После очередной такой встречи Крисси поинтересовалась:
— Неужели никто до сих пор не подал жалобу?
— Грозят многие, но пока никто не подал. Сила женского очарования, Крисси, учись.
Сказано это было таким самодовольным тоном, что мне немедленно захотелось подать жалобу Разуму за украденного хомяка.
Уже стоя возле Распорядителя Арены, я никак не мог решиться и начать первый бой. Из головы не шла мысль о том, что Беверли может подложить свинью, но какую? Так, подсознательно ожидая от нее каверзы, я подал заявку на наш первый бой, чем начал затянувшийся марафон сражений.
В сумме мы провели около полутора сотен боев с переменным успехом, и заняло это около пятнадцати часов. Рассказать о каждом в деталях я бы не смог даже под дулом пистолета, настолько все происходило быстро и суматошно — разум просто не успевал проанализировать и усвоить предыдущий бой, а я, понукаемый Беверли и вошедшей в азарт Кристиной, отправлял нас в следующий.
Хорошо запомнился самый первый, потому что… ну да, первый всегда запоминается, а кроме того, мы его с треском проиграли.
В первом бою нам достались три рапторианца из клана Пенхакур. Подготовились они основательно. Уже после боя Беверли сказала, что доспехи каждого были эпического качества.
Наше оружие наносило хорошо если треть от заявленного урона, остальное срезалось броней противников. Волновые модуляторы, любимое оружие рапторианцев, наряду с кислотными плевками не оставили нам ни шанса. Мало того, что они наносили приличный урон, так еще и подвергали нас какому-то воздействию, от которого кислота жгла намного сильнее. Плащ, который должен был защищать от этой дряни, мне не помог: превратился в лохмотья после первого же попадания из волнового модулятора. Ощущения при этом были не из приятных — помимо адской боли во всем теле, казалось, что меня запихнули в стиральную машинку, а потом сразу забросили в микроволновую печь.
Живую броню я не использовал и правильно сделал. Крисси и Беверли выбыли первыми — как я понял, рапторианцы сначала выбивали бойцов с самым низким объемом жизни. Когда я остался один против троих, живая броня позволила бы выстоять и, может быть, даже прикончить одного-двоих, но на меня бы точно обратили внимание те, чей интерес сейчас совсем не нужен.
Перед глазами все еще стояли жутковатые оскалы рапторианцев, расстреливающих нас из модуляторов, а Беверли уже трясла меня и кричала в лицо:
— Давай, давай, Картер! Регистрируй нас на следующий!
Она вообще постоянно меня подгоняла. Я не успевал даже изучить награды за проведенный поединок, как она уже теребила меня за плечо и требовала немедленно начать следующий. Скорее всего, долги заставляли ее спешить, а мною двигало желание помочь пропавшим друзьям, так что я вскоре вошел в тот же темп и регистрировался сразу и без лишних слов.
Разнообразие вносил Тигр. Хомяк жалобно пищал, после того как его убивали, а если оставался в живых, издавал другой звук — что-то вроде писклявого порыкивания. Других изменений в нем я не замечал, но его очки опыта росли с каждым боем.
За все время мы сделали лишь два перерыва — чтобы перекусить и справить естественные надобности. Как оказалось, для этого существовало отдельное карманное измерение — для каждой расы свое.
Распорядитель Арены радовал разными локациями — я повидал все двенадцать родных планет официальных рас Сидуса. А вот встретиться со всеми их представителями не удалось, только с девятью.
Чаще всего встречались старожилы станции: рапторианцы, вольтроны и огья. Рехегуа, ангелы, крепаки и да’ари попадались чуть реже, чем люди — многие с лайнера тоже решили попытать счастья на Арене. Кур’лыков я видел раз пять.
Оставшиеся три расы: разумные амфибии кускркскумиикру, выговорить самоназвание которых было вне моих возможностей, загадочные бесформенные наоту, которых чаще называли «безликими», и энергетическая форма жизни анеа — нам так и не встретились.
Я надеялся на встречу с юяй, но из неинициированных рас Сидуса мы встретили только каккерлаков, и бой с ними ничем не запомнился. Три огромных безоружных «таракана» рванули к нам через поле битвы и были распылены массовым огнем тазеров и бластеров.
Кто бы нам ни попался, поначалу мы чаще проигрывали, хотя почти все были такого же нулевого уровня, как мы с Крисси. В первую очередь потому, что я наотрез отказался от живого щита и «Блефа» — хотелось понять, на что мы способны без них. А заодно присмотреться к Беверли.
Во вторую…
Заметно было, что для инопланетян Арена — важный карьерный этап, к которому они подошли подготовленными. Хорошие доспехи, мощное оружие, разнообразные моды и гаджеты — все это помогало быстро выбивать из боя Крисси, а потом сфокусированным огнем сливать меня или Беверли. Часто встречалось разделение ролей в команде — живучий и хорошо бронированный «танк», специальным модом перетягивающий огонь на себя, «поддержка», которая либо усиливала союзников, либо исцеляла раненых, и «боец», наносящий самый сильный урон.
К девятому поражению подряд Беверли потеряла самоконтроль и наорала на нас, требуя большей эффективности.
— Крисси, какого хрена ты полезла в кислотное болото? Картер, зачем ты бросился ей помогать, когда мог воспользоваться тем, что враги сфокусировали огонь на ней? Помог бы мне, мы бы завалили того огромного огья! А без его огненного дыхания их команда бы быстро слилась!
Упреки были справедливы, хотя Крисси полезла спасать бросившегося в кислоту Тигра, а я, будучи рядом, не смог подавить порыв и протянул девушке руку… из-за чего потерял время. Ну а огья… действительно решил исход. Без него оставшиеся кур’лык и да’ари были нам не соперники.
Признав это, я думал, что Беверли успокоится, но она продолжала наседать:
— И где тот защитный мод, который ты использовал в бою с бандитами? Почему ты его не используешь?
— Жду, когда мы научимся выигрывать без него, — огрызнулся я.
Больше она о нем не упоминала, но ее взгляды были красноречивее слов. Мне и самому временами жутко хотелось включить «Щит Предтеч», но я держался.
В общем, мы учились, проигрывая бой за боем, но осваиваясь все больше, начиная понимать, видеть, просчитывать свои шаги. Опыт давался трудно, больно, девчонки рычали друг на друга, пару раз по очереди впали в истерику, потом сорвались на меня одновременно, и пришлось сделать перерыв и дать им остыть, потому что на эмоциях разум отключается, а множить серию поражений…
Но она все равно множилась. Я все больше убеждался, что вчера с да’ари нам с Крисси действительно повезло. Возможно, сыграло роль то, что в одиночных и парных боях много просто любопытствующих, а вот в тройках больше тех, кто планирует сделать Арену своей основной деятельностью на Сидусе. Снуя в толпе между поединками, я слушал разговоры вероятных противников — на родных планетах они были военными, спортсменами, охотниками или даже преступниками. В общем, по большей части теми, кто и до Сидуса редко расставался с оружием.
Первой победы мы достигли, скорее, не потому, что стали лучше взаимодействовать, а потому, что противники нам достались совсем уж зеленые: троица безоружных землян с лайнера. Для них это был первый бой, и, едва появившись, они начали, отвесив челюсти, озираться. Дивиться было чему: основой для этого поля боя стала кислотно-болотная планета Сарисуру, родина рапторианцев.
— Ух ты, ну дела! — воскликнул пришибленный мужичок лет сорока. — Здорово, земляки! А че тут такое ваще? Как драться-то и… Твою мать!
Он завопил, ступив в кислотную лужу, разразился руганью, а Беверли не дала ему договорить и снесла полбашки сцепленным разрядом из тазера. Крисси, остервеневшая от предыдущих поражений и испытанной боли, к ней присоединилась. Я не стал поднимать оружие, и через пять секунд бой был закончен.
Точно не скажу когда, потому что потерял счет поединкам, но примерно к сотому бою наша команда сработалась. Может быть, не на сто процентов, но проблески взаимопонимания проявлялись все чаще, а вспышки глупости сошли на нет. Каждый четко знал, что делать в общем, и вскоре мы начали интуитивно понимать, как действовать против разных соперников.
