Мы наконец вышли из полумрака подъезда на солнечный свет.
— Че он у тебя чумазый-то какой? — вместо приветствия, скривился через открытое окно водила кислотного ауди — парень года на два меня постарше, в дорогущей брендовой кофте (ниже через окно я не видел) и с сережками в ухе и губе.
— Не обращай внимания, Сереж, — проигнорила крикуна Серафима, распахивая передо мной заднюю дверь. — Ну, удачи, практикант, — богатырша вдруг порывисто меня обняла. — Даст бог свидимся.
— И тебе, Серафима, удачи, — буркнул я и, освободившись от медвежьей хватки, полез в тачку.
— Эээ! Подруга, мы так не договаривались! — тут же взбеленился паренек за рулем. — От него ж псиной тащит! У меня ща весь салон этим дерьмом провоняет!.. Мля, Серафима, че, в натуре, за подстава?! Кто за чистку платить будет, если этот бомжара твой мне диван обоссыт?!
— Заткнись, ушлепок, — молниеносное движение руки великанши, и окольцованная губа мажора оказалась намертво зажата между согнутыми средним и указательным пальцами. — Если хоть один волос с головы моего товарища упадет, я тебя, говнюк, найду и через жопу наизнанку выверну. Ты знаешь, я могу. Усек?
Перепугавшийся не на шутку парень заблеял что-то жалобно-покорное.
— Не слышу! — подпустила металла в голос Серафима.
— Ффе, фефаю! Ффе! — заскулил водила.
— Другое дело, — Серафима отпустила закровившую губу и вытерла перемазанные в багровой слюной пальцы о брендовую кофту мажора. — Все, скатертью дорога.
Развернувшись, она зашагала обратно к распахнутой двери подъезда. А наша кислотная «ауди», со скрипом покрышек сорвавшись с места, зеленой молнией пронеслась по двору и, ловко забурившись в плотный поток машин, понесла меня куда-то вперед по улицам незнакомого города.
Глава 34
Однако, не ожидала от толстухи, — даже негромкий маринин голос в голове, на фоне напряженной тишины между мной и водилой, прозвучал раскатом грома.
И я невольно вздрогнул.
Заметивший, по закону подлости, мою реакцию парень за рулем поморщился и презрительно бросил, глядя в салонное зеркало:
— Еще и дерганный какой-то.
— За дорогой следи ты… Плюха, — ответил я с неменьшим презрением.
— Ты попутал что ли, бомжара?! — тут же взъерепенился водила. — За толстой жопой Серафимы и себя крутым почувствовал?! А может мне тормознуть… да хоть вон там у заборчика, вытащить тебя из тачки и отбуцкать хорошенько, чтобы, сука, место свое знал?!
Пусти на секундочку, я манерам говнюка поучу, — параллельно с наездом мажора взмолилась Марина.
— Нет, не надо! — раздраженно ответил я союзнице. Но — фак! — сгоряча выдал это вслух. И говнюк за рулем, разумеется, принял фразу на свой счет.
— Че, зассал, удот!.. Колись, говнюк, че тя с Серафимой связывает?
Мажор достал. Марина права, говнюка следовало срочно «поучить манерам». Вот только сперва нужно было как-то вынудить его остановиться, а то тачка летела по городским улицам под сотку, всех и все обгоняя на пути, и ежесекундно перескакивая из ряда в ряд. Любой тычок водителя на такой скорости грозил столкновением с окружающим транспортом.
— Эй, бомжара, язык что ли проглотил? Серафима, спрашиваю, тебе, вообще, кто?
— Останови где-нибудь, мне надо поссать, — отыскал я выход их патовой ситуации.
— Потерпишь.
— Ну, как знаешь, я предупредил…
— Сука! Не смей ссать на мой диван! — резкий визг тормозов и, нагло подрезав автобус, «ауди» встает у обочины через десять метров за остановкой.
— Вали, дерьма кусок! Хошь — вон в те кусты, хошь — за остановку. Хотя, можешь и посреди остановки — так, кстати, получится даже круче. А я тебя на мобилу сниму, — откровенно угорает мажор. — Тебе ж, ушлепок, на камеру поссать не в падлу?
Только не калечь, — мысленно обращаюсь я к затаившейся в предвкушении союзнице и спускаю с короткого поводка бывшее исчадье: — Он твой.
Со следующего мгновенья я больше не хозяин своего тела, а лишь безмолвный наблюдатель… Вижу, как лицо водилы в зеркале вдруг озадаченно вытягивается. И догадываюсь, что он заметил оскал исчадья на моем лице. Мне даже становится жалко бедолагу, которому сейчас придется спорна ответить за гнилой базар.
— Че зыришь, сука, иди уже ссы.
Говнюк сам забил гвоздь в крышку своего гроба.
Марина коршуном кидается в проем между передними сиденьями и начинает наносить локтями и кулаками крайне болезненные удары по корпусу. Мажор пытается защищаться, но куда ему соперничать в скорости с темной сущностью, запредельная реакция которой отточена на охоте за теневыми тварями… Четверть минуты жесткого избиения, и размазывающий сопли слабак скулит о пощаде.
Ко мне возвращается контроль над телом и, оттолкнув по-бабьи стонущее тело, я возвращаюсь на заднее сиденье.
— Видишь, я и без Серафимы могу запросто в любой момент намять тебе бока, — объявляю, по-хозяйски откидываясь на мягкую спинку роскошного дивана.
— Блииин! Ты ж мне все ребра, нахрен, переломал! — скулит мажор. — Как теперь мне тачкой-то управлять, в таком состоянии?
Врет. Я контролировала силу ударов, и все кости должны быть целы! — возмутилась Марина.
— Скажи спасибо, что морда целая, — отвечаю я, без намека на сострадание, и приказываю опущенному до ранга рядового кучера мажору: — Хоре, стонать, Плюха. Заводи, поехали.
Водила послушно тянется к кнопке запуска мотора, и через секунду «ауди» срывается с места, ныряя в поток машин.
Мажор за рулем морщится, пыхтит, сопит, но терпит и машину по дороге ведет так же уверенно, как раньше.
— Можно я музыку включу? — интересуется через пару минут молчаливой езды «воспитанный» водитель.
— Не возражаю, — откликаюсь полусонным голосом. Плавный ход «ауди» меня убаюкивает.
Из колонок за спиной через секунду вырывается ритмичный бубнеж Моргенштерна, и под неразборчивые рулады этого опопсившегося репера я не замечаю, как окончательно проваливаюсь в сон.
Очнулся я от тычка в колено и требовательного окрика:
— Ай, але, как там тебя… Сергей, приехали! Бабло гони!
Я на автомате ощупываю карманы спортивного костюма. Окончательно просыпаюсь. Вспоминаю, где я и с кем. И ловлю хмурым тяжелым взором в зеркале любящуюся рожу водилы.
— Ээ, ээ, спокойно, бро, шуток, что ли не понимаешь, — тут же вскидывает в защитном жесте руки Плюха.
— Где мы? — я переключаюсь на окна, и вижу в вечерних сумерках знакомую с детства стелу с гигантскими буквами названия родного города.
— Где заказывали, — откликается водила. — Адрес говори, куда конкретно здесь вести.
Я задумался. Так-то официально моим домом здесь была институтская общага. Но после убийства соседа, и моего подозрительного исчезновения, вряд ли мне без проблем позволят вернуться обратно в комнату…
— Але, снова уснул что ли? — хмыкнул Плюха. — Бро, имей совесть! Мне, вообще-то, еще триста верст с гаком обратно пилить.
Вместо общаги, я назвал адрес офиса организации, решив, сперва посоветоваться с опытными старшими товарищами.
Плюха, набил запрос в навигаторе авто и, получив картинку маршрута, в своей агрессивной манере, едва не расталкивая другие машины на дороге, рванул дальше по улицам вечернего Нижнего.
Я же озадаченно сунул руку в правый карман кофты, в котором что-то нащупал во время недавнего спонтанного обыска.
Сюрприз, — раздался в голове довольный маринин голос.
И я вытащил из кармана эблюс с тремя крупными горошинами энергосути и парой разноцветных кристаллов… Догадаться о попадании в карман этого богатства не составило труда. Видимо, тогда, на поляне, зарывшись по плечо в бездонный карман Серафимы, поймав разряд эйфории, Марина, за мгновенье до активации Рывка и переноса за колючий куст, успела цапнуть с нижней полки часть рассыпанных там трофеев. Потом она спрятала добычу в карман. Я же, пребывая в шоке от неожиданного разоблачения, попросту не заметил этого ее маневра. Дальше ко мне вернулся контроль над телом, и все завертелось… а забытые трофеи остались в кармане.
