– Да и вас, – повернулся я эльфийкам, – баловали системными вкусняшками постоянно.
Остальные сдержанно загудели – вкусняшками уже не обошли никого из присутствующих, – а те переглянулись, и Майя буркнула:
– Нас не только Система балует. Твоя… Ольга… тоже. Апартаменты для меня и Рилль – служанка похвасталась – уже вчера к вечеру были подготовлены. Говорила: с ног сбились. Ты ж знаешь, мы немного разные, а ни она, ни я в своих придраться ни к чему не смогли. Для меня им занавески на окна пришлось менять. Я вошла – дом вспомнила: узор на них… Тебе бы не понравился – резкий, контрастный, острый. Цвета, впрочем, немного не нашей семьи, но… Я у себя в личной комнате не решилась такие повесить, а они – пожалуйста. А у Рилль…
– У меня с цветом занавесей тоже уж совсем точно не попали, но тебе в той комнате, думаю, понравится. Да я ещё не встречала никого, кому не нравились бы картины наших лесов.
– Подождите! – затряс головой я. – Они ждали нас ещё вчера?!
– Ну, вот и ты, –ядовито раздвинула губы тёмная, – ты тоже перестал восторгаться её чаем.
– Да, Сверг, – покачала головой светлая. – Не её платье нас расстроило. Не платье.
– Но ты и про платье, верно, не в курсе, – подхватила реплику Майя. – Да и остальным полезно будет узнать тоже. Хельга в прошлой жизни в нашем мире прославилась рядом жестоких убийств. Вы все могли прочитать про одно из них в книге «Дом на болоте». Здесь, в Дианее, она издана тоже.Но у нас общую чашу терпения переполнило другое её преступление – она отрубила голову очень известному художнику. Именно это воздвигло объединиться против неё сильнейшие роды мира. Моя семья тоже участвовала в охоте. Её настигли и обрекли на жуткую казнь. Убийца умирала, но умереть ей не давали. И так – сто сорок четыре года. Как вы все уже знаете, недавно она была о спасена и от дальнейшего наказания избавлена. И вы знаете кем – Свергом, – тёмная взглянула на меня. – Я правильно рассказываю?
– Сто сорок четыре года, три месяца и шесть дней, – пришлось уточнить мне. – Она считала их по дням.
– От своих я получила известие, – продолжила тёмная, – что данный срок многими – нами в том числе – сочтён достаточным. Тем более, что за это время выяснилось, что в большинстве случаев Хельга действовала в качестве орудия. Была исполнителем. Безжалостным, беспощадным, но только исполнителем. С тем художником – тоже. Её наняла мать доведённой им до самоубийства девушки. Сейчас у Хельги – внешность именно той несчастной. А платье, в котором мы её сейчас увидели… На одном из знаменитых портретов той девочки – она в очень похожем. Я полагаю, что Хельга решила ещё раз напомнить всем наверху, – тёмная неопределённо махнула рукой в сторону потолка, – какой красавицей была Митрия Ашкеннзои. Моя тётушка, кстати, до сих пор вспоминает её с придыханием. Внутри дворца зона, закрытая от внешнего наблюдения, но, встречая королеву, она выйдет из-под его потолков. Под яркий солнечный свет и появится во всём своём нынешнем великолепии. Со всем прославленным сиянием Митрии Ашкеннзои. И в её знаменитом туалете.
Майя замолчала, но тишина настояться не успела. Светлая тут же подхватила эстафету:
– Ещё раз обращаю внимание – Сверг, я к тебе сейчас обращаюсь, в основном – к тебе! Ольга… – Рилль через паузу назвала новое имя Хельги и повторила его: – Ольга не могла сшить это платье за те полтора часа, когда она отослала нас переодеваться. У нас всё было наготове – и то, мы едва уложились. А уж это платье…– она покачала головой и продолжила: – Его только надевать – с несколькими служанками! – не менее получаса займёт. Повторю, что сказала тебе Анна: они ждали нас вчера. Ты ещё сегодня с утра не собирался здесь появляться, а они уже занавески вешали! И были готовы к появлению всего отряда! Всего! А не только тебя или тебя только с нами, – она обменялась взглядами с Майей. – Апартаменты Оннатаэллы выдержаны в цветах дома Теккаби! – юная аристократка только кивнула. – И не думаю, что пивом бочками юная девушка закупилась для себя. Сверг, пожалуйста, пожалуйста! – через каждые пять-десять минут напоминай себе, что она – убийца, что ей около двухсот лет, и она здесь уже доходила до 66-ого уровня! Ей тогда понадобилось на то – двадцать два года.
Я только вздохнул: двадцать два плюс пятнадцать (моложе в Дианею не прорваться) – даже без последующих полторы сотни лет – почти сороковник. Напоминать себе об этом? – как будто я этого не делаю! Ну, не каждые пять минут, но…
Я опять не удержал вздоха. Ведь ещё я помню ее сип: «Пи-ить», помню, как тащил три пуда её костей, едва обтянутых кожей, из паучьего гнезда, как она, когда мы убегали от загонной охоты, цеплялась мне за спину и без сил повисала на ней, и её «спасибо», когда позволил ей на себе провести первую мутацию… И помнил, как она кинулась на меня с кинжалом, а я, играючи, уходил и уходил от её ударов. И даже здесь я был сильнее её! Наконец-то я был сильнее женщины рядом со мной! Да и руки мои сразу и напрочь запомнили мгновения на берегу – её обмякшего, её абсолютно мне доверяющего, верящего мне тела.
Кажется, Рилль перехватила что-то из моих воспоминаний. Может, у неё какая-нибудь “менталистика” имеется? Или ей, как Тарре, для этого никакой менталистики не требуется? Светлая чуть поджала губы и перевела тему разговора:
– Когда будешь её перебрасывать в болота, я пойду с вами.
Она даже не сомневается, что Хельга добьётся своего.
– И я! – сразу вклинилась Майя.
– Нет! – тут же отказала ей светлая. – Не сразу.
И меня удивила тёмная: она не взвилась от возмущения, она даже голос почти не повысила, спрашивая:
– Почему?
– Захочешь – потом нас догонишь. Но сначала навестишь любую из здешних таверн, – и улыбнулась: – Можешь – ближайшую. Мы за это время далеко мы не уйдём: ведь, чтоб снять то замечательное платье, тоже не менее получаса ей потребуется, – и, наконец, объяснилась: – Я ночевать ни на болоте, ни, тем более, в этом дворце, не собираюсь. У меня свой дом имеется. А ты?
Ну да. В любом случае кого-то из наших мы здесь оставим и на ночь сюда вернёмся. Потому что иначе, ночевать всем вповалку на болотах – чего ради?! Да и пункт экстренной эвакуации иметь – тоже может пригодиться. И для тёмной после заката войти с подругой в таверну здесь, выйти в Тавлотауне – час делов, и Рилль дома.
Пауза перед ответом у Майи вышла почти незаметной – всё выглядело достаточно прозрачным:
– У меня дома нет. Пригласишь?
Светлая только руку ей протянула, и по чёрному плечу к ней скатился чёрный комок, блеснул почти белыми глазами и начал вылизывать ухоженную светлую ладонь ярко-красным язычком.
– Сверг…
– Так, дамы! Сейчас я даже для вас – Лекс. Она – Ольга, а я – Лекс. Хельга здесь наверняка секретилась, как могла. Не будем ломать её конспирацию. А от моего прежнего ника до прежнего её – слишком короткая дистанция. Потребуется, она, кому надо, сама всё расскажет.
– Принято, – сразу согласилась светлая. – Лекс, она сама, без тебя, может прыгнуть на болото к мэтру Гарроту?
– Пока нет. Я ей этот уровень божественного интерфейса ещё не открыл.
– Лекс, а мы? – тут же оторвался от пива Оггтей.
Орки в разговор вникали не особенно. Студенты вслушивались в каждый звук, а орки… Наверное, пиво качественное. Даже завидно.
– Нет, – пожал плечами я. – Я по Тарре знаю. Ни у кого из вас нет божественной ступени отрядного интерфейса. Нам его открыли, когда я был меж локациями, то есть, когда вас и в отряде-то не наличествовало.
Хотя тогда отрядную панель как раз наоборот – закрывали…
« – Господин, именно поэтому очень не советуют связываться с высшими силами. Невозможно быть уверенным в конечном результате. И дело не в злокозненности, просто их силы уж больно несопоставимы с бренными человеческими оболочками, а боги редко отличаются аккуратностью.
Я заметил, как, переглянувшись, вздохнули студенты. Нет, молодёжь, вам не перепало тоже. Так что, только я к вам и никак не наоборот.
