Два быстрых выстрела, и женщина перебралась на переднее сиденье.
— Извините, уродики, — Йец грубо столкнула тела с кресел, — церемониться с вами я не буду. Сколько людей вы убили? То-то же.
Она развернула магнитолет и полетела в обратном направлении. Через минуту в наушниках послышался знакомый голос. Да, это тот самый человек, который допрашивал ее недавно.
— Что случилось? — спросил шеф властно.
— А, это ты, привет, — ответила Йец и посмотрела вниз через боковое стекло. — Я ведь предупреждала тебя, дурачок, что у нас есть дефлектор. Не поверил — пеняй на себя. Сейчас я убью вас всех. Как удачно, что вы сидите рядышком, как головастики в высохшей луже.
Во дворе собралось десятка три вооруженных людей. Возможно, они собирались прочесывать лес, но мы этого уже никогда не узнаем. Серебряная тарелка свалилась прямо на их головы, раскололась надвое и в следующую секунду взорвалась, развалив забор и боковое крыло здания. Минуту спустя пламя опало. Среди огня стояла фигура женщины.
— Четыре минуты, — сказала Йец, — долго. Я собиралась справиться за три с половиной.
Раздалась автоматная очередь; кто-то стрелял в нее из окна. Йец вышла из огня, схватила автомат и уничтожила андроида, стрелявшего в нее. Затем еще двоих таких же.
— Ау, где ты прячешься? — сказала она. — Я иду за тобой.
Она вошла в дом, но дом был пуст. Она прошла несколько комнат, но нигде не нашла человека, которого искала. Прошло уже одиннадцать минут, и дефлектор мог отключиться в любое мгновение. Наконец остановилась перед широкой каменной стеной, совершенно гладкой, покрытой узором из золотых линий.
— Вот ты и попался, — сказала она. — Скажешь, что ты не здесь? Я тебя чувствую, ты от меня не уйдешь.
Девушка положила ладонь на теплый мрамор.
* * *
Мраморная поверхность исчезла. Золотой узор продержался еще несколько секунд, прежде чем раствориться в зелени. Перед ней был огромный сад, аллеи которого тянулись до горизонта. Вход в сад охраняли три корса, собако-льва, три существа, способных двигаться быстрее пули.
Йец достала нож.
— Идите сюда, сукины дети, — позвала она.
В следующую секунду она была сбита с ног. На том месте, где она стояла только что, была груда беснующихся и рычащих тел. В воздух взлетели комья земли. Но вот груда распалась. Один из корсов умирал, кровавая слюна сочилась из его пасти. Он попытался подняться на лапы, но упал. Второе чудовище бросилось на женщину и вцепилось ей в горло. Минуту спустя второй корс был также мертв.
Йец вытащила нож из его тела и подняла автомат.
— Эй, ты, третья собачка, давай сюда!
Но третий корс не спешил. Он попятился, обошел женщину стороной и в мгновенном прыжке исчез в глубине дома.
— Вот так-то лучше, — сказала она.
Сад был большим, но не бесконечным. Человек, которого она искала, мог скрываться где угодно. Ну что ж, поищем. Она увидела за деревьями белую беседку и направилась туда. Но не прошла она и нескольких шагов, как послышался треск, напоминающий звук электрических разрядов, последовала вспышка, и желтое сияние медленно рассеялось в воздухе.
Дефлектор больше не работал. Теперь она могла надеяться только на себя.
Она подкралась к беседке и прислушалась. Человек, которого она искала, был здесь, Йец явно чуяла его запах. Было очень тихо. Йец снова втянула воздух, но запах был не тем, что она ожидала. Это не был запах испуганного или готового к схватке мужчины. Больше всего это было похоже на запах спящего человека. Она осторожно заглянула в беседку.
Ее враг лежал на кушетке; его голова была внутри странного приспособления, отдаленно напоминающего шлем. На лице блаженная улыбка.
— А все же ты не успел уйти от меня, — сказала Йец. — Вот мы и встретились опять. В последний раз.
Она взяла в руку нож. Прибор счастья работал с тихим гулом, словно там внутри был мощный вентилятор. Йец с волнением подняла нож и поднесла его к горлу лежащего.
— Это тебе за Сифа, — сказала она. — И за два миллиарда других.
Но ее рука замерла. Человек улыбался так ясно и сладко, что она не смогла убить его сейчас. Она всмотрелась в его лицо. Показалось, что лицо стало старше, и в следующую секунду она поняла, что не ошиблась. Лицо старело на глазах.
— Ну же, — приказала она себе, — убей его сейчас! Убей его сейчас, или он уйдет от тебя!
Не смогла убить. Ее рука опустилась. Лицо человека становилось всё старше и старше, дряблая кожа покрывалась густой сетью морщин, руки высыхали, покрываясь выпуклыми синими венами, нижняя челюсть опустилась, открыв старческий, сочащийся слюной рот. Веки закрытых глаз подрагивали. Наконец старик глубоко и хрипло вздохнул в последний раз, его тело обмякло. Мертвое лицо всё еще сохраняло выражение безумного счастья или счастливого безумия, что почти одно и то же. Человек, который изобрел прибор счастья и погубил целую планету, был мертв. Всё закончилось. Йец сидела на мраморном полу и плакала. Бесполезный нож лежал рядом.
* * *
Они оставались на Тибере еще несколько дней. Они покинули Акану, потому что Йец хотела побыть в родном городе. Каждый день Йец с Денисовым загорали на пляже. А Капитан потратил эти дни, пытаясь открыть желтый квадратный чемоданчик, в котором, скорее всего, хранились все запасы обратного возраста, выкачанные из двух миллиардов погибших жителей Тибера. Как объяснила ему Йец, чемоданчик на самом деле был бесконечномерным сейфом, имеющим неограниченное внутреннее пространство. Такие штуки были безумно дорогими и использовались для хранения очень важных вещей. К вечеру четвертого дня дверца чемоданчика открылась.
Йец нажала несколько кнопок на внутренней панели, и маленькая дверца развернулась до размеров обычной двери. За ней был коридор, идущий в бесконечность. По обеим сторонам коридора стояли стеллажи, заставленные предметами, напоминающими земные лазерные диски.
— У хранилища неограниченная емкость, — сказала она. — Здесь можно было бы записать жизни и двух миллиардов людей, и двух миллиардов миллиардов.
— То есть теперь мы можем оставаться молодыми вечно? — спросил Денисов. — Если понемногу использовать этот возраст для себя?
— Само собой, — согласилась Йец, — хотя это не честно. Лучше бы вернуть все эти запасы жителями Тибера. К сожалению, теперь некому возвращать.
Я не хочу оставаться здесь. Я тут родилась и выросла, но сейчас это уже не моя планета. Я еще помню ее, но она меня забыла. Даже пляжи, где я загорала ребенком, стали другими, они меня не помнят. У меня нет больше дома.
— Значит, ты вернешься со мной на Землю?
