и не сорвался вниз. Кивнул и замер. А под щупом прямо, как по заказу, дрогнула балка. И с омерзительным скрипом принялась заваливаться вбок.
Таша успела зацепиться крюком топорика за проплывавшую мимо перекладину. Подтянулась, ухватилась руками, вскарабкалась на неё. Беспощадно давя накрывшую с головой панику, добралась до другой опоры и полезла наверх.
Лежавший вровень с площадкой швеллер обрывался метрах в пяти от неё. Разбег по узкой перекладине с щенячьей ловкостью щупика был практически безнадёжной затеей. Таша глянула вниз: крысы уже близко.
— Молодцы, — буркнула она.
И вытянула из паразитов хиты жизни, заполнив краснеющую шкалу выносливости под завязку. Затем разбежалась, ни разу не оступившись, и прыгнула — дрогнувший от толчка швеллер рухнул вниз, грохоча по всему встреченному на пути металлу.
Крюк топорика дотянулся-таки до площадки. Врезался в крошащийся край и засел — она едва не заорала от облегчения. Подтянулась, взлетела на площадку и прыгнула вперёд. Детские пальчики сползали с арматуры. Побелевшие в последнем усилии удержаться. И дождаться…
Тощую руку он перехватила, вывалившись наружу почти целиком — лишь зацепившаяся за арматуру нога удерживала от падения. Мальчишка задрал головёнку с зажмуренными глазами. Лет восемь от силы — машинально промелькнуло в голове. Сердце давануло с такой силой, что она заскрипела зубами. Выдохнула.
— Всё, — спокойно и мягко заверила Таша, подтягивая его к себе и перехватывая тело обеими руками. — Теперь мы залезем обратно.
— Бу-у-у, — шепотком стонала за спиной Нюйка. — Бу-у-у. Бра-атик.
Тот открыл навстречу спасительнице глаза: огромные в чёрных провалах полного истощения. В них было нечеловеческое и уж точно недетское облегчение.
Вода и еда — она таскала их с собой всегда. С того самого дня, как взялась за этот квест. Бубр и Нюйка сидели рядом, прижавшись к доброй кибре и поминутно вздрагивая. Изголодавшиеся детишки меленько поспешно чавкали, так до конца и не поверив, что всё плохое уже позади.
Таша поила из фляги Мибрика. Подпихивала в детский ротик размоченную мякушку белого хлеба. Он вздыхал и куксился. Но тащить куда-то умирающих от голода детей она не рискнула. Концы из полосок жизни опасно мигали дурной краснотой. Вот-вот лопнет эта последняя ниточка и тогда всё. Никогда себе не простит.
Бубр, казалось, ничего не замечал вокруг. А вот Нюйка опасливо косилась на штурмующих балки крыс. То ли одыбавших после вампиризма, то ли новых.
— Сейчас мы пойдём домой, — пообещала Таша девчонке, терзавшей её умоляющим взглядом. — К маме.
— Полетим? — очень серьёзно уточнил Бубр. — Как умеют бессмертные?
— Полетим, — улыбнулся отважному мальчишке трусливый щуп.
И приготовился активировать телепорт.
Тата сидела на диване, поджав ноги. Колупала ногтем что-то присохшее к джинсам и думала.
— Горячие, — плюхнувшись рядом с миской в руках, предупредил Игорь.
Свеже поджаренные тыквенные семечки зазывно подпрыгнули, приглашая запустить в них пальцы. Она и запустила, продолжив начатый допрос:
— То, что вы науськали кабанов на Гыра с Мудрым, понятно. А динозавр? Ты обмотал его верёвкой? Или случайность?
— А сама, как думаешь? — усмехнулся он.
Расщелкнул пальцами семечку и протянул жене:
— Не сомневался, что тебе в голову не придёт обзавестись таким пустячком. И действительно: зачем в лесу верёвка?
— Я почти догадалась, что это ты, — досадливо проворчала она. — Ещё там, на тропе. Где вы тащили рабов. Увидела рукоять твоего меча и ещё подумала: прямо, как у любимого.
— Но прощёлкала, — констатировал тот.
— У тебя был пятьдесят третий уровень, — резонно возразила Тата. — А я-то знаю, что высокоуровневое оружие в руках мелочи бесполезно. Вот и прощёлкала. Столкнулся с прикольным персом! — передразнила она мужа, рассказавшего в ванне про их первую встречу, побудившую щупика обокрасть работорговцев. — Из новичков! Думал: полный отстой. Это я-то полный отстой?
— Но, признал же, что персик меня удивил.
— На всякий случай. Чтобы потом… то есть сейчас не получить за глумление над бедной беззащитной девушкой.
— Глумление?! — почти чистосердечно возмутился заботливый муж. — Кто бы говорил. Я ради неё битый час простоял привязанным. Крыс меня тогда чуть не сожрал. Мусье затравил тупыми подколками. Обзывал подкаблучником и мазохистом. А она явилась и принялась изгаляться. Мальчики, не ссорьтесь! — на этот раз передразнил жену он. — А ваши шлемы дорогие? Крохоборка. Ещё неизвестно, до чего бы доизгалялась, если бы я не написал, чтобы ты убиралась оттуда.
— И я послушно убралась, — напомнила Тата, расколупывая упрямую семку.
— Дай сюда, — отнял упрямицу пышущий праведным гневом мужчина и расщелкнул: — На. Послушница выискалась.
— Иго, послушница — это из другой оперы.
— Да, пофиг.
— Не груби.
— А ты не заводи. Неблагодарная!
— Чего это? — удивилась Тата. — Я благодарная. Так и сказала тогда грязным бандитам: мой муж не пёс, а самый лучший мужчина на свете. Запамятовал?
— Да ну? — иронично переспросил Игорь.
Ну, один в один, как тогда в высотке. Где она восстановила справедливость, обобрав негодяев килов почти дочиста.
— А приятно было? — съехидничала Тата, пихнув мужа локтем.
— Ну-у… — протянул он с преувеличенно небрежным видом. — Слегка.
— Неблагодарный, — деланно вздохнула она и встрепенулась: — Кстати, спасибо за карту локации. Ты у меня такой заботливый. Кстати, и за динозавра тоже.
— Какого динозавра? — не понял Игорь, сунув ей очищенное ядрышко.
— Который моего щупика чуть не угробил. Прыгнул на меня и будто в паутину влетел. Забился, как муха. Я бы с ним так легко не справилась. Но почувствовала, что кто-то помог. Замедлил его. Только обнаружить не смогла. Твоё молчание круче прокачено. Слушай! — вспомнила она. — А почему нам с Тунгусом не дали вычистить того носорога? Это же мы его завалили.
— Вегас же вам подарил кое-что, — укорил Игорь. — И без того сикхи расщедрились. А допускать тебя до тушки было уже перебором. В носороге был ключ к другому более сложному и богатому квесту. А его сикхи в долг не давали.
— Нужно их поблагодарить, — загорелась Тата. — Уже месяц ни одного кошмара.
— Поблагодаришь при случае, — пожал плечами он. — Вегас, кстати, спрашивал, как ты. У меня такое чувство, что у него в жизни тоже… ну… было какое-то горе. Возможно… похожее. Он сразу мне сказал: квест твой. И взамен ничего не просил.
— Хороший человек, — затеплело на душе у Таты. — Обязательно слетаю к нему. Перед выходом.
— Ты всё-таки решила бросить? — поморщился Игорь.
— Да, — твёрдо ответила она.
— Не понравилось?
— Ну, не совсем. Я потом скажу. Сначала признайся: ты какого чёрта брякнул этому паразиту Троцкому, что я тебя обокрала?
— Помочь хотел, — искренно удивился заботливый муж. — Ты реально не допетрила? Ну, мать! Сама же говорила, что работорговцы жуткие мерзавцы. Поголовно. Троцкому понравилось, что Пиночета обокрала какая-то низкоуровневая
