шелк, между прочим. Простой, не узорчатый, но тем не менее. В инвентаре — полдюжины бутылок с разными винами — ноблисским, мантисским, аммельским. Плюс две бутылки рисовой водки. И пять коробок корабельных галет — всё добыча из ящиков. И жареная рыба всех сортов. И засоленная морской солью семга. И книга. «Песнь об Амалее». На ночь лампу убирал в инвентарь, тряпки сгребал под себя — чего касался недавно, то при обновлении не исчезнет. А вот стул не уберег… такой был стул! Я на нем прямо сидел во время рыбалки — как король. С другой стороны, зачем мне стул? Лучше бы в том ящике котелок какой был — очень супа хочется, а в ямке на камне он никак не варится, я пробовал.
А сколько джиннов я выловил! Штук сорок, не меньше. Два десятка глиняных сосудов, десяток медных, чуть меньше серебряных и два золотых!
Взрывы у всех, к счастью, примерно одинаковые по силе. И убивает редко — меня всего раза три прихлопнуло: два раза глиняным, один — серебряным. Я уже извращался как мог. Пытался разбивать сосуды, метая в них издалека камнями — не сработало. Не бьются. И плитами не давятся. Тогда придумал — привязал ножик к тонкому бревнышку, зажал сосуд камнями и из-за укрытия кое-как печать срезал. Сосуд открылся — но джинн появился, только когда я взял бутылочку в руку — ну, и полетел вверх тормашками, расшибая голову о льдины. Видимо, тепло человеческой руки сработать должно. Все продумали, мерзавцы. Это как с ядами. Медведь отравленное мясо жрать ни в какую не хотел. Акула тоже хотя и вцеплялась исправно в бревно, обмотанное остатками нерпы, политые ядами — никак не дохла. Я даже пару раз замораживал целые туши тунцов, напихивал в рыбу и яда бифукаки, и еще тут плавает такая рыба-медуза, тоже яд дает — Черная Смерть исправно рыбу лопала, а от яда не дохла. Иммунная что ли? Элитная зверюшка, может быть и заколдована от разных видов урона.
Джинны же оказались прижимистыми сволочами. Сплошь и рядом провопив свое «Ликуй!» они испарялись, наградив меня одной медной, серебряной или золотой монеткой. Или очком в ловкость там, выносливость или еще какую наблюдательность. Мелочь, в общем.
Навык я приобрел таким образом всего один — из медного джинна выпал. Прямо ужасно нужный тут. «Огородничество»
Нет, если вспомнить, что навыки тут получить сверх положенного — почти невозможно, нужно признать, что мне везет несказанно.
Джиннов я, например, ловлю только под вторым баффом Нейдона: двухчасовой «большой рыбацкой удачей» — он стал ее изредка вешать, когда я у него адептом заделался. Да и бафф удочки на вылов редкостей, надо понимать, работает.
Жемчуга, скажем, у меня полно. Триста мелких белых жемчужин, сто с копейками мелких синих, пятнадцать больших белых, семь больших розовых и одна совершенная голубая. И денег почти шестьдесят золотых из рыбы насыпалось. Наверное, я богач.
Золотые же джинны одарили странным. Один — картой сокровищ. Пустой кусок кожи, на котором и не написано ничего. Второй — вот этой книгой.
Так, что сегодня читаем?
«Наставление для Целителей духа»
Как жаль, что я не целитель!
«Свет сутью своей врачует, дух же изменяет, продавливает плоть, волей плющит, яростью губит. Поэтому целителю духа особливо важно иметь высокое милосердие…»
Тут перед входом в убежище полыхнуло золотом. Полные блеска лучи проникли во все недозаделанные щели, заслепило глаза. Я выбрался наружу. Передо мной, распахнув сияющие крылья, парил прекрасный ангел.
Золотистые кудри, сияющие, словно из жидкого золота сотканные одежды, казалось, сама полярная ночь отступила перед этим блеском.
— Вы — Амалея? — поинтересовался я. — Или от нее?
— Нет, — сказал ангел. — Я — сотрудник компании Lesto. Гейм-мастер. Можете называть меня Ираэлем.
— Обалдеть, — ответил я. — Наконец-то! Вы хоть понимаете, что вы со мной сделали? Где вы были раньше?!
— Ваша игровая ситуация не нарушала наших правил, мы не имели права как-то в нее вмешиваться.
— Я полгода помираю от холода, голода, вшей… ну, если бы тут были вши!…Я ни с кем не могу связаться! Мои родители наверняка уже с ума сошли!
— Вы подписывали соглашение, прежде чем начать игру. Будучи взрослым самостоятельным человеком, вы имеете право сами творить свою судьбу в мире Альтраума, мы же никак не можем ни следить за вами, ни вторгаться в ваш игровой процесс. Или вы полагаете, что столкнулись с технической неисправностью игры?
— Нет, не полагаю. Но вы же понимаете, что я — не как все?! Что я не могу выйти из игры и позвать на помощь, если попал в тяжелую ситуацию? Неужели вы не можете как-то присматривать за такими… особенными игроками?
— Это было бы нарушением их прав на приватность — все игроки полностью полноценны и дееспособны в мире Альтраума, особенных у нас нет.
— Ну, хорошо, — сказал я зло. — Раз все зашибись как прекрасно, и вы за мной не следите — то какого черта вы сейчас приперлись нарушать мою приватность? Раз вы это сделали сейчас — значит, могли сделать и раньше, так вот я и спрашиваю — Почему??? Почему вы не сделали этого раньше??!
— Потому что только сейчас мы получили на это право.
— Какое право?
— Судебный запрос. Вам необходимо записать вашу позицию, чтобы она могла быть представлена на судебном процессе, который ваша мать инициировала против компании.
— Значит так. — сказал я. — Я ничего не буду записывать, пока вы меня отсюда не заберете.
— Вам, безусловно, сперва придется прибыть в место, где наши юристы должным образом смогут снять ваше выступление, получить ваши показания и подтвердить вашу электронную личность. В каком городе вам будет удобнее всего встретиться с нашими представителями?
— В Мантисе.
— Хорошо, наше мантисское отделение возьмет на себя решение этой проблемы.
— Тогда подождите минутку. Я соберу кое-какие вещи. И это… вы меня под мышкой понесете?
— Простите, — сказал Ираэль, — лично я вас никуда не понесу. Но, полагаю, в течение трех-четырех дней за вами прибудут — дальнейшую связь с администрацией вы сможете осуществлять по игровой почте, вся информация вам будет переслана в ближайшее время.
И взмыл, скотина, в небо — крыльев у него оказалось аж шесть в разложенном виде.
— Погодите, — заорал я. — Кто за мной прибудет?! Как?! Когда?!
Ангельское молчание было мне ответом — превратившись сперва в сияющую звезду, а потом в светлую точку, гейм-мастер усвистал по небу полуночи.
В убежище сразу стало как-то особенно холодно, темно и вонюче, и почему-то ужасно захотелось
