которые создал мужик, удивляться ему было просто нечему.
Пока пленник не очнулся, мои слуги его старательно привязали оставшуюся руку к туловищу и встав с двух сторон приготовились атаковать по команде, шансов у раненого не было. Проверив на наличие чего интересного мешки и одежду противника, я ничего не обнаружил, в мешке были свежие вываренные и обглоданные кости, а в одежде даже намека на карманы не было, ничего не спрятать.
Я смотрел на это непонятное существо, выглядящее как человек и думал, как могли до такого опуститься люди, чтобы жрать своих, с виду вполне обычный мужик, с засаленными длинными волосами и здоровенной бородой, от тела воняло застаревшим потом и мочой, что отдельно удивило, большое количество шрамов на теле, такое чувство что они не использовали лечилки, от которых все шрамы со временем полностью сходили на нет.
Единственное что сильно отличало его от землян, это пасть полная мелких острых заточенных зубов в пару рядов снизу и сверху. В пасть засунули кляп. Насмотревшись и изучив персонажа вдоволь, я пнул его по ребрам и плеснул из фляги воды в лицо.
Пленник очухивался долго, крутил бошкой, пытаясь что-то промычать. Пришлось добавить ему пару пинков, чтоб он наконец очухался и сфокусировав взгляд смог посмотреть на меня.
— Здравствуй, дружок. Поговорим? Если ты согласен, просто кивни головой, если нет, я снесу тебе твою пустую голову и пусть твои боги будут к тебе благосклонны. Итак?
Пленник яростно замотал головой. Я вытащил кляп.
— Отлично. Тогда начнем. Кто ты?
Человек затараторил быстро, плюясь слюной во все стороны и дико вращая выпученными глазами.
— Договор, был же договор, не надо убивать, Старик же всё подтвердил, дары принесены. Механики должны соблюдать Договор!
— Стоп. Или ты отвечаешь на мои вопросы или я нахер отрублю тебе кисть второй руки. Считаю до трех. Раз. Два.
— Не-не-не, не надо рубить, я понял, буду отвечать. Я Шкура, Послушник храма.
— И много вас, послушников в вашем Храме?
— Много, много, больше чем пальцев на моих руках в пять раз и даже еще чуть-чуть, Нога, смотрю уже сдох, но все равно много, очень много.
Я аж затупил, у чувака не было одного мизинца на левой руке, это что получается не больше сотни.
— Вы чего людей жрете?
— Мы не жрем людей, мы сами люди!
— А кости в мешках чьи?
— Дар, дар богов, каждый день нам боги дают дар. Иначе не жить, Хозяин умер, Боги ушли, приказали сторожить, за это дар. Дар каждый день, они не люди, мясо, похожи просто, у них нет Приказа и Хозяина, хотя женщины, те да, те да, красивые бывают, но мы все равно их едим потом, потому что они грязь, мясо, они дар, дар.
— Сильнее тебя есть послушники?
— Да, да, конечно, я, всего лишь прислуга, принеси, подай. Старик, старик самый сильный, он знает, он помнит правила. Он ходит молиться к последнему кокону, Бог спит, последний бог спит, но он проснется и приведет нас в мир, где есть круглый свет, где нет потолка, мы ждем, ждем. За это нам дары.
— Нога сильный?
— Да он сильный, но есть сильнее, он из Детей Храма, их пятеро. Пятеро было, да, Ногу ты убил, остальные живы, живы, но они сильнее, да.
— Хватит! Задолбал уже тараторить. Кто такие Механики?
— Люди, люди, кто же еще, у них нет доступа к дарам богов, но у них есть сила, мечи, оружие. У нас договор, мы им дары, они не убивают. Соблюдай договор. Возьми Ногу, его съешь, он же мертвый уже, меня не ешь, мы не обидимся. Старик подтвердит!
— Так раз у них сила, почему они не отберут у вас дары?
— Нельзя, нельзя! Только мы общаемся с спящим, только мы знаем код доступа. Я не скажу, ешь меня, не скажу я! Я не знаю, старик знает, он сильный, он сын тех, кого поставили ждать.
— Заткнись! Есть еще какие-то группы?
— Нет, давно нет, Механики убили всех, всех съели. Мы последние. Старик говорит, бог скоро уже проснется, скоро, надо только немного подождать. Долго, долго ждем.
— То есть ты уверен, что тут никто больше не живет из людей?
— Стражи рождаются выше по уровням, им не разрешено спускаться. Нет, нет, людей больше нет, никого больше нет. Хозяин умер, боги ушли.
— Как скоро твои поймут, что с вам что-то случилось и пойдут искать?
На этом вопросе Шкура откровенно пригорюнился.
— Не пойдет никто, мы с Ногой и так лишние рты были, даров стало мало, слишком мало даров, иногда пропадают послушники, бывает, бывает такое, тьма приходит, их нет. Не будут нас искать, не зачем. А Нога еще дары украл, Старик прогнал его, побил, а тот меня бил, постоянно бил, бил, палец откусил. Старик уже давно сидит, он злой на меня и Ногу, очень давно не проводит общие собрания, не рассказывает о Приказе и Богах, давно.
— Где ваши доспехи и оружие?
— А зачем, нам не надо, дары обычно полумертвые, мы их так добиваем, так, у старика есть святой нож, он дает, дает каждому, по очереди, так надо, нельзя быть слабыми, но и слишком сильными нельзя, не сильнее Старика и Детей. А дары, они дают силу, силу дают, да, и еду, много-много.
— Как разжигаете костры и где берете воду?
— Возле Храма есть выдавалка, она дает дрова и воду, дрова долго горят, и запах, запах у них вкусный.
— Почему у тебя шрамы и палец не вырос? Вы не используете регенераторы? Как вы вообще качаетесь? Увеличиваете свои параметры? Зерна куда деваете?
— Нельзя говорить! Это зло, зло в людях и дарах! Если вести неправедную жизнь, в душе может зародиться зло, и зло начнет жрать изнутри, и тогда сам превратишься в дар! Очиститься можно только когда Старик дает, дает с руки. Он снимает с них зло и тогда мы становимся сильнее, так, только так, не иначе. Только Дети Храма могут сами, сами очищать зло. Поэтому зло, когда его много, а Старик не в силах его очистить им отдаем. А если и Дети, они не могут, блюют от него до крови, выкидываем зло в великую пустоту, да, туда.
— Чего блять!!! Куда выкидываете!!! Еще раз!
— В пустоту! В пустоту выкидываем! Нельзя дать злу вырости!
