я был уверен. Ни про убийства, ни про участие в них Савицкого власти не узнают.
По квартире прошлись полицейские в форме и в штатском, эксперты в белых халатах и с большими фотоаппаратами. Приехал даже какой-то важный хрен из прокуратуры, потоптался в прихожей, наорал на всех и свалил.
А потом все вдруг уехали, и мы с Мастером остались одни.
— А что с ноутом?
— Отдам спецам, видно будет, — ответил Мастер и тут же, противореча сам себе, продолжил, — скорее всего, в кирпич он превратился, Дима был талантливым инженером, этого у него не отнять. Если хотел что-то сделать, делал.
— Вы хорошо его знаете? — ухватился я за эти слова. — Он давно на проекте?
— С самого начала, — покачал головой Мастер, — Такой тихоня… вряд ли его кто-то вообще знал хорошо. Копается со своими железками и этим счастлив. Как ребёнок, которому конструктор подарили.
— И зачем ему всё это? — задал я главный вопрос.
— Сбрендил, — сходу предположил Мастер, — решил, что служит высшему разуму, и пошёл убивать человеков.
— Вам бы фантастику писать, — восхитился я, — миллионы бы зарабатывали.
— На доходы я и так не жалуюсь, — Мастер забавно фыркнул.
Я сообразил, что первый раз говорю с ним на равных. Не как раньше, когда чтобы высказать в лицо свои мысли, мне приходилось собирать внутри всю свою волю и наглость. Просто сидим, болтаем. Видимо, люди делятся на самом деле не на богатых и бедных, а на живых и мёртвых. Я остался жив, а Диму Савицкого увезли на труповозке. И этот факт окончательно уравнивает всех живых и доказывает их окончательное превосходство над мёртвыми.
— А серьёзно?
— Да хрен его знает, — Мастер с обескураживающей честностью пожал плечами. — Вот покопаемся у него в кабинете, тогда и узнаем. Вот только ты, мой юный друг, туда не поедешь. В больничку, и никаких разговоров!
Уже в прихожей я вспомнил, что ещё не давало мне покоя.
— Почему они вообще приехали?
— Сигнализация сработала.
— Я же ввёл код! — недоумевал я.
— Значит, неправильный, — Мастер отмахивался от меня, как от назойливой мухи.
— Не мог я ошибиться! Там же её дата рождения.
— Странно, — он профессионально сделал стойку на любую неправильность, — кто же мог его поменять? А какой код?
— Двадцать… ноль два… один... девять... девять... семь... — продиктовал я по памяти.
Мастер что-то прикинул в уме, а потом согнулся… от хохота!?
— Ой, не могу! — простонал он, — и сколько ей лет по-твоему?
— Двадцать пять...
— Двадцать восемь! — выдохнул Мастер, — я ваши личные дела наизусть выучил! С двухтысячного она! Отличный код, только нули и двойки. Самое то, для блондинки. Получается, она даже из комы тебя бережет. Ангел-хранитель твой, Андрюша!
Уже в машине я уговорил развеселившегося Мастера, взять меня с собой на обыск кабинета Савицкого. Сошлись на том, что меня снова осмотрят в МосТеховском медпункте.
Коморку главного инженера разбирали на молекулы. Специально подготовленные люди разбирали весь электронный хлам, отдельно укладывая то, что может хранить информацию. С момента поселения Савицкого в кабинете он не выглядел таким стерильным. Особой аккуратность главный инженер не отличался, поэтому столы, шкафы и полки напоминали свалку радиодеталей или древнюю барахолку, которую я видел только в фильмах.
Вторая половина кабинета, в которой Савицкий должен был заниматься полагающимися по должности административными делами, была отделена перегородкой, а дверь закрыта на ключ. Нашедшийся у уборщиц запасной комплект к двери не подходил. По словам испуганных работниц ведра и швабры, Савицкий давно перестал пускать их к себе, и дико орал при попытке передвинуть любую вещь.
По отзывам подчинённых оказывалось, что половину кабинета никто не видел уже очень давно. Савицкий либо, сверкая очками, копался в электронном хламе, либо приходил к подопечным сам.
Мастер проявил нетерпение. Сотрудники побежали за ломом...
— Илья Романович, — позвал один из охранников изменившимся голосом, — Вам надо на это взглянуть.
Естественно, я увязался следом. "Спрятанная комната" в кабинете Савицкого была пуста до стерильности. Никаких документов, никакого хлама. Почти всё свободное место занимала капсула виртуальной реальности. Судя по мигающим мониторам, она работала. Кто-то прямо сейчас был внутри.
— Открывайте, — распорядился Мастер.
Техники сосредоточенно забегали вокруг капсулы. В комнатке было тесно, и суетясь, они мешали друг другу. Одни заглядывали под низ, другие озадаченно постукивали по крышке и пытались рассмотреть что-то через абсолютно непрозрачное, молочно-белое стекло. Время от времени каждый из них подходил к монитору, тыкал туда, дожидался ответа и снова включался в бурную, но, судя по всему, не приносящую результата деятельность.
Наконец, очевидно, самый храбрый из них, Сергей, которого я запомнил по вип-залу, подошёл, задумчиво скребя в затылке.
— Заблокированная она, — уставясь в пол, сообщил он, — не позволяет запустить процедуру выхода.
— Тогда ломайте к херам! — Мастер притопывал от нетерпения. — Или мне самому за ломом сходить?!
— Пропустите! — послышалось из коридора, — дайте пройти!
— О, Веня, — обрадовался Мастер, — а ты-то нам и нужен.
— Могли бы раньше позвать, — буркнул Веня, — а то, сразу "лом тащите". Питекантропы.
Он неожиданно сунул мне ладонь. Слегка обалдев, я пожал её. Похоже, в тусовке небожителей меня стали считать за своего.
— Что скажешь? — Мастер был похож на вставшего на след гончего пса, и всякое промедление его жутко раздражало.
— Скажу, что эту капсулу списали две недели назад, — Веня склонился над аппаратом и провёл ладонью по силовому блоку. — Я сам её списывал. Вот тут выгорело всё на хрен. Замыкание. Восстановлению не подлежит.
— А здесь она как оказалась?
— Не знаю, но догадываюсь, — хмыкнул Веня. — Савицкий её сам на утилизацию отвозил.
— Не довёз, значит? — не отступал Мастер.
— Все документы в порядке были, — развёл руками Веня, — акты-хуякты… Нет, ну ты погляди… И правда, золотые руки были у мерзавца. Как новенькая.
— В порядке? А ты хорошо смотрел?!
— Илья Романыч, да кто ж думал? — стал оправдываться Веня, — это же Дима. Я с ним каждый день в пинг-понг играю… Играл… — поправился он.
— Все бумаги потом мне на стол, — распорядился Мастер, — будем их под микроскопом изучать.
