Андрей защелкнул окошко и удивленно взглянул на Голдсмита.
— Твои предположения, Гроза Нубов? — неожиданно весело спросил Голдсмит, — Это мой любимый персонаж, если не в игре, то в Риаберре уж точно. Так что мне интересно услышать твои предположения.
— Ну… — задумался Андрей, — Это женщина. Риа. И она исповедует культ Трех Сестер, причем довольно истово. А еще ей зачем-то нужно скрывать лицо. И все остальное тело. И, судя по тому, что ее единственную здесь охраняет Бессмертный, а не простые тюремщики, она очень важный заключенный. А больше ничего не знаю. Хотя подожди… Железная маска? Сестра-близнец Джамезии?
— Да, сестра, но только не близнец, — ответил Голдсмит, затягиваясь паром, — Это бывшая Королева, Андрей. Старшая сестра Джамезии Захра. Она правила всего два месяца, между Старой Королевой и Джамезией. Так что в отдаленных от столицы областях народ даже не успел узнать, что она взошла на престол. А через два месяца ее свергли Бессмертные в ходе дворцового переворота. Официально было объявлено, что Захра скончалась от болезни. Убить ее никто не рискнул, она же все-таки Королевская кровь. Поэтому ее бросили сюда, и она тайно содержится здесь уже девять лет. Над ней провели сложный обряд изгнания из риа, так что Королевой она теперь никогда уже стать не сможет, система не воспринимает ее, как риа. А маска и балахон нужны, потому что она действительно очень похожа на Джамезию. И о том, что Захра жива, практически никто и не знает, кроме самой Джамезии и ближайших к Королеве Бессмертных.
— Выходит, что Джамезия — узурпатор? — уточнил Андрей.
— Не все так однозначно, — вмешался Била-Аднин, — Это сейчас Захра такая набожная. А за два месяца своего правления она скормила акулам несколько сотен человек, заподозренных в измене. А еще обложила рыбаков и разводчиков хизанов тяжкими налогами по совету эльфов-оккупантов. Деревня Факид в Северной Четверти была полностью предана огню вместе со всеми жителями только за то, что местная жрица плохо отзывалась о Захре. А наш прошлый командир Куаяд был кастрирован и четвертован по ее приказу, хотя верно служил ей. В столице Захру прозвали Акульей Королевой за ее любовь скармливать людей и эльфов акулам. Еще ее за глаза называли Майнуном Третьим, в честь безумного Короля Майнуна Второго. Так что Захра не оставила Бессмертным выбора, нам пришлось вмешаться, чтобы спасти страну. А Джамезия правит мудро.
— А еще у Джамезии вкусный вареник, да? — не сдержался Голдсмит, — Ладно, не обижайся, Бессмертный. Пошли. У нас мало времени. Помни, что тебе нужно убить трех стражников, не используя своего меча. А четвертого оставь нам живым.
Бессмертный стал подниматься вверх по лестнице первым, Андрей пошел за ним, а призрак Голдсмита полетел следом. Лестница оказалась прямой и очень длинной, они шли по ней минут пять, у Андрея даже заныли ноги, несмотря на прокачанный навык ходьбы.
Лестница окончилась небольшой площадкой, в стене здесь была металлическая дверь. Била-Аднин коснулся ее рукой и произнес:
— «Голдсмит — кусок дерьма».
Дверь тут же засияла магией и распахнулась, а Андрей подумал, что местные пароли не отличаются разнообразием. Била-Аднин вошел первым, Андрей вслед за ним.
Они оказались в коротком коридоре из бурого камня, освещенном волшебными огоньками под потолком. В стенах здесь было пять одинаковых металлических дверей, три напротив двух, а в конце коридора располагалась лестница наверх. Система подписала новую локацию:
Королевские темницы: Сектор политических заключенных
شاه مات III
Две железные двери справа от вошедших в коридор налетчиков, видимо, были караульными помещениями, потому что из одной из них тут же высунул голову стражник в сером тюрбане. Но голова оставалась на шее у стражника недолго, Била-Аднин подошел к тюремщику, вежливо поздоровался, а потом оторвал ему голову голыми руками.
Коридор оросился фонтаном крови, тело тюремщика упало на пол, а из другой караулки выбежали сразу трое стражников с саблями наголо. Била-Аднин бросил в одного из них оторванную голову, а другого сжег в пепел руной. Потом Била-Аднин убил тюремщика, машинально поймавшего голову, одним ударом кулака. Последнего оставшегося в живых стражника, молодую черноволосую девушку в сером тюрбане, Била-Аднин по-джентльменски не стал убивать, а оглушил руной паралича.
Весь процесс зачистки помещения занял не больше десяти секунд, и Била-Аднин так и не извлек из ножен свой черный меч. Андрей с ужасом подумал, что бы было с ним самим, если бы он влез в обиталище Бессмертного, не дождавшись Голдсмита. А еще он осознал, что в честном рукопашном бою весь их отряд, посланный Голдсмитом в данж, не смог бы победить даже одного Бессмертного.
— Все, — доложил Била-Аднин, очищая руной свою одежду и броню от крови, — Ты обещал, Голдсмит.
— Я держу свои обещания, — с самым благородным видом заверил Бессмертного Голдсмит, — Когда спадет паралич с тюремщицы?
— Через четыре гномьих вздоха. Это слабая руна.
— Ладно, вали вниз. И помни, что ты должен говорить, когда тебя начнут расспрашивать. А мы через полчаса уйдем, как только заберем друзей, — распорядился Голдсмит, — Но перед тем, как ты свалишь, давай скрепим наш договор рукопожатием. Чтобы все было честно. Сам я, к сожалению, пожать тебе руку не смогу, но Гроза Нубов с удовольствием меня заменит. А его рукопожатие — считай то же самое, что и мое. Так что давай, не кривись, Бессмертный.
— Пожать руку? Темному эльфу? — брезгливо поморщился Била-Аднин, но руку не понимающему, зачем это нужно, Андрею все же пожал, чуть не переломав ему при этом все пальцы.
Потом Била-Аднин ушел, закрыв за собой дверь на нижние уровни. Голдсмит тут же приказал Андрею:
— Ну и чего ты ждешь? Отбери у нее пушку. И ключи от камер забери. А еще скажи мне, как зовут эту тюремщицу, ее тут раньше не было.
Андрей забрал саблю у парализованной девушки, валявшейся на полу в луже крови своего сослуживца, и сообщил Голдсмиту:
— Ее зовут Аль-Бабунай. Ключей нет. У нее только сабля, кинжал, косметичка, паста наэнаэ, две руны призрачных гонцов и флакон духов. И я все это зачем-то залутал.
Девушка тем временем пришла в себя, поднялась на ноги и попыталась ударить Андрея кулаком в серой перчатке, но Андрей ловко отскочил и спрятался за призраком Голдсмита, хотя тот вряд ли мог защитить от удара.
— Аль-Бабунай, — остановил тюремщицу, уже собиравшуюся броситься на Андрея, Голдсмит, — Твои мама и сестра живут в деревне Альтилал, в Восточной Четверти. Если будешь бить моего помощника и не слушаться — я прикажу игрокам их убить. Верные игроки в Альтилале у меня есть. А сам я Голдсмит, если до тебя еще не дошло. И со мной шутки плохи. Я редчайшая мразь. Вот, мой помощник подтвердит, если не веришь.
— Это правда, — кивнул Андрей, — Он просто кусок дерьма.
Аль-Бабунай отказалась от идеи напасть на Андрея, но ничего не ответила.
— Я ничего не слышу, — сказал Голдсмит тюремщице, затягиваясь паром и указывая на три двери слева, — В смысле, не слышу заключенных. В этих камерах никого нет, что ли?
Аль-Бабунай насупилась и молчала.
— Окей, сейчас пошлю самых отмороженных игроков перебить твою родню, — пообещал Голдсмит девушке, копаясь в своем смартфоне.
— На дверях оглушение, перманентное, — глухо ответила Аль-Бабунай, — Чтобы заключенные нас не слышали и сами не докучали нам шумом. Через окошки для подачи пищи говорить можно.
— Иди, проверь, кто там, — приказал Голдсмит Андрею.
Андрей прошел к ближайшей камере и отщелкнул окошко. Внутри были только нары и параша, а еще тусклый волшебный огонек под потолком. На нарах сидела одинокая изможденная женщина в сером кафтане, такой же серой юбке и черных леггинсах. На шее у узницы был ошейник, блокирующий магию.
— Ты кто? — спросил Андрей у женщины, — Мы друзья, можем помочь тебе.
— Ты мне не друг, карад, — огрызнулась женщина, — Сними арафатку Ордена, мразь. Убью.
