Крим остановился.
– Где мы? – спросил подошедший сзади Пул.
– Это был служебный сектор, – ответил Шторр, поводив лучом света из стороны в сторону. – Коридор должен вести к лифту.
– А куда ведет лифт?
– Пять уровней под нами – тоже служебные. Думаю, там нам делать особо нечего. Седьмой… – Крим на секунду запнулся. – На седьмом была Академия. Что-то вроде вашей Гимназии. От нее сейчас тоже мало пользы. Потом идут жилые сектора. На восьмом была каюта капитана. Вот туда нам обязательно надо бы попасть.
– Там хранилась пиратская казна?
– Нет. Хранилище расположено в самом центре астероида, я даже не знаю, каким уровнем оно считалось. Но доступ к нему завалило еще до падения базы, во время взрыва на электростанции. Без бурильной установки там будет непросто.
– Просто, не просто – будем пытаться, – заявил Пул. – На что нам иначе роботы? А вот зачем навещать покойного капитана – мне не совсем понятно.
– Там могут быть планы базы, – проговорил Крим, немного помедлив. – Секретные пути к хранилищу и все такое…
– А, тогда понятно. Ну, так чего же мы стоим? Пошли скорее! Вперед, за сокровищами! – и он первый двинулся по коридору.
Шторр последовал за товарищем.
За сокровищами… Нет, не сокровища привели его сюда. Почему-то он никак не мог решиться быть со своими спутниками до конца откровенным. Никаких секретных путей, ведущих к хранилищу, скорее всего не существовало, да и несекретные мало интересовали Крима. Каюте капитана была отведена в его планах совершенно другая, особая роль.
Клад, который искал там Шторр, был иного рода. Ему необходим был ответ, или хотя бы намек на ответ – куда ушел с астероида единственный уцелевший катер. Куда улетела Петра. Вопрос, над которым безуспешно бился Патруль, перевернувший базу вверх дном, просканировавший мозги пленных землян, но так и не нашедший ответа. Вопрос, ответ на который если и существовал, то мог находиться только в кабинете Миркуса Вебера, капитана «Викинга» и вождя землян.
Коридор вывел их на узкую площадку, где в неглубокой нише когда-то находился лифт. Его пластиковые двери были полуоткрыты и сильно оплавлены. Кабины на этаже не было.
Просунув голову между деформированными створками, Крим посветил вниз фонариком: на расстоянии не более полутора метров громоздились каменные обломки. Шахта была завалена.
– Тупик, – бросил Шторр, выбираясь обратно в коридор. – Лифт взорван.
– Есть другой путь? – спросил гростианин.
– Здесь еще была лестница, – проговорил Крим, повернувшись. – И другой коридор.
– Да, вот она, – Пул указал рукой куда-то влево. – Только, боюсь, тут уже тоже не пройти.
Луч света выхватил из тьмы дюжину каменных ступеней, которые вели… Которые, собственно, никуда уже не вели: путь перегораживала монолитная гранитная глыба, невесть откуда отвалившаяся и полностью заслонившая собой проход. Несколько осколков поменьше валялось на ступеньках.
– Да, глухо, – согласился Крим. – А что у нас с другой стороны?
С другой стороны в стене оказался проем в форме арки, за которым начиналась узкая извилистая галерея. Края его деформировались, сдвинувшись почти вплотную, и сомкнувшись внизу, образовали высокий каменный порог. Стена вокруг была сплошь покрыта глубокими трещинами.
– Это, очевидно, проход к служебной лестнице, – проговорил Крим. Он с сомнением поставил ногу на порог.
– Проход? – переспросил Пул. – Эту лисью нору ты называешь проходом?
– Раньше был проход. Делать нечего, придется лезть. Подожди меня здесь.
– Э, нет, вместе так вместе! – возмутился гростианин.
– Вместе не получится. Лаз узкий, не развернуться. Только мешать друг другу будем.
– Ну ладно, уговорил…
На то, чтобы добраться до конца тоннеля, убедиться, что служебная лестница завалена, и вернуться обратно, у Крима ушло минут десять.
– И здесь тупик! – выдохнул он, выбираясь из лаза в коридор.
– И что теперь? – поинтересовался гростианин.
– Других путей вглубь базы нет. Придется пробиваться сквозь завал. Эх, жаль, бурильной установки нет!
– Чего нет, того нет, – философски заметил Пул. – Возвращаемся на катер?
– Пока больше ничего не остается.
Пула преследовало навязчивое желание утереть рукавом пот со лба. Никакого смысла в этом не было – системы скафандра справлялись со своей задачей безупречно, и, тем не менее, ничего с собой поделать гростианин не мог, то и дело вскидывая руку к лицу. Металлизированная ткань скафандра с противным скрипом скребла по стеклу шлема, словно напоминая каждый раз своему хозяину, где он и чем, собственно, занят. Ругаясь вполголоса, Пул возвращался к работе.
Под его управлением три робота отчаянно пытались пробиться сквозь завал, преграждавший путь к нижним уровням пиратской базы. Два из них монотонно долбили спрессованную породу, весьма напоминавшую по плотности гранитный монолит стен, третий удалял извлеченное из шахты. Работа не особо спорилась – универсальные роботы контрабандистов оказались плохо приспособлены к проходческим работам. За неделю, которую гростианин с товарищами, сменяя друг друга, провели в забое, им удалось продвинуться лишь на несколько десятков метров. И до хранилища с вожделенными сокровищами им было почти так же далеко, как и на момент высадки на астероид.
Тем временем, запасов на катере оставалось все меньше. Как, впрочем, и сил у наших авантюристов. Невесомость изрядно достала даже Шторра, Ольга кое-как держалась, Пул же за последние пару дней и вовсе сдал. Его мучила мигрень, не отступавшая даже под воздействием содержимого корабельной аптечки, постоянно шла носом кровь, физическая усталость сочеталась с бессонницей. Если же уснуть все-таки удавалось, гростианина преследовали кошмары, не исчезавшие до конца и после пробуждения. В вакууме шахты Пулу то и дело мерещились шаги, скрежет буровых сверл, незнакомые голоса. Временами гростианин уже начинал беспокоиться за свое психическое здоровье, успокаивая себя лишь тем, что раз такие вопросы у него еще возникают, значит, возможно, не все пока потеряно.
Ольга спустилась в шахту в тот момент, когда роботы очищали от спекшихся шлаков массивную металлическую плиту, закрывавшую вход на очередной уровень базы. Такие «двери» уже не раз попадались им в ходе раскопок, однако, после того, как их взламывали, тоннели за ними всякий раз оказывались наглухо завалены. Друзья не тратили на них время, так как это, по всей видимости, были служебные сектора, искать там было нечего. Теперь, однако, этаж вполне мог оказаться жилым, а значит – представлял определенный интерес для исследования.
