— Давайте все сюда! Тут всего лишь тараканчики! Да еще и скромняшки!
Тоже мне, название для страшного моба!
— Сейчас мы их задихлофосим! — воинственно закричала мне в ответ Сигизмундовна.
Кучка женщин сгрудилась рядом со мной. Светку маман и Смородина дотащили под руки, потому что самостоятельно сеструха в своем облачении передвигалась крайне медленно.
— Какие симпатичные! — радостно воскликнула Светка.
А позади меня раздался бум. Все обернулись. Парикмахерша Лили все-таки свалилась в обморок. Эх… Не выдержала душа поэта вида гигантских насекомых. Маман таракашки тоже не понравились. Смородина же, в принципе, боялась всего происходящего. А вот Холодечик перестал дрожать и, встав рядом со мной, принял воинственную позу, подняв переднюю лапку, как делают это охотничьи собаки.
Пока происходила вся эта суматоха, тараканы пришли в себя, встряхнулись и рассредоточившись около батареи, нахохлились, подняли свои хитиновые крылышки и зашипели на нас. Не знал я, что тараканы умеют шипеть…
— Бросьте вы ее! — крикнул я маман и Смородине, что бросились приводить в чувство парикмахершу. — И без нее справимся!
Тараканчики начали медленное наступление.
— Светка! Вперед! Сдерживай их, чтобы они на нас не нападали, а мы бить будем!
Все-таки стоило сначала разработать тактику. Уж больно рьяно мамзели бросились на несчастных тараканов. Гурьбой, даже игнорируя то, что первой должна была на них напасть Светка.
Только Смородина, сжав свой ножик двумя ладонями, толкалась где-то сзади.
— Держу синего! — вопила сеструха, схватив в крепкие объятия одного тараканчика. Тот, бедный, не ожидая такого милого нападения, повис в ее руках и постарался притвориться мертвым!
— Ай! Бабка! Смотри куда стреляешь! Ты в меня попала! — похоже на голос Птицыной, которая лупила фиолетового таракана своей туфлей.
— Ты весь обзор закрыла! Левее отходи, левее! — вторила ей Сигизмундовна.
— Ай! Он щипается! Четыре жизни с меня снял!
— Он не может щипаться! У него пальцев нет!
— Наверное, это кусь такой! Ай! Еще на три единицы!
Маман истерично пыталась прихлопнуть второго синего таракана, ударяя по нему своим ножом-топориком, правда, почему-то не лезвием, а плашмя.
— Не-на-ви-жу тараканов! — при этом сквозь зубы цедила маман.
Смородина, наконец, решившая моральную дилемму в пользу того, что нехорошо отрываться от коллектива, пришла ей на помощь и начала бить этого же тараканчика носком своего сапога, при этом закрыв глаза и визжа, от чего бОльшая часть ударов попадала мимо.
Парикмахерша так и валялась на грязном холодном полу.
Холодец же радостно бегал между тремя тараканами и дергал их за лапки своими желейными отростками. Самое интересное, что это странное действие тоже отнимало жизнь у монстриков, хоть и совсем по чуть-чуть.
Я покачал головой и вздохнул. Работать еще с ними и работать.
Поняв, что шваброй сейчас скорее задену кого-то из своих, отбросил ее в сторону, к лифтам, и снял свои чудесные, мягкие боевые тапочки.
— Светка! Хватай своего за крылья, а я бить буду!
— Я Ванесса! И… жалко же… он милый… — скуксилась сестренка. Но тут ее тараканчик, решил, что притворяться дохлым не помогает, резко «ожил» и щелкнул по ее незащищенной ладони своими челюстями! — Блин! Больно! — сеструха тут же поменяла свое мнение относительно милости существа и крепко схватила тараканчика за крылья, а я принялся бить его тапками, прямо с двух рук. Светка иногда добавляла удар-другой, врезая мобу по мордасам, когда тот пытался, извернувшись, снова цапнуть Светку за руку.
Оказалось, что тапочки в моих руках оказались даже более серьезным оружием, чем писалось в тетрадочке. За каждый удар я наносил две-три единицы урона. Похоже, что моя собственная сила складывалась с уроном от тапочек.
А узнать, как больно бью таракашек, оказалось не сложно. При каждом ударе от насекомого отскакивали ярко-желтые циферки с минусом. -2, -2, -3, -2, -3… К тому же, над головами мобов постепенно уменьшалась полоса жизни. Хотя жаль, что там циферок никаких не было.
А вот о том, как Птицына узнала про получаемый ею урон, я понял, когда мерзкий таракашка сумел вывернуться из рук Светки и таки цапнуть меня за голую ступню.
«— 5» выскочила большая красная светящаяся цифра прямо перед моими глазами. Жесть! Чуть не ослеп! Нельзя ли яркость уменьшить? А какие повреждения получает женская часть моей группы, я не видел, лишь сбоку своего обзора, где висело шесть их ников и градуснички, видел, как снижается уровень красных полос. У кого меньше, у кого побольше.
О том, что наша разношерстная группа, наконец, убила одного из тараканов, сообщила мне очередная надпись, выскочившая здоровыми буквами перед глазами. Только она была уже зеленого цвета. «Опыт +2».
Оглянулся посмотреть, кто же это такой у нас, активный. Оказалось — Птицына и Сигизмундовна. Стоят, довольно переглядываются. А я получил очередное: «-4». Вот! Зачем только отвлекся!
— Светка! Танкуй, блин!
— Да ты ему больше нравишься! — возмутилась сеструха и зафиндилила таракану очередной удар кулаком в глаз.
«Оглушение 5 секунд». Надпись выскочила над насекомым, и тот безвольно повис в Светкиных руках. Я не растерялся и быстрыми ударами добил таракашку.
— Молодец, сеструха! — похвалил я Светку. Та довольно приосанилась, даже забыв, что она Ванесса. Я обратил внимание, что у нее на четверть просела полоса с маной. Получается, что оглушение — это ее абилка. Неплохо!
А тут и мамка со Смородиной и помогающим им Холодцом своего добили. Я опять получил 2 опыта.
— Фух! — выдохнул я довольно. — Боевое крещение пройдено! Все молодцы!
Мы дружно устало присели на пол.
— Все опыт получили?
Женское население дружно закивало головами, кроме парикмахерши, конечно, что все еще была в отключке. Вот уж надо еще уметь столько времени без сознания проволяться просто от вида тараканов, да еще и в таком шуме. Конечно, тараканчики крупненькие оказались. Но это не повод!
— Растолкайте, кто-нибудь лекаря, — мотнул головой я в сторону валяющейся парикмахерши. — А то сама жизнь как-то очень медленно восстанавливается. Пусть работает!
— Ща! — уверенно заявила Сигизмундовна, подошла к телу и хорошенько так залепила по лицу пощечиной.
Парикмахерша недовольно заворчала, но глаза открыла.
Бабка же почесала свой нос.
— У меня тут перед глазами надпись. Спрашивают, хочу ли я начать Пэ-Вэ-Пэ с Лили.
— Нет! — заорали мы со Светкой. Остальные, похоже, не понимали значение этого термина.
— А чей то это такое? — спросила СтараяКошелка, после того, как четко произнесла «Нет». — Пэ-Вэ-Пэ. Странно звучит.
— Это значит, что вы с ней бой хотите устроить, — объяснил я, сам же задумавшись о том, что тут, в отличие от игр, даже те, кто в одной группе, могут друг другу рожи начистить.
— Я не хочу никого бить, — парикмахерша, наконец, приняла сидячее положение и ответила дрожащим голосом.
— А я б ей рыло начистила, — цыкнула золотым зубом бабка. — Она боевых товарищей кинула на произвол судьбы!
— Я не бросала! — капризно заявила Лили. — Я испугалась.
Сигизмундовна нецензурно выругалась и сплюнула на пол.
— Из-за таких и катится мир к черту! — добавила она.
— Не ругайтесь, — постарался я сгладить конфликт. — В конце концов, лекарь в бою нам был не нужен, а вот сейчас очень бы пригодился.
Бабка опять недовольно цыкнула, но от парикмахерши отошла.
— Как мне лечить? — поинтересовалась Лили у меня все тем же капризным голосом. — У вас и ран то нет, которые можно бинтами замотать!
Я пожал плечами.
— Понятия не имею!
Ран, действительно не было. Там, куда таракашки кусали, сначала появлялась кровавая ссадина, но пропадала довольно быстро. Так что падение здоровья было видно только по градуснику.
— Спроси у тетрадки! — подсказал я парикмахерше, которая смотрела на меня, достав йод и стоя с ним как идиотка посреди всех нас. Хотя почему «как»?
