- Вы меня с кем-то спутали, барин.
- Я тебя сейчас спутаю, родная мама не узнает.
Алекс хотел было уже вылезти, но Герион положил ему руку на плечо. Рука у трактирщика была потяжелее штанги.
- Успокойся, парень. Что на тебя нашло? Это же нон-плеер.
Алекс мотнул головой.
- Да. Извини.
Герион поманил усатого пальцем.
- Подскажи, любезный, как называется ваша деревня?
- Село Благолепное, - поклонился тот.
- А до Ксора далеко ли ехать?
- Это, барин, от тебя зависит. Если…
- Да он издевается! – взбеленился Алекс. - Что надо сделать, чтобы ты, урод, объяснил, как доехать до Ксора?
Мужик развел руками.
- Не понимаю тебя, барин.
- Работу какую надо сделать, говори!
- А! – обрадовался тот. – Работа простая. В амбар зерна натащить, кур ощипать, картошку выкопать.
«Кадиллак» с визгом рванул с места.
- Все-таки это разные деревни, - ухмыльнулась Мелисанда.
- Но очень похожие, - добавил Герион. – Видимо, искин тут над дизайном не заморачивался.
Битый час они блуждали по бесконечной пасторали, останавливаясь в селах Изумительное, Восхитительное, Великолепное и Божественное. Везде их встречала одна и та же усатая физиономия и предлагала нарубить дров, сварить суп, подоить козу и собрать колорадских жуков. У Алекса дергалось веко, а Герион набивал седьмую трубку. За «кадиллаком» тянулся шлейф сизого дыма, будто за паровозом.
- Всё! Мне это надоело, - Мелисанда выбралась из машины и хлопнула дверцей.
- Ты куда? – спросил Алекс.
- У вас уже дышать нечем. И хватит объезжать все это сельское хозяйство. Мы тут помрем, если ничего не придумаем.
- Что ты предлагаешь?
- Сделать хоть что-нибудь.
Она уверенно зашагала к очередному усатому и красномордому селянину.
- Давай показывай сарай с дровами. А колорадских жуков сам будешь собирать.
***
- Я и не знал, что ты так ловко с топором умеешь обращаться, - сказал Алекс, когда работа была выполнена. У стены сарая теперь высилась поленница в два человеческих роста.
- Ты много чего не знаешь, - Мелисанда сплюнула, как заправский лесоруб.
Посмотреть, как заезжие баре рубят дрова, высыпала вся деревня. Мужики в шитых рубахах, бабы в чепчиках, дети в распашонках толпились с раскрытыми ртами вдоль изгороди.
- Принимай работу, хозяин, - подозвал Герион усатого.
Тот подбежал, стеснительно улыбаясь.
- Кому расскажу, что проезжие господа нашей деревне так помогли, никто не поверит.
- Главное, чтобы мы поверили, - заявил Алекс. – Давай рассказывай.
Усач захлопал глазами.
- Что рассказывать?
- За работу награда полагается, - терпеливо объяснил Герион.
Усач радостно закивал.
- Награда! Конечно! Вот. Не побрезгуйте.
Он выудил из засаленного кармана две грязные луковицы.
Трое проезжих господ посмотрели на луковицы. Потом посмотрели на усача.
- Это что? – ледяным тоном осведомился Алекс.
- Награда. Две луковицы. За работу.
- Может дров мало и нужно еще жуков собрать? – задумчиво произнес Герион.
- Да! – обрадовался усач, - тогда не две луковицы будет, а три!
Алекс меланхолично сгреб селянина за шитый воротник и поднял в воздух.
- Будут тебе луковицы, - пообещал он. – Вместе с жуками, - он отвесил ему звонкую оплеуху. – Где. Ксор.
Голова селянина мотнулась. Усы вздыбились.
Со стороны изгороди донесся невнятный ропот.
Алекс заехал усачу кулаком в ухо.
- Покажи. Дорогу.
- Эй, осторожнее, - предупредил Герион, но было поздно.
Крестьяне взревели.
- Городские наших бьют! – завопил какой-то пацан.
Над толпой взметнулся лес дубин и рогатин. Изгородь рухнула, и вопящая людская масса рванула к троице понаехалов.
- К машине, - спокойно сказал Герион.
- Там тоже, - возразила Мелисанда, кивнув в сторону площади.
Рядом с машиной бесновались, потрясая дубьем, еще дюжина человек. И со всех сторон крестьян прибывало. В деревне из десяти домов жило на удивление много народу. И не у всех оружие было деревянным. Некоторые трясли старыми двуручниками и были облачены в ржавые кольчуги. Когда только успели переодеться?
Алекс треснул усача по лбу и отбросил в сторону.
- Веселье начинается, - прохрипел он и почувствовал, как снова поднимается волна гнева.
Это было похоже на сон в красных тонах.
Мелькали вопящие тени, и пел свою песню верный тесак, кромсая все, что попадалось ему на пути. Врагов было много, они были большие и маленькие, умелые и не очень. Алексу было все равно. Сперва они осаждали его гурьбой, потом разбегались в разные стороны и их приходилось выковыривать из мрачных дыр по одиночке. Но он справился. Даже не взирая на странные голоса, которые пытались ему помешать. Бежали рядом и зудели, зудели.
Он пришел в себя на краю деревни. Перед ним вповалку лежали трупы, и сзади него были трупы, и все улицы деревни были забиты трупами, и дома теперь были не белыми, а красными.
Мелисанда стояла поодаль в боевой стойке, и вокруг нее клубился магический щит. На Алекса она смотрела с ужасом. Он шагнул к ней, и она отступила.
- Не подходи, сволочь. Сожгу.
- Я не…
Он помотал головой. Багровая пелена еще колыхалась на краю зрения. Он тяжело опустился на траву.
- Вот это и есть семьдесят восемь процентов зла, - флегматично сказал Герион и раскурил трубку. – Впрочем, сейчас, наверное, уже больше.
- Я себя не контролировал, - пробормотал Алекс.
- Это было заметно. Но вряд ли тебя контролировал кто-то еще. Ты резал всех подряд и орал, что скоро здесь никого не будет, потому что ты перезагрузишь ядро. Ты не стал бы выбалтывать такие сведения, если бы находился под контролем чужого разума. Скорее это было помутнение сознания.
- Конченный псих ты, вот ты кто, - сказала Мелисанда.
Алекс поднял голову.
- Никто не спасся?
- Вроде бы усатый успел сбежать, - сказал Герион. – Но я не уверен. Впрочем, нет худа без добра. Смотрите.
Он кивнул куда-то за их спины, и Алекс обернулся.
Там, за деревней, уже не было холмистой пасторали с петляющей дорогой, мельницами и деревушками. А была ровная как стол равнина, и уходящий к горизонту широкий тракт, прямой, как стрела.
- Видимо, это и означает «сделай как надо и быстро доедешь», - сказал Герион. – Ты, парень, сделал как надо. В конце концов, это же были только нон-плееры. Они были созданы, чтобы умереть.
- Ты такой же моральный урод, как и этот, - процедила Мелисанда. – Даже хуже. Этот хоть себя не контролировал. А ты под каждое дерьмо философию подводишь. Вы даже не представляете, что такое нон-плеер.
- Не мы устанавливаем правила, - сказал Герион. – А здесь правила простые. Дальше пройдет только зло. Хочешь пойти дальше?
Мелисанда сплюнула.
***
Они ехали молча по ровной прямой дороге навстречу заходящему солнцу.
За рулем теперь был Герион, а Алекс лежал на заднем сидении и пытался заснуть. Голова сильно болела, как это бывает после напряга. Перед глазами то и дело всплывали вопящие тени в красной пелене, отрубленные конечности, выпущенные кишки, зарезанные дети. Это нон-плееры, говорил себе Алекс. Сколько я их перебил в той же Андарии. Целыми поселками. Злобный персонаж обязан убивать всех подряд направо и налево. Это же игра, что тут такого? Тем более иначе не пройдешь. Проблема только в том, что я отключился. Резал на автомате, ничего не соображая. И теперь неизвестно, что ожидать дальше. Когда в следующий раз мозги отрубятся. Поганое чувство.
Машина мягко подскочила, и звук шин изменился.
- Хм. Странно, - сказал Герион. Алекс приподнялся. – Грунтовка кончилась, и, вы не поверите, но впереди четырехполосное асфальтированное шоссе. С разметкой.
- Мы поверим, потому что сами видим, - сварливо сказала Мелисанда. – У тебя дебильная привычка, что видишь, то поешь.
