поднял руку того, за кого заступился, в воздух, и толпа взревела в последний раз. Крики, визг, свист и вопли десятков голосов в такой сумасшедшей, апокалиптической, в своём масштабе, радости, что, казалось, то каждый из них выиграл тот спор — спор на жизнь. Приезжий, вдруг, схватил пистолет со стойки, принадлежащий Ворону, и с истерической, почти безумной гримасой пошёл обратно. Уильям поднялся со своего места, размял затёкшие ноги и также, как и Виктор, поспешил наперерез. Не успел.
— Куда это ты собрался, крысюк вонючий?! — старик был груб с приезжим, словно сам хотел убить его.
— Я выиграл! Я убью его!
— О-о-о, как разогнался. «Я выиграл»?! Тебе ничего только что не показалось, а?! — тот отнял пистолет и пригрозил им. — Я выиграл. Я спас твою дырявую жалкую шкуру не ради того, чтобы умер он, а как раз наоборот — чтобы сегодня не умер никто.
— Этот ублюдок!..
— Повторюсь, чужак, — Вик нацелил в него. — Я бы на твоём месте шёл отсюда подальше. Шёл с большой благодарностью — такой, на которую твоя тупая рожа просто не способна. Меня ещё хватит, чтобы перепить и тебя или пристрелить, но… Думаю, это не понадобиться.
— Ты прав, — Уильям подошёл сзади, он был на полторы головы выше мужчины. — Не понадобиться. Вали отсюда, выживший.
Тот, осознав ситуацию, быстро ретировался; Джордж уже убрал все ёмкости — стаканы, рюмки, кружки, бокалы — и поднял стол; толпа рассасывалась, возвращаясь на станции, так как была уже даже не поздняя ночь, а раннее утро; лишь Виктор и Уильям остались стоять над лежащим в отключке и дрыхнущим телом.
— А ты кто такой? Не помню, чтобы пернатый о тебе рассказывал.
— Я его забираю.
— Самоуверенно. У меня всё ещё есть пистолет.
— Как и у меня, — Хан немного отдёрнул плащ, показав на револьвер за поясом.
— Неплохая пушка. Ты — один из тех, что ведут его в Картрайт?
— И об этом он рассказывал пьяным?
— Вроде того. Шёпотом. Очень-очень тихо, думая, что даже я его не слышу… Ты же в курсе, что он уже был там? Что он всё равно возвращался сюда, в отличии от тех, кто его забирал?
— Я в курсе. Мне всё равно. Я его забираю.
— Опять самоуверенно. Но допустим. Осторожнее с ним. Рекомендую накинуть ему повязку на глаза до того, как он проснётся. И связать.
— Связать? А ты хороший друг, я погляжу.
— Лучший, что у него есть. Это, чтоб ты понимал, ради его собственного блага и немного — ради вашего.
* * *
— Ты опять украл у меня комнату? — Аврелия пришла ровно в шесть — ни секундой позже. — Что это за череда со?.. Господи.
На её диване сидел связанный Ворон, пока вещи того валялись за диваном. Его волосы были собраны за уши, на лбу красовалась красноватая ссадина и кусок ободранной кожи, но, главное, на его подбородке и короткой бороде было всё то содержимое желудка, что не долетало до небольшого железного ведёрка, стоящего под ним.
— Извини за запах, — сразу предупредил Уильям.
— Запах слышишь только ты, романтик, придерживающий волосы, а я сейчас от концентрации алкоголя в воздухе опьянею. Ну, оно и к лучшему — вонь действительно ощущается не так сильно. Думала, ты убьешь его, — Джонс что-то буркнул в ответ.
— Он мне живой нужен.
— Зачем? — он молчал в ответ. — Ну, скажи хоть, кто эта сволочь? Может, хоть начну понимать, зачем он убил столько наших клиентов, споив их перед тем, сопереживать начну — Стокгольмский Синдром получится.
— Не получится. Он — обычный пьяница и животное, что никогда не было человеком. Настолько падкий до крови и хорош в её добыче, насколько ты — до заигрывания.
— Ты сейчас меня сравнил с ним?
— Нет. Я сказал, что ты — профессионал своего дела.
— Неплохо выкрутился, — засмеялась та. — Мария сказала мне, что ты «украл» меня до полуночи — верно?
— Верно.
— А что после?
— Я исчезну вместе с ним, — Хантер кивнул в сторону дремающего тела.
— И не вернётесь? Я ведь уже видела, как его уводили прочь со станции — он всегда возвращался. Через месяц или позже. А те, кто его уводили — не возвращались никогда.
— К чему ты ведёшь?
— Ты — первый чужак, с которым я познакомилась за жизнь, и… Ты не кажешься мне таким уж плохим, а если бы улыбался чаще… Сделай так, чтобы вместо него вернулся ты — все будут куда счастливее.
— «Все»?
Та немного раскраснелась и засмущалась. Переведя взгляд с Эммета на Аврелию, Уильям невольно удивился, потому что смущение от ночной бабочки — меньшее, что он мог ожидать.
— Я — особенно, — едва пересилив себя, добавила та.
* * *
Было около семи часов утра, Айви всё ещё не было. Наёмник дремал, сидя напротив дивана — после бессонной ночи у каждого человека наступал момент, когда его клонило в сон сильнее всего. В организме Уильяма же такой момент наступал ранними утрами — когда долгая ночная дорога, обычно, подходила к завершению. Проснулся он от невнятного хрипа, похожего на дыхание человека с тяжёлым заболеванием лёгких, а позже к нему подключились и слова:
— Ярко… Слишком ярко, — в тот момент старик понял, что забыл надеть на глаза Джонсу повязку. — Виктор. Виктор! — тот закрыл глаза и, сморщившись, попытался подняться. — Ярко! Убери всю эту хрень от меня!
Единственным освещением в комнате был всё тот же масляной фонарь, стоящий на полке за диваном, и если тот свет Ворон называл «ярким», то, по его же логике, в баре он должен был бы ослепнуть. Хан потянулся к фонарю, чтобы прикрутить его, а, заодно, достать свою повязку — для этого ему нужно было буквально перекинуться через диван и потянуться к полке. Стоило ему это сделать, как Джонс оттолкнул его, из-за чего всё содержимое повалилось и перекатилось на пол, а потом попытался сбежать. Раздался треск стекла. Примерно у шторы, что служила дверью, охотник схватил его за руки, связанные верёвкой за спиной, и откинул обратно в комнату — прямо на пол. Вновь раздался треск
— Сука! — глаза тот были всё ещё закрытыми. — Пусти, я
