды, вспыхнувший ярким пламенем. И противники сошлись в ожесточенной схватке. В их лице в бою сошлись огромные силы, наполняемые из единого источника, название которому – Тьма.
А рвы замка уже волной цунами пересекала нечисть. Мерзкие, жаждущие разрушения создания карабкалась по стенам, сметая защитников – призрачных воинов и солдат из плоти и крови. Рыкали пушки, лязгал металл, скрежетали когти. И витал надо всем этим дикий визг боли, ужаса, торжества – он без труда пробивал толстые стены.
Дракула и Чернокнижник закружились в странном танце, их начал окутывать светящийся белый кокон.
– Давно-давно они хотели драться, – пояснил Большой Японец, на лице которого не было и намека на беспокойство. – И дерутся наконец.
В окна грудью бились огромные чернильно-черные птицы, заслонявшие звезды и разрубающие крыльями большой серебряный диск полной Луны. Их клювы долбили по крепкому стеклу, от чего по нему начала расползаться паутина трещин.
– Я вас отсюда не возьму, – сообщил Большой Китаец. – Силы нет.
– Мы погибнем! – воскликнул Лаврушин.
Этот крик души слишком часто вырывался у него последние дни.
– Сила есть, – японец не уставал кланяться. – Не у меня. У тебя. Ты имеешь инструмент. Ты прошел испытания. Ты играй.
– Нет! Я не умею!
– Иначе умрем. Плохо умрем. Мне без вас тоже не уйти. Я в ловушке. Это холодный мир.
– Холодный мир?
– Воин солнца не должен сюда лезть. Кто влез – не уйдет. Совсем не уйдет.
– Почему?
