— Давай потом, дома все обсудим, — теперь и он смог держить гневный крик, но голос дрожал от усилия. — Эля, я беру управление твоей капсулой на себя.
Эмоции опять пошли впереди рассудка. На их волне Эля дернула рукой и отключила связь капсулы с «Красавицей». Осталось ручное управление и браслет, страшно ругающийся голосом Ала.
— Я сначала доделаю то, что ты не доделал. После вернусь, — бросила она браслету и потянулась за гермошлемом.
— Ты… ты… Подумай о Капе! Хочешь, чтобы мы в один день обеих близняшек лишились? — голос Ала зазвенел от напряжения заготовленной специально фразы — сверхточного оружия. Но Эля похолодевшими руками упрямо надела шлем и нажатием на грудную панель загерметизировала скафандр. Тая… Нет, не думать! Уранос не должен слышать ее страх, страха вокруг и так слишком много.
Она вызвала на мониторе увеличение каринки поврежденного узла. Энергонити вытягивались из раструбов метрового диаметра, легких на вид. Поддерживающее крепление раструбов было повреждено лазером, и зевы воронок сместились. Что тут можно сделать? Разве что маленьким наручным лазером разрушить остатки основания и механически пошатать его. Может, воронки расположатся другим образом.
Эля подвела капсулу поближе к буйку. Затем она открыла крышку капсулы и, цепляясь за специальные скобы, осторожно выползла наружу.
Голова немедлено закружилась, хотя достаточно было опоры и для ног, и для рук, и капсула не крутилась, не смещалась, стояла незыблемо, будто вбитая в черное небо. Но безграничность пространства вокруг навалилась как всегда внезапно и сразу сильно, не давая ни привыкнуть к ней, ни вздохнуть. Страх панцирем сковывал тело, но, неуклюже и медленно, Эля смогла передвинуться еще на две скобы, и тогда тихонько повернула голову, рассчитывая увидеть поврежденный узел. Да, он был близко, в трех метрах. Энергонити тремя лучами расходились от него, теряясь в пыли и темноте, одна уходила круто вниз, к телу ураноса.
Уранос… Эля встрепенулась, послала ему мысленный сигнал:
«Не бойся. Я попробую убрать жгучий луч. Я не хочу, чтобы тебе было больно, — она подумала еще. — Мне больно оттого, что тебе больно».
Да, она нашла верный тон: чудозверь присмирел, камни перестали дергаться со своих орбит. Вот, как надо с ним общаться. Со-чувствие и со-переживание. Соединение в одно на эмоциональном уровне.
«Я помогу тебе. Сейчас», — Эля нашла в себе силы передвинуться на две последние скобы. Дальше была чернота. Сейчас придется прыгнуть в нее. Задержав дыхание, как в бескрайний неизвестный океан. Когда Эля лазила на истребитель за переводчиком, тоже было страшно, но не так. Там был трос, тянущийся от модуля к истребителю, за который можно было держаться и перебираться тихонько, не опасаясь, что космическое течение увлечет тебя, утащит в холодную вечность и бесконечность. А здесь была только бездна вокруг. И реактивный ранец за спиной, которым Эля умела пользоваться хуже всех в команде…
Не вздохнув, Эля оттолкнулась от модуля, бросила себя в бескрайнюю бездну. Страх сожрал ее силу, и толчок вышел слабым, даже не толчок — вялое трепыхание. Но капсула стремительно ушла в сторону и потерялась. Черно-серое от совокупного света далеких светил небо, прошитое, как пулями, крупными звездами и черно-серое мерцающее тело ураноса четырежды поменялись местами, прежде чем Эля догадалась включить реактивные струи ранца. Управляя их мощностью, она кое-как утвердила положение тела в пространстве. Теперь скачок… Вот так. Узел энергосети резко пошел на нее, но в последний момент Эля вильнула в сторону. Садиться нужно максимально осторожно, чтобы не потревожить энергонити, не сместить их еше больше.
Через пять минут отчаянных маневров она закрепилась на узле. Это творение джийан оказалось весьма удобным и для землян. Металлическая поверхность его была изборождена полосами, а кое-где выдавалась бугорками, достаточными, чтобы держаться. Глаз отмечал сходные с земными детали: закрытые панели, провода, выключенные мониторы из темного стекла, кристаллические источники слабого света — кнопки. Эля добралась до энергонитей, закрепилась в сидячем положении, вытянув ноги к накренившемуся основанию четырех воронок. Повернуть бы этот крен в другую сторону!
«Я сейчас. Ты подожди освобожаться, — попросила она ураноса. — Я тоже хочу уйти отсюда целой».
К этому мысленному посланию примешалась грусть и тревога от неизвестности судьбы младшей сестренки. Но Эля не могла совсем убрать грусть и тревогу, и понадеялась, что чудозверь расшифрует все правильно. Она включила лазер на правом наруче и направила луч на основание воронок. Следовало довершить разрушение, начатое Алом. Скоро три опоры основания воронок были расплавлены, шарики металла застывали, покачиваясь рядом с лицом Эли. Но воронки не двигались, нужно было им помочь.
— Уф, надеюсь, они такие же легкие, какими кажутся на вид, — поделилась Эля с ураносом и, покрепче ухватив руками бугорки, примерившись, толкнула основание воронок ногой, вложив в удар все силы. Основание шатнулось, левый крючок, которым Эля была пристегнута, оторвался, и она соскользнула с буя. Энергонити описали большой полукруг по небу у нее над головой. Но все удалось: теперь весь крест лучей лежал в пространстве, чуть покачиваясь.
Обратный путь до капсулы оказался легче. Будто усталое, измученное часами страха тело нес радостный воспрянувший дух. Сняв гермошлем, Эля откинулась в ложе пилота и закрыла глаза.
— Эля… Эля, — монотонно повторял браслет голосом Ала. Наконец, поморщившись, она потянулась и взяла его.
— Я тут.
— Отозвалась все-таки… Там и оставайся. Джийане вырубили всю связь на корабле и виртуальность. За ними прилетел истребитель, они забрали Таю. Ворота в док так и открыты, теперь крейсера готовят десант на «Красавицу», а я — наших роботов.
Равнодушные от отчаяния фразы Ала били как молот, загоняя в тело гвоздь холодной боли — сквозь клетку груди до сердца. От звона металла об металл загудела голова.
— Таю… забрали?
— За ними прилетел истребитель с эскортом.
Дрожь пробила Элю, она на мгновение ощутила себя в теле сестры. Одна среди огромных жутких киборгов с равнодушно-прекрасными лицами, бритвенно-острыми профилями. И «Красавица» за обзорным стеклом удаляется… удаляется. Тонет в космическом океане навсегда, как Атлантида.
— Ал! Я иду к тебе! — крикнула она, еще не понимая, это она или сестра рвется домой, на «Красавицу», к родным. Даже сноб и эгоист Ал перестал быть противным.
— Оставайся в капсуле! Это приказ!
— Тебе в одиночку не справиться с джийанами! Я иду!
