Я побежал по дороге, пару раз повернул. Ишь ты, далеко убежал, скотский выпердыш. А ведь мы с ним земляки! И как я раньше не подумал? Пусть и херь какую-то слушает, но ведь русскую! А за рубежом русскую херь (и даже не херь) вообще никто не слушает. Я, пожалуй, был там даже популярнее многих наших заслуженных и талантливых. Ну ещё бы, сколько бабла-то вбухано. Да мои песни в Штатах и Европах крутились чаще, чем рекламные ролики.
Рома плакал. По-настоящему. Навзрыд. Как сучка. Но меня потрясло не это. А то, что Рома сидел на бетонном прямоугольнике фундамента. Мне потребовалось время, чтобы это осмыслить.
— Ты чего, дом, что ли, строить начал? — спросил я.
— Уйди! — крикнул Рома.
— Хренасе, ты упоротый. Фундамент заложил... Ещё, небось, денег заплатил?
— Ну нет, блин, за «спасибо» положили! Чё тебе надо, Мёрдок? Уйди!
— Не, не уйду. — Я отвлёкся от созерцания чужого налаженного быта и перевёл взгляд непосредственно на Рому. — Пошли, Ромыч. Уболтал, я тебя беру.
— Куда? — Рома даже реветь перестал от удивления.
— Ну куда можно взять человека? В задницу, блин! Собирайся, пошли, будет репетиция.
— Нахер! — Рома начал отползать. — Сгинь, психопат!
— Такие психопаты, как я, сами по себе не исчезают. Вот если б атомный взрыв или что-то подобное — тогда да. А так — даже не проси. Чего ты разнылся? Пошли, работа ждёт! И работы — вагон.
Рома опять всхлипнул:
— Ты это из жалости, да?
— В смысле? — переспросил я, пытаясь нащупать внутри себя хотя бы тень жалости. А, вот, нащупал. Денег жалко — аж глаза слезятся. Братец — гнида. Только Рома тут вообще ни при чём.
— Потому что я, типа, облажался, — снова начал подвывать Рома. — Они меня освистали, Мёрдок.
— А ты на что-то другое надеялся?
— Да, блин! Я думал, хоть здесь, где можно качать навыки, смогу что-то из себя представлять. А я — чмо и ничтожество.
— А ну, отставить самобичевание! — нахмурился я. — Сразу распределим обязанности. Стебать и гнобить тебя буду я. У тебя будут другие функции в нашем дружном коллективе. Если ты, мать твою, рэпер — будешь в барабан стучать, на это-то у вашего брата ума хватать должно. А там прокачаешь навык, будешь херачить — чисто Ларс Ульрих.
— Мёрдок, ты не понял... Я раздавлен. Я уничтожен! Они готовы были убить меня. Они бросили в меня кружкой с пивом!
— Да, это я видел.
— Всё. Со сценой покончено. Навсегда! Я изменю класс. Нахер всё это.
Тут я не удержался. Сделал шаг вперёд и влепил Роме пощёчину.
Предупреждение: применение насилия вне квеста. Второе предупреждение повлечёт за собой штраф.
Ишь ты какая — штраф! А как тут без насилия, а? Вот и я считаю, что никак.
— Ты чё? — заорал Рома, выпучив на меня глаза.
— Больно? — заорал я тоже. — А будет больнее! Это жизнь, привыкай. Да если бы я бросал дело своей жизни каждый раз, как меня посылали со сцены нахер, я бы никогда ничего не добился!
Я, конечно, так и так ничего не добился, но это сейчас было неважно.
— Я ничтожество и бездарность! — не сдавался Рома.
— И что? А я, по-твоему, кто? А?! Смотри на меня, мать твою, и говори, кто я! Я — Мёрдок, самый крутой чувак в мире, ничтожество и бездарность, непостижимый размер эго которого может соперничать только с величиной его циклопического члена. Может быть, я и неудачник, но мои яйца дают свет соседней галактике, и тамошние обитатели поклоняются моим яйцам, я это точно знаю. Я, чёрт подери, бог! И я протягиваю тебе свою божественную длань, чтобы привести тебя на вершину Олимпа, где тебя озарит сияние лучей славы. Мы прославимся на весь мир! Ты и я, как Саймон и Гарфанкел, как Лу Рид и Джон Кейл!
— Я даже не знаю, кто это...
— А какая, к чёрту, разница? — Я заврался так, что аж вспотел, но Роме нужны были положительные эмоции.
Красноречие: +1
— Идём! — Я протянул руку и заодно применил навык Убеждение. — Я покажу тебе дорогу к счастью.
— А как же они? — беспокоился Рома. — Все эти... Они плевали на меня, смеялись надо мной. Я не знаю, как показаться им на глаза, они ведь меня... меня...
— Рома! Кто они такие? А? Я скажу тебе, кто. Они — публика. Зрители. Слушатели. Потреблядь обыкновенная, серая биомасса, годная лишь на то, чтобы кормить червей. Они — наша сортирная бумага, мы берём их, когда нужно вытереть жопу — больше в них нет никакого смысла. Мы — гении, мы — творцы. Я говорил тебе, что мои яйца освещают соседнюю галактику? Когда ты найдёшь свои и узнаешь, чем занимаются на самом деле они, ты будешь приятно удивлён. Мы созданы, чтобы творить, чтобы своим творчеством трахнуть самое небо. Чтобы боги, рыдая, на коленях сползли сюда, к нам, и молили о продолжении. Вот кто мы такие, Рома. Вот для чего мы родились. И ты больше не будешь лить слёзы из-за того, что сказал о тебе какой-то хомяк, просравший все мозги в интернете ещё при жизни. Даже если этих хомяков — целая толпа.
Красноречие: +1
Убеждение: +2
Да ладно тебе, угомонись. Я так хоть целые сутки могу, вообще не напрягаясь.
Рома взял меня за руку, и я помог ему подняться. Выглядел он уже куда более уверенным. Слабак и тряпка. Но этого я говорить, разумеется, не буду.
— Ты прав, Мёрдок, — сказал Рома. — Пошли и сделаем это! Мы их всех порвём!
— Так точно! — подхватил я. — Только один вопрос. Ключевой, я бы сказал. У тебя барабан есть?
— Есть кое-что получше.
— Рисунок барабана?..
— Не. Во!
Рома показал мне микрофон. Ну да, точно, на сцене он за что-то трогательно держался, как порноактриса за фаллос. А это, оказывается, был микрофон. В условном средневековье. Ну, норм, чё.
— Это, конечно, хорошо. — Я щёлкнул ногтем по микрофону, и звук щелчка раскатился по округе.
— Его можно у кузнеца закалить, он громче станет, — сообщил Рома. — А если зачарований добавить — качество поднимется.
Я зажмурился.
Спокойно, Мёрдок. Не плакать. Не плакать, я сказал! Ты мужик, а не какая-нибудь пидарасина. Всё нормально. Закалить у кузнеца, зачаровать у колдуна микрофон. Всё нормально. В рамках.
— Впереди много работы, Рома, — сказал я. — Но это даже хорошо.
TRACK_10
Как показала первая репетиция, мы в полной заднице. И гитара, и микрофон были частью базового снаряжения. Рома не мог отдать мне микрофон, я не мог отдать ему гитару. Правда, я и не собирался.
— Ладно, в задницу микрофон, — сказал я. — Я буду петь без микрофона.
— А я что буду делать? — расстроился Рома.
— А ты стучи в микрофон. Ритмично.
— А так вообще делают?
— Кто делает? Пидарасы? Пусть что хотят, то и делают. Мы пойдём своим путём.
Рома стучал, я играл на гитаре. Очень скоро выяснилось, что слуха у Ромы нет от слова совсем. Мы друг в друга не попадали даже со скидкой на выжратое мной пиво. Но мне нравился тот звук, с которым он стучал по микрофону. Я всё пытался вокруг него чего-то навертеть из акустической гитары, пока не понял, что нихрена не получается, а когда получится, будет гораздо хуже того, что я творил при жизни.
— Не смотри, сука, — буркнул я, обращаясь к всевидящему оку брата. Хотя он, наверное, спит. Или в интересную игрушку шпилится. Ну, в реально интересную, не в это УГ.
— Чё? — переспросил Рома, перестав долбить по микрофону.
— Херня получается, говорю. Надо менять концепцию.
Мы ещё раз провели ревизию всего, что имелось у нас в наличии. Ничего особо не изменилось с прошлой ревизии: гитара акустическая шестиструнная — одна штука, микрофон динамический магический — одна штука.
— Может, ты спой? — без особой надежды попросил я.
Рома попробовал. Я покачал головой. Нахрен. Если мне понадобится в группе издыхающий павиан, я в зоопарк схожу.
— Я рэпняк могу зачитать, — сказал Рома, словно пытаясь скомпенсировать свою вторую за вечер лютую лажу.
— А я тебе на гитарке буду подыгрывать? — фыркнул я.
Я, в принципе, был готов даже на рэпняк. Лишь бы этот паровозик уже куда-нибудь тронулся. Даже не думал, что так сильно соскучился по драйву работы в группе. Куда той наркоте!
