«Стандартный трюк», — подумал вампир. — «Атакует издалека чтобы подобраться ко мне вплотную. Если исходить из того, что я видел, от Медеи стоит держаться подальше, но так она сообразит, в чём я ей уступаю. Нужно дать ей понять, что мои атаки тоже опасны».
Отразив стальные иглы Эльдман встретил Медею размашистым ударом большого двуручного меча. Медея защитилась наручами левой руки. Оба оказались сильно удивлены: Эльдман тому, что его атака нанесла 0 единиц урона, а Медея тому, что меч Эльдмана оставил на её предплечье кровоточащую рану. Объяснялось это тем, что у Медеи был навык «Закалённые руки», который при блоке руками поглощал 60 % от показателя физического урона Медеи. На тот момент за удар она наносила 178 тысяч урона, а Эльдман 82. Вот и получилось, что она совсем не получила урона. А причина, по которой на её руке осталась кровоточащая рана, заключалась в скрытых свойствах Ненасытной скорби — двуручного меча Эльдмана и его показателе удачи.
Все последующие атаки Эльдмана давали тот же результат. 0 единиц урона и очередная кровоточащая рана, которая, в совокупности с остальными ранами, медленно поедала очки здоровья Медеи. С прошлой их встречи боевые навыки Медеи сильно возросли. Она стала двигаться намного лучше, различать ложные выпады и проводить серии молниеносных атак. Достичь такого мастерства королеве шипов позволили ежедневные тренировки с лучшими мечниками обитателей леса. Убить их ей бы не составляло большого труда, а вот уйти от их атак было уже не так-то просто, поэтому Медея полностью сосредоточилась на изучении фехтования и рукопашного боя. Эльдман ощущал это, поэтому в момент, когда кулак Медеи должен был достичь его лица, он использовал навык «Сердце мертвеца». Резкая боль в груди забрала у Медеи 10 % максимального запаса здоровья и заставила её замереть, что позволило Эльдману отойти на безопасное расстояние. У Эльдмана запас энергии почти иссяк, а у Медеи оставалась ещё половина, поэтому, если бы они продолжили обмениваться ударами, он бы точно проиграл.
Как только боль в сердце утихла, Медея ринулась в наступление. По её алым глазам было сразу понятно, что она в бешенстве и желает Эльдману болезненной смерти. Вампир собирался пойти ей на встречу и использовать боевой навык, как вдруг его противников стало двое.
«Молодец», — мысленно прохватил противника Эльдман. — «Учла то, что придётся сражаться со мной. Раньше я мог определить, где она, а где иллюзия, по биению сердца. Но теперь, её иллюзия так искусна, что ничем не отличается от оригинала. Времени нет, она двигается очень быстро. Нужно бить наугад».
Эльдман сделал выбор. Его меч залился зелёным свечением и разрубил Медею от плеча до бедра, но то была иллюзия. Настоящая Медея налетела на него сбоку и нанесла несколько опасных ударов. Один кулаком в голову, другой ногой по левой руке. Всего два удара, а здоровье Эльдмана сократилось на 50 %, это с учётом того, что полный его объём здоровья был равен миллиону очков. Каждый удар был критическим, отчего рука оказалась раздроблена, а череп разбит.
«Инициативу в ближнем бою мне уже не перехватить», — подумал Эльдман, изломанным телом обращаясь в тысячи летучих мышей, — «Значит буду держаться на расстоянии и спамить её способностями».
Прятаться от полчищ крылатых тварей в гробнице было некуда, да и, по мнению Медеи, незачем. Во-первых, летучих мышей могла убить ударная волна от взмаха её кулаков, которые с каждым попаданием покрывало пламя, а во-вторых, они попросту не смогут прокусить её кожу. Медея оказалась неправа в обоих случаях. Летучих мышей было так много, что пока фея атаковала в трёх направлениях, на неё обязательно успевали напасть с четвёртого. Причем укусы кровопийц оказались очень болезненны, ведь показатель удачи Эльдмана был выше её показателя стойкости, что давало вампиру и его фамильярам наносить Медее увечья. Не давая фее передышки, Эльдман навыком сжал ей сердце, нанёс несколько критических ударов мечом и тут же перенёс её и себя в сумеречную зону.
Декорации гробницы сменились чёрным пространством, по которому разгуливали хмурые тучи. Ветер свистел, завывал песни мёртвых, предваряя скорый финал. Медея хотела выпить какое-то зелье, но не успела. Тело замерло и отказалось подчиняться. Медея напрягалась изо всех сил, рычала от злости, но невидимые путы были сильнее.
— Бесполезно, — оказавшись прямо перед ней, произнёс Эльдман. — Ты уже проиграла.
Вампир убрал белые локоны с её шеи и когтем латной перчатки сделал надрез. Но вместо того, чтобы выпить кровь, он сцедил её в колбу с зельем.
— Что ты делаешь? — с большим трудом смогла спросить Медея.
— Проверяю твою кровь на наличие неприятных сюрпризов, — ответил Эльдман, взбалтывая зелье, которое изменило свой цвет с фиолетового на оранжевый. — Ты думаешь я настолько глуп, чтобы пить её в этом облике? Мои летучие мыши бессмертны и работают как фильтр. Принимают всю гадость в крови на себя. Но в этом облике, я пью её такой какая она есть. То-есть если в ней что-то намешано, то я получаю соответствующие дебафы. Чему ты удивляешься? Это же затёртое клише. Хочешь победить вампира — отрави свою кровь. Твоя чиста. Можно приступать к трапезе.
— Сожри это! — крикнула Медея, направляя кулак в челюсть вампира.
Во время разговора Медея активировала установленный на позвоночнике инъектор, который вколол ей сразу семь легендарных зелий. Здоровье королевы шипов мгновенно восстановилось, а всё её характеристики, включая стойкость, значительно возросли, что позволило ей вернуть контроль над телом. Однако достать вампира ей не удалось. Кулак Медеи был быстр, но он лишь задел растворяющийся в темноте образ вампира.
«Пока не стоит показываться ей на глаза», — подумал Эльдман, наблюдая за Медеей со стороны. Во время действия сумеречной зоны он мог сливаться с темнотой. — «Сначала дождусь, пока закончится действие зелий».
— Выходи Ален, ты не можешь прятаться вечно! — выискивая противника в кромешной тьме, кричала Медея. — Делал вид, что мужчина, а на деле оказался обычным ссыклом? Каково это, быть всеобщим разочарованием? Будь я таким ничтожеством, как ты, наложила бы на себя руки. Ах, точно! У тебя же даже на это кишка тонка. Но не переживай, я решу все твои проблемы. Только покажись.
Провокация Медеи не возымела никакого эффекта, Эльдман предстал перед ней лишь через минуту, когда закончилось действие сумеречной зоны. Тьма отступила, обнажая древнюю гробницу.
— Теперь прятаться негде, — позлорадствовала Медея. — Я задушу тебя твоими же кишками.
— Фу, как мерзко, — Эльдман отвернулся от отвращения. — Я-то думал ты леди, а на деле оказалось, что ты больная на всю голову стерва. Ну, или у тебя очень болезненные месячные.
— Выродок!
В Эльдмана полетело пять стальных игл, а, вслед за ними, ему в голову устремилась нога Медеи. Грудь феи пронзила резкая боль, от чего она промахнулась и кубарем отлетела в стену. Медея скривилась от боли и злости и посмотрела на Эльдмана так, словно хочет разорвать его на куски. Она уже была готова воплотить фантазии в жизни, как вдруг, за первой болью в груди последовала другая. Не менее болезненная и сковывающая.
Эльдман воспользовался амулетом, чтобы перезарядить все способности. Это позволило ему использовать навык «Сердце мертвеца» дважды и вновь перенести Медею в сумеречную зону. К этому моменту действия усиливающих зелий кончилось, и королева шипов оказалась обездвижена и абсолютно беззащитна. Из темноты ей в живот, копьём, влетел большой двуручный меч. Клинки из осквернённой стали погрузились под ребра. А острые клыки вампира вонзились ей в шею. Полоска здоровья королевы шипов стала быстро сокращаться.
110 тысяч очков здоровья
85 тысяч очков здоровья
60 тысяч очков здоровья
Эльдман почти победил, как вдруг, сумеречная зона рассеялась, а Медея вернула контроль над собственным телом. Не успел Эльдман вытащить из шеи клыки, как Медея швырнула его через себя и сломала ему руку. С хрустом кости пришла острая боль, а с ней и вопрос:
