Дыхание участилось — слышал это даже издали, и дело не в остром слухе, а в противогазе, хрипящем так, словно девушка пробежала в нем километр. Навершие клевца нервно подрагивало, а ладони постоянно мяли рукоятку — дерево скользило во влажных от пота пальцах. Пару раз паладин приподнимала оружие, но почти сразу опускала, как завороженная глядя в огромные зеленые глаза.
— Ну ты скоро? — настал мой черед возвращать укоры. — Хорош вымя тискать.
— Заткнись! И не мешай целиться!
— Лучше уложи ее мордой вниз и ударь бойком по затылку. А то зальешь тут все кровищей.
— С чего вдруг?
— Я так-то с деревни, — не без гордости ухмыльнулся. — У нас тут курочки, свиньи, телята. И все приходится делать самим — и забивать, и потрошить, и разделывать. С курями, конечно, проще всего: голову топором снял — и готово. Пока тушка побегает, попрыгает — заодно и кровь лишняя выйдет.
— Побегает? — замогильным холодом прозвучало в ответ.
Надменно махнул лапой:
— Сразу видно — городская. Если отсечь башку, тело умрет не сразу — хоть у птицы, хоть у человека. И мышцы будут сокращаться как бы на автомате — не помню, как это по-научному называется. Поэтому крупной скотине головы не рубят — а то представь, если свинья или корова начнет по двору носиться.
— Слушай, хватит…
— Нет, это ты слушай, — заявил с важным видом специалиста, — а то напортачишь — потом не отмоемся. Хрюшек, например, закалывают или перерезают горло — тогда они умирают медленно, мучительно, и уже не бегают после смерти. А коровам бьют кувалдой промеж рогов, но даже самый сильный и опытный мясник не свалит с первого удара, а только оглушит. И пока буренка без сознания, надо добивать, а то очухается — и никому мало не покажется.
Настя судорожно сглотнула, и даже сквозь запотевшее лицо видел, как побледнело ее лицо.
— Ну а в нашем случае, — растопырил мизинец и большой палец и навел на обомлевшую кошечку, оценивая размер, массу и толщину шеи, — придется совмещать. Сперва оглуши, а потом перережь глотку или проткни сердце. Клевец не достанет — коротковат, но если взять какой-нибудь штырь, то…
Малири издала глухой булькающий звук, согнулась и схватилась за живот. И я не мог не порадоваться быстрой расплате — так этой богатенькой мымре и надо, а то возомнила себя крутой вершительницей судеб. А самое забавное — мы никогда не держали животных в хозяйстве и покупали мясо в магазине.
— Фу! Закрой пасть, колхозник! Меня сейчас вырвет!
— Маску снять не забудь.
— Мя? — с надеждой повторила нэклинг.
— Брысь! — Настя топнула, и кошка пулей умотала за гараж.
Рядом с поленницей лежал колун — здоровенный двуручный топор. Интереса ради попытался его изучить, но сканер никак не отозвался на земное оружие, а в логах не возникло ни строчки, даже ошибку не выдало. Топор просто сливался со штабелем позади, намекая на то, что местные предметы для героев не подходят, и в снаряжение годится только лут.
— Ты заснул? — злобно забубнила эльфийка сквозь респиратор. — Шевели лапами, пока эти засранки не двигаются. Оклемаются — заманаемся ловить.
— Давай их просто на дорогу выбросим. Или соседям подкинем.
— Ути-пути! — Настя развела руки. — Великому спасителю Земли жим-жим убить непися?
— Не жим-жим, — огрызнулся, теряя терпение от ее выходок. — Просто жалко.
— Тогда забери эту свору к себе. Ах да… — она ехидно сощурилась, — ты же спишь в палатке. Или картонной коробке? Где вы там, бедняки, обычно тусуетесь?
— Знаешь, что? — подбоченился и стукнул посохом оземь, как Гендальф перед Барлогом. — Мои родители честно пахали всю жизнь! И ни копейки не украли. Посмотрю на вас, умников, когда исчезнут все рабочие, врачи, ученые и прочие «нищеброды». Погляжу, как ты своими холеными ручками с маникюром будешь сажать картошку, пасти коров на свои тибоны, качать нефть и перегонять в бензин для «гелика» и полдня крутить педали, чтобы запитать капсулу! Ах да, интернета тоже не будет — ведь его чинят и обслуживают «бомжи»!
— Ой, всё… — Малири закатила глаза. — Еще на броневик залезь.
— А знаешь, что? И впрямь заберу их себе. Всю дюжину. Троих оставлю — маме по хозяйству помогать, а остальных пристрою к соседям. Рядом полно стариков, которым не помешает забота. А ты так и сиди в золотой клетке и наслаждайся рябчиками с ананасами.
— Да пошел ты… — Настя фыркнула, но маска исказила звук и превратила в протяжное хрюканье — очень подходящее для такой особы.
— И пойду, — трижды хлопнул в ладоши. — Девчата, подъем! Мы переезжаем!
Нэклинги не шелохнулись. Лежали ничком, постанывая и дрожа, и к каждой тянулись щупальца темно-фиолетового тумана. Сгустки стелились над травой, огибали препятствия и втекали беднягам в носы и рты. Горничные жадно вдыхали неведомую субстанцию, то выпуская, то втягивая коготки, а под стиснутыми веками словно клубились черви.
— Это, блин, еще что такое? — Малири брезгливо отпрянула, когда странный дым коснулся лодыжки. — Мало того, что шерсть везде разбросали, так еще и дерьмом каким-то все загадили!
Проследить источник тумана не составило труда — дрянь выползала из дома через приоткрытую дверь, а внутри ее, похоже, скопилось по колено.
— Доченька! — маман выглянула со второго этажа. — У тебя капсула дымится! Выключи, пока ничего не загорелось.
— Капсула дымится? — тонкие бровки в изумлении поползли на лоб. — Но я же ее не включала.
— Говорил же! Быстрее, надо сломать, пока не поздно!
— Мр-р-ряв-в!
На крыльцо прыгнула нэклинг, и от одного лишь вида я отшатнулся и вскинул посох. Фиолетовая мгла сочилась из всех щелей, точно кошку ткнули мордочкой в самую гущу. Зрачки закатились, а им на смену пришли пучки тонких извивающихся жгутиков, торчащих прямо из белков. Клыки отросли как у саблезубого тигра, а когтям позавидовала бы росомаха. Но изменения на этом не закончились, а метаморфоза продолжалась в полную силу. Кости удлинялись, изламываясь и превращая стройную милашку в перекошенного горбуна. Плоть разбухала, шерсть лезла космами, а от платьица остались прилипшие к потной шкуре лоскуты. И вот теперь сканер сработал сам, а система забила тревогу, тыча строками логов прямо в лицо.
Совращенный нэклинг
Гомункул 12-го уровня
Здоровье: 1200
Сопротивление: Свет
Уязвимость: Огонь
Крайне опасный противник даже в одиночку, а их тут целая дюжина! Изуродованные твари выли, булькали, шипели и подволакивали пораженные слоновьей болезнью лапки, смыкая вокруг нас кольцо. Невыносимое зловоние пропитало воздух, на каждом шагу от существ отваливались лоскуты кожи, а гнойные нарывы лопались от перенапряженных, закрученных в жгуты мышц.
Мы непроизвольно встали спина к спине: я нацелил на чудовищ посох, Малири прикрылась щитом и вскинула клевец. И даже сквозь толщу наших тел чувствовал, как колотится сердце соратницы, а легкие раздуваются, точно кузнечные мехи. Нас сковал животный ужас, и никто не знал, как поступить — даже в обычной игре ошибаются и косячат на ровном месте, наступая в ядовитые лужи, срываясь со скал, подставляясь под удар босса или сагривая слишком много приспешников. А когда подобная дрянь прет на тебя в реале, да еще и способна по-настоящему убить, тут все тактики и стратегии мигом выдувает из головы.
— Доча! — истошно заверещала маман, и ее крик был таким противным, что парализующий страх разом сменился яростью.
Следом заухал ТТ — отец высунулся из окна этажом ниже и пускал пулю за пулей, но урон оказался столь мал, что монстры не обратили на стрельбу никакого внимания. Зато оба этих события подсказали единственно верный план действий — надо спрятаться в доме, и уже оттуда отбиваться от налетчиков. Конечно, я бы мог просто перемахнуть через забор и оставить наглую самодовольную избалованную фифу разбираться с созданной ею же проблемой, но тогда пострадали бы родители, а смерти близких не пожелаешь и злейшему врагу.
