— В-вейдер.
— Чего?!
— Вейдер!
Я всё-таки снизошёл и прочитал буковки над его репой. Правда — Вейдер. Ещё и Дарт. Н-да уж...
— Почему книг так мало, Вейдер?
— Ну, как бы... Я тут единственный писатель. Сколько успел.
— Так ты сидишь тут, пишешь книги и тут же их продаёшь?
— Угу.
— Чё пишешь?
Я протянул руку и взял листок с его стола. Вейдер попытался его перехватить, но я не позволил.
— Э-это — экспериментальное, — краснея, пролепетал он.
— Разберёмся. — Я откашлялся и с выражением зачитал: — «- Хочу тебя! — жарко прошептала Лена на ухо своему брату. Остались в прошлом сомнения и недоверия. Она взгромоздилась на него верхом, её прохладная ладошка нащупала его готовый взорваться ствол...». Вейдер, это что за х**ня?
— Отдайте! — Вейдер выдернул у меня листок. — Это черновик, ещё не отредактировано.
— А после редактуры там что будет? Первый бал Наташи Ростовой?
— У меня ничего не покупают! Я подумал, если я напишу что-нибудь этакое, то будут шансы.
— У тебя ничего не покупают, потому что о тебе никто не знает. Про меня вот все знают, у меня всё покупают. А ты — е**ан и не лечишься. Сестра с братом — фу! У самого-то братья-сёстры есть?
— Нет, — опустил взгляд Вейдер.
— Пидора ответ. Их не трахать, а убивать хочется. Ладно... Нормальное есть что-нибудь? Для ребёнка, развивающее.
— Да! — подскочил Вейдер. — Вы знаете, так удачно спросили. Я восстанавливал черновик по памяти, ещё с жизни. У меня был договор с одним издательством. Ну, скорее субподряд... В общем, делали книгу по вопросам пола для детей. Мои тексты почему-то отвергли, не понимаю, почему. Вот!
Я взял книжку в кожаном переплёте. «Пенис и Вагина», — называлась она. Я хмуро посмотрел на Вейдера, застывшего в позе продавца, ждущего первой продажи, и открыл книгу на середине.
— Скажи, Вагина, а тебя не беспокоит, что мы такие разные? — спросил Пенис.
— Нет, Пенис. Мне кажется, это даже хорошо. Ведь мы с тобой так хорошо подходим друг к другу, — ответила Вагина.
— Правда? — покраснел от удовольствия Пенис.
— Правда, — шепнула Вагина, чувствуя непрошеную влагу
— Вейдер, ты — п**данутый на всю башку извращенец, — сообщил я, перестав читать. — Твою мать, тут ещё и картинки!
Я с ужасом перелистал книгу. Она состояла из коротких диалогов между Пенисом и Вагиной, которые должны были просвещать детей насчёт всякого рода вопросов. Диалоги были обильно иллюстрированы. Почти каждый диалог заканчивался проникновением Пениса в Вагину.
— Как это может быть извращением?! — возмутился Вейдер. — Это — естественно, а что естественно — то не безобразно!
— Угу, Лене это скажи. И брату её. Без х*ёв и п**дятины есть книги?
— Детских — нет.
— Херово. А взрослые?
Не дожидаясь очередной тупой рекомендации, я сам взял с полки первую попавшуюся книгу, раскрыл на середине.
— Что за манера — читать с середины? — заламывал руки Вейдер. — Вам же будет непонятно, что к чему.
— Поп*зди мне ещё, — осадил я его. — Итак... «Сила плюс один, ловкость плюс два. Я решил, что качать лучше ловкость, чем силу, потому что ловкость могла мне пригодиться, а вот сила — уже не так...» Б**дь, а это ещё что за порнография?! — взвыл я.
— Это литРПГ, — буркнул Вейдер.
— Только вот этого мне и не хватало. Есть что-нибудь, чтоб от всей этой окружающей херни отвлечься? Что-нибудь про скучных офисных задротов, которые пьют кофе и обсуждают, как лизнуть жопу начальству?
— Нет. Я всю жизнь учился писать интересныекниги. И, между прочим, при жизни меня неплохо читали.
— Угу... — Я посмотрел на «Пенис и Вагину», пожал плечами. — Сколько за эту херню?
— Вы покупаете? — изумился Вейдер.
— А вы продаёте? — съязвил я.
— Д-да, конечно. Это будет... Одну секунду...
— Да я на тебя уже минут пять потратил. Давай сдачу, и я пошёл.
— Погодите, вы сбиваете меня с мысли! Эта книга стоит один золотой.
— На, — выдал я ему монетку. — А почему нормальных книг не завозят? Да ладно тебе, не сопи! Ну, других книг. Шекспир, там, Достоевский, Маркс, Энгельс?
— Создатели хотят, чтобы у виртуального мира было своё собственное искусство.
— С вагинами и пенисами! — подхватил я. — Да здравствует! Бля, в какой же жопе я живу... Сколько живу — столько о**еваю... Ладно, бывай, Вейдер. Напиши что-нибудь нормальное, что ли. Напишешь — тащи. Я — Мёрдок, меня все знают.
— Мёрдок? — внезапно оживился Вейдер. — В честь Айрис Мёрдок, знаменитой английской писательницы?
— Слушай, тебе мечом по башке дать?
— Но вы же артист...
— Вот именно. Я очень ранимый. А Мёрдок — это в честь Уильяма МакМастера Мёрдока, дежурного офицера на «Титанике». Просрав в первые тридцать семь секунд все полимеры, он мужественно боролся до конца, пытаясь хоть как-то исправить ситуацию.
— И что? — спросил Вейдер.
— Кто говорит — застрелился. А кто говорит — переохлаждение. Тела не нашли. Вот так вот, Вейдер. А ты говоришь — ствол, готовый взорваться. Тьфу!
Я вышел с книжкой в руках на улицу и почувствовал себя немного Буратино [1]. Один из тех, кто ночью пострадал от моей бурной деятельности, заступил было мне дорогу, но, увидев книжку, так охерел, что я спокойно прошёл мимо него.
В музыкальном магазине я купил микрофон и стойку. Поорал в микрофон и остался очень доволен результатом. Всё, личный состав укомплектован. Хорошо бы, конечно, ещё одного гитариста, но мне б сперва с этими двумя виртуозами совладать. Не всё сразу. Степ бай степ и всякое такое.
Кабак издалека звучал громко и яростно. Особенно звучал Рома. Надо будет сказать ему, чтоб накал сбавил, а то этак на него никаких барабанов не напасёшься.
В зале сидел Дон. Сандры и Коли не было. Да и чего бы они тут забыли? Чай, не прописаны. Дон же с мечтательным выражением лица слушал то, что творили мои весёлые парни. А они увлеклись. Лабали так, что даже меня не заметили.
Я бросил книгу на столик, сходил и налил две кружки пива, вернулся. Дон с интересом читал о приключениях Пениса и Вагины, которые показывали друг другу, как правильно пи́сать, и в итоге приходили к выводу, что писать можно по-разному. Дон, не глядя, протянул мне мою выпавшую гитару. Я её принял, сел, отпил пивка.
— Какой кошмар, — сказал Дон, когда пацаны прервались перевести дух. — Что это?
— Книжка, — зевнул я.
— Надеюсь, не для мальца?
— Не. Для другого. Ну ладно, ладно, взял себе. Знаю, что херня, но надо же как-то поддерживать искусство. Мы, артисты, должны друг за друга держаться. Не в пидорском смысле, разумеется.
Дон закрыл книгу и подвинул её ко мне. Весь его облик выражал осуждение.
— О, Мёрдок! — обрадовался Рома, увидев меня. — Чё, как дела? Лабать будем?
— Мёрдок, я хотел с тобой очень серьёзно поговорить, — сказал Дон, глядя куда-то в сторону.
— Ну чего у тебя? — поморщился я и рассеянно отсалютовал Роме кружкой.
— Завтрашний день уже скоро.
— Это прекрасно, Дон.
— Я тоже так считаю, Мёрдок. Но ты помнишь, что за договорённость мы заключили?
Я поперхнулся пивом и выругался.
— Вот-вот, Мёрдок. Ты так спокойно тут сидишь, как будто никуда не торопишься.
— Ладно, буду репетировать под твоим чутким руководством, — беспечно сказал я.
— Этого не будет.
— Не понял?
— Ты мне друг, Мёрдок, я тебя уважаю. Но никаких репетиций здесь не допущу. Я вообще собираюсь тут многое поменять.
— Вот так номер. И где нам тогда репетировать?
— Я думал, что за три дня ты собираешься решить этот вопрос. Я твой друг, но я... Как бы тебе это помягче... Я — не творческий человек, я — не русский. Я не буду потакать тебе бесконечно. Мне кажется, я уже и так хорошо тебе помог. Наша договорённость насчёт клана и квестов — в силе. Но в своём трактире я собираюсь установить свои правила. Это — моя маленькая мечта, которую я осуществляю. И я не позволю твоей мечте, огромной, как асфальтоукладывающий каток, раскатать её в плоский блин.
