— Ого…
— И плодимся мы яйцами. Иногда в кладке бывает до тысячи яиц. Но имеем право лишь на одно спаривание за всю жизнь. Да и то не все, только лучшие из лучших. — Тиан подполз ближе, устроил голову на сложенных полукольцом лапах. — Это мое потомство. Ну… как я его помню. Мы не привязываемся к детям как вы, люди.
— У вас была семья?
— Мы не создаем семей.
— Но вы по кому-то скучаете?
Паук встопорщил чешуйки и трескуче засмеялся.
— Любое живое существо скучает по себе подобным, это естественно.
— Мне жаль…
— Мне тоже. У меня было два лучших друга, два соратника. И хотя прошло уже так много лет, я все еще лелею надежду, что они не потеряли свой рассудок.
— Я не понимаю, простите…
— Смотри. — Тиан развел лапы в стороны, между ними засветился еле видимый сгусток. Паук кинул его вверх, и сгусток вырос в размерах, стало понятно, что он состоит из огромного количества подвижных точек. — Со временем утопленники врастают в систему Игры, становятся ее частью. Или заложниками. Не самый плохой способ существования, к тому же — со своими привилегиями. Я научился видеть систему почти сто лет назад. Каждая точка — отдельный пользователь, зашедший в Игру. А вот эти две — канцлеры. Саан и Феол.
— Асвальд рассказывал, что… — начал осторожно Шун.
— Да. Асвальд сказал тебе правду. Это лишь их тела, захваченные искусственным интеллектом. У тебя когда-нибудь бывал сонный паралич?
— И не раз.
— Тогда ты должен знать, каково это. Сознание все видит, слышит, чувствует, но не может выдать никакой обратной реакции. Абсолютное бессилие. И так изо дня в день, из года в год. — Тиан скомкал эфемерную картинку обратно в сгусток и раздавил его между лап. — В таком положении крайне трудно сохранить рассудок. Так что… надежды у меня все меньше и меньше.
— Мне жаль, — повторил Шун, не зная, что еще тут можно добавить.
— Если ты не поможешь Миро, подобная участь ждет каждого человека, — неожиданно заявил Тиан, поднимаясь. — Включая тебя.
— Я… — растерялся Шун. — Я не…
— Ты проспал почти двенадцать часов. Твои друзья на улице. Встречают гостей. Иди.
Паук махнул лапой в сторону выхода и скрылся в противоположном направлении, оставив Шуна с миллионом так и не заданных вопросов.
Глава -3.1 Те, что нашептывают
— Итак, история, — сказал Асвальд, подняв высокий бокал с пивом. Шун согласно кивнул и чокнулся с ним своей кружкой. — В далекой древности, когда люди еще не знали, по какому принципу строить пирамиды, один путешественник набрел на волшебный город. Дома в нем были высокими и зеркальными, между ними летали металлические птицы, а жители показались путешественнику настоящими богами, сошедшими с небес.
Несмотря на поздний час, бар был заполнен лишь наполовину. Посетители мирно распивали горячительные напитки небольшими компаниями и играли в бильярд, на Шуна и Асвальда не обращали никакого внимания, несмотря на форму федерала, а миловидная официантка постоянно справлялась, не нужно ли им еще чего. Правда сейчас, когда Миро отлучился в уборную, она вдруг резко потеряла интерес к их столику.
— Вернувшись домой, путешественник рассказал о волшебном городе, но ему, конечно же, никто не поверил. Тогда он собрал небольшую группу и отыскал город еще раз. Небожители, как их прозвали люди, в этот раз с неохотой пошли на контакт, но все же приняли гостей. А когда провожали их, подарили несколько технологий, позволяющих снимать с полей больше урожая и ковать прочный металл. Много веков две цивилизации жили по соседству, но практически не общались. Люди поклонялись небожителям и иногда получали от них подарки. А когда людям грозила опасность — например, к Земле подлетал метеорит — небожители помогали справляться и с этим. Но потом случился технологический скачок, и человечество забыло о своих полубогах. Быстрое развитие всего за триста лет испортило экологию и привело все живое на грань вымирания. В поисках лучшей доли люди расселились по всей планете, но чистых уголков практически не осталось. Вот тогда они снова наткнулись на волшебный город. Небожители долго не хотели выходить на связь, но теперь у людей было мощное оружие, а значит и рычаги давления. В конце концов, один человек — назовем его Икс — был удостоен короткой аудиенции в главном дворце волшебного города. Икс не знал, почему выбор пал именно на него, он был среднестатистическим ученым и ничем особо не выделялся. — Асвальд кашлянул и глотнул пива, смачивая горло. — Пока Икс ждал аудиенции, он все гадал, каким же будет главный небожитель. И представь его удивление, когда к нему вышел… такой же Икс.
К столику подошел Миро. Он несколько секунд слушал рассказ федерала, потом мотнул головой и сел, тихо сказав:
— Вы опять плагиатите чужие сюжеты, да?
— Я не плагиачу, а смотрю на них через собственную призму, — важно заявил Асвальд и улыбнулся. — Так вот. В ходе разговора оказалось, что очищающие установки небожителей могут очистить лишь небольшую территорию, и в условиях надвигающегося экологического апокалипсиса такая помощь подобна капле в море. Но Икс-два предложил Иксу кое-что другое. Он подарил ему чертежи установки, которая сможет развернуть во времени небольшой кусок пространства. Вместе со всеми живыми существами, которые будут находиться на его территории. Через два года Икс создал установку, собрал всех выживших и развернул тот кусок, на котором впоследствии и появился город небожителей. — Асвальд сделал еще пару глотков и продолжил: — Вот так цивилизация небожителей оказалась все тем же человечеством, только убежавшим от своих проблем в прошлое. А теперь вопрос: откуда взялись чертежи установки?
И федерал уставился на Шуна, ожидая ответа. Тот не сразу понял, что от него чего-то ждут и еще несколько секунд пил пиво, удивляясь внезапно повисшей над столом тишине. Потом спохватился:
— А! — Кашлянул, прочищая горло. — Ну… Икс-два снял чертежи с уже готовой установки. Это… петля времени?
— Именно! — широко улыбнулся Асвальд. — В петле времени возможно появление чего-либо из ниоткуда. Не хочешь ли развить эту мысль?
— Ну так… — Шун задумался. — Наверно, у каждой петли есть узел, точка перелома, когда одно переходит в другое. И я вот не очень понимаю, как там все сложилось… Ведь Икс пришел на то место, где уже должен был стоять город. Предположим, что в момент разворота прежний город вдруг исчезает… или даже нет, в течение какого-то времени город… хм… рассасывается, разбирается…
— Ты неподражаем, — перебил размышления Шуна Асвальд. — Знаешь, есть такое выражение: «Когда палец показывает на небо, только дурак смотрит на палец»?
— Так вы сами сказали размышлять…
— А еще есть выражение: «Дьявол в деталях». Обычно человек, размышляя, обобщает информацию, выводя какую-то систему, закон. А ты наоборот — разбиваешь все на части и рассматриваешь по отдельности. Ты ищешь дьявола?
— А еще говорят: «Бог в мелочах», — буркнул Шун.
— Ахха-ха! — Миро откинулся на спинку стула и довольно хохотнул. — Вы оба такие психи…
— Думаю, ты путаешь понятия, — мягко улыбнулся Асвальд. — «Бог в мелочах» означает, что даже небольшое событие может иметь колоссальное значение. Божественная воля заставляет бабочку сделать взмах крыльями — и на другой стороне Земли начинается цунами. Каждая часть бытия, независимо от своего размера, одинаково важна. Однако! Этот самый взмах крыльев нужно рассматривать исключительно как часть чего-то большего, как винтик системы, как дуновение в общем потоке. Но если мы рассматриваем этот взмах как нечто обособленное, отделенное от общего потока бытия, то тут и начинается дьяволизм. Который вполне может привести к тому, что мы начнем поклоняться бабочкам и выпрашивать у них хорошую погоду.
— Я всего лишь хотел уточнить некоторые моменты, — не сдавался Шун.
— А знаешь притчу про учителя, перенесшего через речку женщину? Ему было запрещено прикасаться к женщинам, но он это сделал. Следующий за учителем ученик через некоторое время укорил его за такое грешное поведение. На что учитель ответил: «Я перенес женщину и оставил ее на берегу. А ты до сих пор несешь ее с собой».
