Бел рассмеялся; Майлз добавил:
— Присматривай там за Корбо, ладно? Когда я вот так швыряю протеже в воду — плыви или тони, — я, как правило, предпочитаю оставаться поблизости, чтобы в случае чего бросить спасательный круг.
— Я отослала Гарнет Пятой сообщение, что Бел поправится, и от нее уже пришло ответное письмо, — поделилась Николь. — Она говорит, что пока у них все идет хорошо. Во всяком случае, Пространство Квадди еще не объявило все барраярские корабли нон грата на вечные времена или что-нибудь в этом духе.
— А значит, вам двоим ничто не мешает когда-нибудь снова навестить нас, — заметил Бел. — Или, по крайней мере, поддерживать связь. Ведь нам обоим теперь можно общаться открыто.
Майлз просветлел.
— Хоть нам и придется быть осмотрительными. Да, верно.
На прощанье они обменялись совсем не барраярскими объятиями; Майлзу было все равно, что подумает его эсбэшная охрана. Он парил, держа Катерину за руку и наблюдая, как пара удаляется и пропадает из виду, направляясь к докам коммерческих судов. Но еще прежде, чем они завернули за угол, он почувствовал, как будто бы некая магнетическая сила заставляет его повернуться в противоположную сторону — к военному крылу станции, где их дожидалась “Пустельга”.
Время тикало у него в голове.
— Идем.
— О да, — выдохнула Катерина.
Ему пришлось ускорить свое гравикресло, чтобы поспеть за ее широким шагом.
По возвращении лорда Аудитора и леди Форкосиган Грегор собирался поприветствовать их на специально устроенном в их честь приеме в императорском дворце. Майлз надеялся, что какую бы награду ни припас для них император, она будет менее гнетуще-загадочной, чем та, которую он получил от хаут-леди. Но вечеринка у Грегора подождет день или два. Акушер из резиденции Форкосиганов сообщал, что пребывание их детей в репликаторах уже затянулось чуть ли не до самого крайнего предела. В тоне послания звучало столько скрытого врачебного неодобрения, что ни к чему были даже нервные шутки Катерины о десятимесячных близнецах и как она рада тому, что теперь репликаторы нацеливают его в нужном направлении, и никаких больше чертовых задержек.
* * *
Он, кажется, уже тыщу раз возвращался этим путем домой, и однако же сейчас все воспринималось по-другому. Автомобиль с оруженосцем Пимом за рулем, встретивший их в военном космопорте, подъехал к парадному входу в особняк Форкосиганов, неизменную каменную громаду. Катерина выскочила из машины первой и с тоской посмотрела на двери дома, но помедлила, дожидаясь Майлза.
Когда они пять дней назад оставили орбиту Комарра, он променял презренное гравикресло на чуть более терпимую трость, и все время пути провел, без конца хромая туда-сюда по всем довольно ограниченным коридорам “Пустельги”. Ему казалось, что силы к нему возвращаются, пусть и не так быстро, как он надеялся. Может, на время выздоровления он приобретет себе трость-шпагу, как у коммодора Куделки. Он рывком поднялся на ноги, с лихой небрежностью взмахнул тростью и предложил Катерине руку. Она невесомо возложила на нее ладонь, втайне готовая подхватить его, если понадобится. Двойные двери распахнулись, и за ними показался выложенное черно-белой плиткой фойе.
Там их ждала толпа, возглавляемая высокой женщиной с темно-рыжими волосами и довольной улыбкой. Как ни странно, графиня Корделия Форкосиган вначале обняла свою невестку. Из вестибюля по левую сторону показался седой коренастый мужчина, лицо которого сияло радостью — он тоже сперва дождался своей очереди поприветствовать Катерину, а уж потом повернулся к сыну. Никки с грохотом скатился по широкой лестнице прямо в объятия матери и обнял ее в ответ почти без смущения. За последние два месяца мальчик вытянулся не меньше чем на три сантиметра: когда он повернулся к Майлзу и, подражая графу, с устрашающе взрослой уверенностью пожал ему руку, Майлз обнаружил, что глядит на своего пасынка снизу вверх.
Их окружила дюжина улыбающихся оруженосцев и слуг; матушка Кости, несравненная повариха, вручила Катерине роскошный букет. Графиня передала от брата Майлза Марка, учащегося ныне в аспирантуре на Колонии Бета, нескладное, но искреннее поздравление с грядущим отцовством и куда более гладкое послание от его бабушки Нейсмит, которая проживала там же. Старший брат Катрионы, Уилл Форвейн, который нежданно тоже оказался здесь, снимал все на видео.
— Поздравляю, — сказал вице-король граф Эйрел Форкосиган Катерине, — с хорошо проделанной работой. Не хотите ли получить и другую? Я уверен, что после этого Грегор сможет подыскать тебе место в дипломатическом корпусе, если ты пожелаешь.
Она рассмеялась.
— По-моему, у меня и так уже есть по крайней мере три или четыре работы. Спросите меня… э-э, лет эдак через двадцать. — Ее взгляд обратился к лестнице, ведущей наверх, к детской.
Графиня Форкосиган, перехватив этот взгляд, промолвила:
— Все готово, ждали только вас.
Наспех умывшись и переодевшись в своих комнатах на втором этаже, Майлз с Катериной спустились в заполненный прислугой коридор и опять воссоединились с семьей в детской. Вместе с родильной бригадой — акушером, двумя медтехниками и биомехаником — небольшая комнатка с видом на сад за домом оказалась заполнена до отказа. Похоже, это действо станет таким же многолюдным, как роды, которые в книгах по истории претерпевали несчастные жены монархов, с той лишь разницей, что у Катрионы имелось некоторое преимущество — она была одета и стояла на ногах, сохраняя достоинство. И одно только радостное возбуждение, никакой боли или страха. Майлз решил, что так гораздо лучше.
Два репликатора, снятые с подставок, многообещающе стояли рядышком на столе. Медтехник как раз заканчивал возиться с трубкой на одном из них.
— Начинать? — осведомился акушер.
Майлз оглянулся на родителей.
— А как вы сами тогда проделали это?
— Эйрел поднял одну защелку, — ответила его мать, — а я — другую. Твой дед, генерал Петр, зловеще таился, однако все же пришел, чтобы позднее расширить свои взгляды. — Отец и мать обменялись загадочными улыбками, и Эйрел Форкосиган с иронией покачал головой.
Майлз поглядел на Катерину.
— Звучит неплохо, — согласилась она. Глаза ее искрились радостью. Душа Майлза воспарила от мысли, что он подарил ей такое счастье.
Они пробрались к столу. Техники протиснулись в сторону, уходя с пути Катрионы; Майлз зацепил свою трость за край, оперся на стол одной рукой, а другой взялся за защелку, повторяя действия Катрионы. Замки издали двойной щелчок. Затем Майлз с Катериной передвинулись ко второму репликатору и повторили с ним тот же ритуал.
