— Он явно не тот, за кого себя выдает. Видишь ли, все эти зелья явно приготовлены по какому-то особому уникальному рецепту и имеют отличающиеся от оригинала названия, однако у каждого из них на аукционе есть схожие аналоги. Подсказать, не ниже какой категории и стоимости? Или умному достаточно?
— И что это значит?
— Это значит, что для изготовления подобных шедевров требуются годы кропотливой работы и практики, а также целая кладезь дорогих и крайне редких ингредиентов. И потому создать нечто подобное, находясь на территории начальной зоны, просто-напросто невозможно.
— Он прав, Гер — согласился я — Слишком многое в последнее время указывает на то, что Август знал и умел на порядок больше, чем кажется. И мне по-прежнему непонятно одно: зачем ему было скрывать это от нас?
— А это важно?
— Разве нет?
— Лично мне абсолютно без разницы. Дед оставил о себе исключительно положительное впечатление крайне мудрого, доброго и порядочного человека, неоднократно спасшего жизнь, как мне, так и тебе. И если о некоторых моментах он намеренно умолчал, то значит, так было нужно… прошу прощения… ХА! Ну, наконец-то! Винни, ты проиграл!
Буквально распираемый от чувства гордости Герман нарочито медленно зачеркнул указательный пальцем тройку ноликов.
— Поздравляю.
— У-а?
— Реванш? Нетушки, мой пушистый друг, не сегодня. Сегодня я хочу сполна насладиться победой.
— У-р-р!
— Нечего жаловаться. Ты и так постоянно выигрываешь. А другим, между прочим, тоже нравится побеждать.
— Насчет Августа, пожалуй ты прав. Не так уж это и важно на самом деле.
— Ну так.
— Ладно, господа, а теперь предлагаю поспать — я поудобнее устроился в принявшую форму спины песчаную выемку — В ближайшие пару часов все равно делать нечего.
— Согласен.
— И Глас — обратился я к шаману, глядя на него сквозь полуприкрытые веки — Будь добр, вынь из кармана зелье и положи его обратно в коробку.
— Ой, прошу прощения — виновато улыбнулся Эстир — Привычка.
— Ничего страшного.
* * *
— Влад! Псс! Ты спишь?
Сквозь сон я почувствовал, как кто-то тянет меня за рукав.
— М? Что случилось?
— Гляди — ошарашенный Герман многозначительно перевел взгляд к себе на колени, где сладко посапывал кошачий медведь.
— Батюшки… Чудеса в решете.
На моей памяти это был первый и единственный случай, когда Хангвил уснул на ком-то третьем, помимо Августа и меня.
— Вот и я о чем — радостно прошептал тот — Это он сам. Я его не брал.
— Вот и не спугни. Спи дальше.
— Погоди.
— Ну что опять?
— Я есть хочу!
* * *
— Парни, хотите прикол? — спросил шаман спустя пару часов — За то время, что мы спали, солнце не сдвинулось ни на миллиметр. Предполагаю, ждать заката мы можем очень и очень долго.
— В смысле?
— В прямом.
— Ай да Аргентавис… — я недовольно цокнул языком.
— И что нам теперь делать?
— Идти прямо так. Других вариантов я все равно не вижу.
— Угу. Сдается мне, что первое испытание нам подсунули на выносливость.
— Не так уж это и страшно — Герман аккуратно выглянул на улицу.
— Это пока. Через пару дней ты почувствуешь себя как никогда плохо. А затем, мучаясь от жажды, все чаще и чаще будешь думать о том, чтобы убить себя и начать испытание с чистого листа. Я говорил, нам предстоит серьезная проверка на прочность и мужество.
— Делов-то — хмыкнул танк — Продолжать двигаться вперед и не умирать.
— По-твоему это так просто?
— А что сложного? Представьте, что мы в качалке. И готовимся к конкурсу «Мистер Олимпия». Шаг левой, шаг правой. И далее по кругу, до тех самых пор пока мозг не перестанет командовать мышцам сокращаться. Того и гляди доберемся до цели. Ну, или умрём.
— Хм.
— Вынужден признать, что ты гораздо умнее, чем кажешься — задумчиво улыбнулся Эстир.
И в этом, пожалуй, я полностью был согласен с шаманом. Да, напарник не блистал интеллектом и не часто произносил длинные заумные фразы, однако в нем была какая-то простая житейская мудрость, присущая скорее буддистским монахам. А ведь и, правда, кто сказал, что всё должно быть именно сложно? Надо идти — значит будем идти, ни больше ни меньше.
— Сомнительный комплимент.
— Что ж, была, не была — сказал я, отгибая присыпанный песком кусок одеяла.
* * *
Мы шагали практически двенадцать часов кряду. И это было тяжело. Катастрофически тяжело.
Вскоре после выхода из убежища я осознал, что в рамках данного испытания именно я — самое слабое звено, потому как я никогда в своей жизни не отличался особой выносливостью. Я по-прежнему ненавидел бегать, прыгать, часами крутить педали и приседать. Думал, тренировки Августа поправят ситуацию, но нет. Горбатого могила исправит. Или, как когда-то выразился Герман: «Медведь остается медведем, даже если его на море отвезти».
Поэтому последние пару часов я плелся в самом хвосте колонны, держась исключительно на морально-волевых, и то и дело рискуя свалиться с гребня того или иного бархана. Даже Хангвил в какой-то момент меня пощадил, телепортировавшись на широкое плечо напарника.
Под конец я уже всерьез начал подумывать о том, что и не такая уж и плохая идея вложить все оставшиеся очки параметров в выносливость, однако и тут Аргентавис подготовил для нас неприятный сюрприз — функция была заблокирована. Как, впрочем, и механизм обретения новых способностей. Помнится, что еще во время боя с привилегированными я повысил восприятие до 45 единиц, но с тех самых пор так и не успел разжиться очередным заклинанием.
Выкопав новую яму и обустроив убежище, мы молча перекусили, старательно экономя воду, после чего завалились спать, чтобы спустя пару часов проснуться все как один с больной головой — сказывалось обезвоживание.
Пара минут на сборы, перемещение всех тяжелых предметов в «хранилище» и ботинки вновь утопают в песке по дороге к выходу из этой залитой солнцем горячей преисподней.
Хотя откуда мне было знать, что мы направляемся в нужную сторону? Скорее наоборот. Вокруг царило настолько неестественное однообразие, что если бы не отсутствие ветра и следов, то я бы запросто мог заподозрить, что мы ходим кругами.
— Герман, ты меня поражаешь! — нарушил тишину Эстир, спускаясь с очередного бархана.
— В смысле?
— Я всегда считал качков эгоистами. И нарциссами. Ну знаешь, теми индивидуумами, что зациклены на внешнем виде и готовы чуть ли не передёгривать, любуясь в зеркало на свой идеальный мускулистый профиль. Внешне брутальные, однако, стоит надавить — потечёт. И мы увидим, как вчерашний повелитель качалки и тестостероновое животное рыдает как девочка из-за того, что не в состоянии вовремя закинуться бэ-цэ-ашками и чётко следовать графику шестиразового питания. Но ты не такой. Вообще никаких жалоб!
— Долго репетировал?
— Последние полчаса.
— Оно и видно.
— Просто больно сознавать, что я уже и сам готов вскрыться от этой нестерпимой жары, в то время как главный претендент на жалобы спокойно себе шагает и молча терпит все невзгоды.
— Что я могу сказать? — пожал плечами Герман — От характера зависит. Встречаются и такие, как ты описал. Прямо точь-в-точь. Мы их еще называли розовыми слониками.
— Любопытное прозвище — прокомментировал я.
— Влад, а ты как?
— Бывало и лучше.
— Звучит как «отвратительно».
— Так и есть. Однако сдаваться я не собираюсь.
— Похвально. Кстати, а что у нас по воде?
— Три с половиной литра. Как раз по одному литру на каждого и полтора стакана Хангвилу. Ему, к счастью, много не надо. А затем всё.
— Не всё. Есть еще один вариант, правда малость экзотический. Только что идея пришла в голову.
— И какая?
— В момент бегства из поселения я попросил тебя кое-что украсть. С ящиком, к сожалению, ты напутал. Я указал на левый, а ты своровал правый. Хотя в целом, тоже неплохо.
