Выглядели бои гладиаторов максимально эффектно. Свет, звук и камеры настраивали приглашенные из Голливуда специалисты, над образами работали профессиональные гримеры и стилисты, а благодаря особой способности некоего Сказителя, мускулы атлетов выглядели более мускулисто, а кровища — более кровавой. Все на потеху толпе, жаждущей расстаться со своими деньгами.
Сражения шли в полном контакте и с применением оружия. Можно было избивать друг друга, рвать, швырять, резать, выбивать зубы и ломать пальцы — но без причинения тяжелых увечий и травм, не говоря уже об убийстве. Шоу должно оставаться пусть и кровавым и жестоким, но все же развлечением.
Но совсем другой расклад был, когда на арену выходили чемпионы. Вот они уже сражались всерьез. Выбитые глаза, распоротые животы, переломанные ребра и конечности были едва ли не обязательной частью программы.
— До смертоубийства обычно не доходит, но выглядит все со стороны, как лютое мясо! — размахивал руками Семен.
— Как такое возможно?
— Без понятия, я же не чемпион. Думаю, их накачивают какой-то дрянью. Но в каком бы виде гладиатора не выволокли с арены, через три-четыре дня он снова в строю без единой царапины, кроме временных шрамов, одобренных стилистами.
— Даже переломанные и разорванные чемпионы?
— Ты же сам видел. Там, на записи, был Скорпион. Лютый боец, но самое неприятное, это его оживающие татуировки, яд которых вызывает жуткие боли, судороги и плавит кожу. Все плохо настолько, что ему запрещено использовать их в бою — только как фаталити.
— Скорпионы, фаталити-хуялити, — недовольно пробурчал я, — Устроили тут «Мортал Комбат»… А много бойцов в этом вашем клубе?
— Постоянных десятка полтора, из них трое-четверо — чемпионы или кандидаты. Ну и есть еще приходящие или новички. Кто-то выходит на арену время от времени, кому-то хватает и одного раза. Обычно за вечер проводится три боя.
— А необычно?
— Смотря кто, сколько и за что платит.
И я снова воровато огляделся по сторонам: не хватало еще, чтобы кто-то увидел, как я разговариваю с рюкзаком, а тот в ответ отращивает руки и размахивает ими во все стороны.
Убравшись достаточно далеко от «клуба», я вызвал такси и вернулся назад в наши апартаменты. Заказал на дом пиццу и продолжил «пытать» своего призрачного экскурсовода. Тот хоть и порывался постоянно устроить мне прогулку по самым злачным местам Питера и все кричал про какую-то «золотую милю», но все же признал серьезность ситуации, и отвечал максимально подробно.
Предстоящее мне собеседование выглядело несложным — на все эти вопросы я уже отвечал, заполняя анкеты. Разве что проводить его будет опытный психолог, который еще и мутант, способный не то считывать эмоции, не то работающий в режиме детектора лжи. Так что самое главное не нервничать и не путаться в показаниях. И, по возможности, не врать.
— А посвящение?
Я взял последний — на этот раз точно последний, честно-честно! — кусок пиццы и подлил Семену еще пива. Похоже, тот действительно впитывал жидкости, потому как в бокале, поставленном специально для него, уровень темно-янтарной жидкости явно уменьшился.
— Тебя отпиздят. Ну или, по крайней мере, попытаются. Трое бойцов подловят в душе и посмотрят, на что ты способен.
— Только посмотрят? — я попытался шуткой снять возникшее напряжение далеко не сексуального характера.
— Еще и пощупают. Ногами. По самым чувствительным местам — уж в этом-то им опыта не занимать. Калечить не будут, конечно. В основном берут на понт, ну и по технике проверят, чего умеешь.
Итого у меня на повестке дня два вопроса: как пройти допрос у телепата, и как отмахаться от трех гладиаторов-мутантов, которые прижмут меня в душе голого. Да еще и не засветить при этом свои «козыри» вроде усиленной регенерации и способности накачиваться адреналином.
— Ну что, б-бухать или по бабам? — поинтересовался захмелевший Семен.
— Первого с тебя уже хватит, а второе… Ты их тоже впитывать собрался? Попросишь посадить тебе на лицо или какое другое место?
— Злой ты, Уборщик.
— Давай лучше прогуляемся до музея Фаберже, раз все равно заняться нечем, и посмотрим, что там к чему. Я девушке сувенир обещал привезти.
— Моей, между прочим, будущей девушке! — возмутился призрак, пытаясь забраться в рюкзак и садясь мимо него.
— Так ты же только что по шлюхам собирался?
— Да я же чисто платонически, так сказать. Из научного интереса.
Я засунул в рюкзак и взвалил на плечи этого «ученого», вбил в приложение смартфона нужный адрес и построил нехитрый маршрут. Шагая по проспекту, уже почти машинально держался поближе к зданиям и уворачивался от вездесущих аниматоров в вычурных старинных, или в покрытых бронзовой краской нарядах.
А ничего так карьерный рост. От уборщика до гладиатора Арены Смерти, и от бывшего домушника до грабителя музеев. Определенно, Питер на меня благотворно влияет!
Увы, моя карьера похитителя предметов искусства закончилась, даже не успев начаться.
Разумеется, сперва я притворился самым обычным туристом. И полтора часа проблуждал по залам музея с открытым ртом, рассматривая всевозможные предметы быта и красоты с невероятно тонкой инкрустацией блестяшками и затейливой чеканкой. Там были не только знаменитые яйца, но и всевозможная посуда, от огромных блюд до крошечных ложечек, украшения, бинокли, шкатулки, веера, наборы карт, иконы и многое-многое другое. Создавалось впечатление, что практически до всего, до чего в повседневной жизни скромного придворного ювелира могла дотянуться рука мастера — он таки дотягивался и создавал настоящее произведение искусства.
А закончились экскурсия в… сувенирном магазине при музее! Где можно было вполне легально и относительно недорого купить копию различных экспонатов. Разумеется, все это были просто китайские подделки низкого, не очень низкого и почти совсем не низкого качества. Выбрав среди этого пестрого многообразия самое приличное и неприлично дорогое (для сувенирной подделки, разумеется) яйцо, я купил его в подарок для Марины.
Остаток дня мы просто гуляли по центру под монотонное бухтение Семена, который рассказывал мне, кто где из знаменитостей поблизости жил, скрывался, творил, бухал, стрелялся, болел или умирал. А иногда и то и другое по очереди или даже вместе.
— Ты откуда все это знаешь? — не выдержал я, — Ты же физрук?!
— А ты — уборщик, парировал он.
— Я — спецагент секретной организации супергероев-мутантов.
— А я — боец еще более секретной организации подпольных боев гладиаторов-мутантов.
— И физрук.
— И физрук, — согласился он, — И инструктор по карате. И таксист. И экскурсовод. И аниматор. И даже представитель службы экскорта. Было всего один раз, правда, но… тоже опыт…
— И официант?
— Фу-фу! Не, это уже совсем зашквар, до такого я не опускался.
— То есть таксовать и в костюме хот-дога втюхивать прохожим листовки — это не зашквар?
— Я возил группы туристов с экскурсионным сопровождением. И не листовки втюхивал, а на дне рождения сына министра спорта доски головой разбивал, нарядившись Чаком Норрисом. Чувствуешь разницу?
Я попытался представить громадный плюшевый или фетровый хот-дог, разбивающий доски головой, и вынужден был признать, что разница есть.
— Извини. С меня простава. Сегодня идем в Британский паб, забьемся в самый укромный дальний уголок, и ты мне расскажешь про звезд и чемпионов этого вашего Клуба Самоубийц. Кто такие, чего от них можно ожидать, и как их можно по арене размазать.
— Размазать? Тебе?! Извини, Уборщик, но ты даже на проспекта не тянешь! Будешь огребать на разогреве от какого-нибудь бойца средней руки типа того же Росомахи или Молотобойца…
— Вообще-то, твоего Росомаху я сегодня уделал.
— В тренировочном бою, с бутафорскими ножичками и под присмотром наставника? Я умоляю… на арене у тебя против него нет ни единого шанса.
— Вот я и хочу послушать, против кого еще у меня нет ни единого шанса. Да и тебе-то какое дело? Ну отмудохают выскочку-Уборщика — значит, сам виноват.
