Скайуокеру не было дано знать всего этого... Но боль человека, стоявшего у входа в конференц-зал, таким острым лезвием резанула по сердцу, что какую-то долю секунды он словно жил чужой жизнью, чужим страданием...
«А ведь в случившемся виноваты мы оба... Я не предотвратил гибель Альдераана, а ты, парень, продвигал ту пресловутую доктрину страха и сам, почти что своими руками, клепал эту проклятую станцию... Да, я понимаю твою ненависть, я, конечно, виноват больше... Неизмеримо больше, ибо я ЗНАЛ, что этого НЕЛЬЗЯ делать.
А ты? Ты, наверно, думал, что МОЖНО. Ты позволил обмануть себя пропагандой о добропорядочном централизованном государстве и злобствующих террористах из Альянса. Так не бывает. Мир вовсе не черно-бел. Жизнь одинакова по обе стороны. Вот только права уничтожать целую планету не дано никому...
Что останется от нас с тобой? Ненависть? Пустота? Война кажется привлекательной издалека, когда ты мыслишь на уровне дивизий и полков, маневрируя флотом и играя сотнями тысяч безликих штурмовиков. Двадцать лет назад мы научились убивать клонов. Тоже мне, придумали отмазку, что клоны – не люди. Зато теперь мы отлично умеем убивать и людей, и твилекк, и вуки, и неймодианцев, и вообще всех без разбора…
Да, война интересна... пока ты не видишь перед глазами несчастье одной семьи. Самые лучшие военные действия – это те, о которых читаешь в учебнике истории...»
Вам выпала честь участвовать в решении одной политической проблемы.
«Забавно, - подумал Вейдер, - я уже дошел до того, что копирую манеры Палпатина, вплоть до его фирменного елейного тона. Но другого пути нет – я должен настроить генерала на свою игру. На игру против меня».
Задача предстояла нелегкая – плавно подготовить Мадина к тому, что тот может сделать для Альянса. Очень осторожно, под прикрытием объяснения тех действий, которые генерал не имеет права совершать и тех последствий, которые нельзя допустить. Мысль о том, у кого он перенял подобный опыт манипулирования людьми, Лорд поспешно загнал в дальний угол.
Я счастлив служить Империи, лорд Вейдер, - отчеканил генерал.
Не сомневаюсь. Вам известна ситуация на Мон-Каламари?
Милорд, вы имеете в виду неудачу наших дипломатов в попытке договориться о присоединении системы к Империи?
Именно. Император предлагает вам возглавить новый раунд переговоров.
Разумеется, Мадин прекрасно понимал синонимичность слов «предлагает» и «приказывает» в палпатиновском лексиконе. Если бы он этого не понимал, то никогда не сделал бы карьеры.
Могу ли я спросить, почему для этого задания выбрали меня?
Вас выбрали как человека, который в свое время смог многому научиться у гранд-моффа Таркина.
Знакомо. Когда-то он этим гордился. Сослуживцы по военной академии завидовали его быстрому продвижению по службе, а милейшие дамы заводили знакомства с перспективным молодым офицером. Ладно, проехали... Мадин подумал, что выслушает Вейдера, а затем... Предупредить каламари – но что толку? Если бы каламари вовсе не имели желания присоединяться к Империи, переговоров бы не было в принципе. Успеет ли он так быстро связаться с повстанцами, чтобы координировать будущие действия и каким-то путем обратить неприятную ситуацию на пользу Сопротивления? Должен успеть...
Милорд, вы желаете, чтобы я провел переговоры под какой-то новой эгидой?
Вы будете представлять не политическую верхушку корускантских штабистов и клерков от политики, а станете моим личным посланником. Специалисты по внешней политике Империи совершили серьезную ошибку, допустив нейтралитет системы Мон-Каламари. Ваш долг – исправить этот недочет. Вы должны любыми способами убедить каламари присоединиться к Империи. К сожалению, их единственным интересом является снятие экономической блокады, а не высшая честь находиться в составе могущественного государства.
Скайуокеру вдруг стало непозволительно смешно от своего пафоса. Он подумал, что больше всего на свете мечтает о том дне, когда над подобными костюмированными выходками можно будет вволю повеселиться. Хотя кому он сможет об этом рассказать? Йоде? Мон? Возможно. Лее Органе? Кажется, проще заставить Палпатина подписать капитуляцию и сдаться повстанцам, чем добиться ее понимания и доверия. Ненависть взбалмошной принцессы с Альдераана и ненависть собственного ребенка – невыносимо разные категории.
Ну, все, хватит саможаления. Надо продолжать разъяснительную беседу с Мадином – а то генерал никак не возьмет в толк, почему это Лорд Вейдер уже тридцать секунд как молчит.
Величайшая слабость каламари заключена в химере национального суверенитета. Очевидно, экономические и торговые интересы не совпадают с личными пристрастиями. Для Империи вступление каламари в Сопротивление будет крайне невыгодно. Этого до сих пор не случилось только из-за опасений перед мощью наших войск, а также потому, что Альянс, несмотря на некоторое слепое везение, не является реальной силой.
Милорд, я подозреваю, что основной интерес Альянса – это верфи Мон-Каламари? Но, по сравнению с имперскими войсками, флот крейсеров и истребителей – пусть даже одних из лучших в Галактике – не может представлять угрозы для Импе...
Тем не менее, Мадин, для Альянса это будет серьезной поддержкой, – оборвал его Темный Лорд. – Мы не имеем права этого допустить. Нам не нужны массированные налеты на имперские военные базы.
Правильно ли я понимаю, милорд, что наша первичная цель – не допустить сближения каламари и повстанцев, а уж потом заарканить их собственными переговорами?
Вы должны акцентировать их внимание на перспективы союза с Империей. И на то, чем им грозит неприсоединение к Империи.
Могу ли я пообещать им максимум суверенитета?
Сила Империи в ее цельности. Это незыблемо. Никакой местный президент по определению не может иметь больше полномочий, чем Император.
«Этот фанатик и понятия не имеет о политике, - Мадин удивился топорности методовВейдера. – Какая, к ситху, цельность? Если каламари заинтересованы в независимости – не лучше ли пообещать им этот лакомый кусочек? И уже потом, постепенно, увеличить свое влияние в этом регионе...»
Тем не менее, - продолжал Темный Лорд, - Империя заинтересована именно в политическом решении проблемы.
Мадин несколько замялся, а потом выдал:
Милорд, не сочтите это избытком простодушия, но почему Империя вообще прибегает к переговорам?
«Замечательный вопрос! Достойный бравого имперского генерала. Пятнадцать лет офицерской карьеры налицо. Но он молодец – хотя бы понял, к чему я клоню», - подумал Вейдер.
