Роджер поднялся на ноги и крепко сжал посох:
— Друг, покажи, где находится тот, в чьих жилах течет наша с тобой кровь? Наша истинная кровь.
Посох вздрогнул, поднялся в воздух на несколько сантиметров и качнулся, определяя направление.
— Благодарю, — Роджер поднялся на ноги. Теперь иди на свое место и направляй меня в пути.
Посох скользнул за спину и завис, словно в ножнах. Роджер вышел на пустынную улицу и огляделся. Над городом вставало яркое, как спелый апельсин, солнце.
Роджер двинулся в путь. Посох действовал как компас: когда Роджер сбивался, то верный артефакт несильно бил его по плечу, поправляя.
Город медленно просыпался. По улицам не спеша ходили фонарщики: подойдя к крайнему фонарю, они доставали рабочую волшебную палочку и одним взмахом гасили ближайшие пятнадцать огней.
В жилых кварталах между домами сновали бодрые старички и старушки с длинными шестами и, что есть силы, стучали в двери и окна квартир.
Роджер остановился, с любопытством наблюдая.
— Чего смотришь? Это мой район! — к нему подошла бабулька, угрожающе поигрывая духовой трубкой. Она подозрительно косилась на посох, явно приняв Роджера за конкурента.
— Пытаюсь понять, что вы делаете.
— Клиентов бужу. Своих, между прочим! И на чужих, — она снова покосилась на посох, — не зарюсь.
— О! Вот как. А я видел у знакомой магический будильник. Симпатичный такой, — Роджер припомнил вещи из квартиры Лаванды.
— Значит, твоя подружка хорошо живет. Не все могут себе позволить такую роскошь. Так что шел бы к ней, — снова косой взгляд на посох, — и не мешал честным людям работать.
— Уже ухожу, — Роджер, удерживаясь от желания почесать ниже спины, куда его уже несколько раз ударило нетерпеливое оружие, продолжил путь.
Когда Роджер добрался до центра города, утро было в разгаре. Клерки спешили на работу, мальчишки разносили газеты, машины возмущенно гудели, подгоняя тех, кто рискнул перебежать дорогу у них перед бампером.
Посох привел Роджера к дворцу с цветными витражами на окнах. Десять островерхих башен царапали шпилями небо; на крыше каждой стоял флюгер в виде обнявшего стрелу дракона.
— Господин, десять желтеньких — и я вам здесь все расскажу и покажу! — к Роджеру подбежал мальчишка лет двенадцати.
— И что же ты мне будешь показывать? — едва одарив собеседника взглядом, поинтересовался Роджер.
Замок частично скрывали парковые деревья, но изучать структуру магической защиты это не мешало.
— Да все. Вы ведь издалека, а, значит, ничего не знаете, — уверенно заявил юный пройдоха.
— Почему ты так решил?
— Одежда на вас дорогая, а носить вы ее не умеете. Да и оружие — старье, — мальчишка пренебрежительно посмотрел на посох, чем вызвал у Роджера ироничный хмык. — Так что сразу понятно кто вы.
— И кто же?
— Небогатый провинциал. Нет, деньги у вас пока есть, но это ненадолго.
— Почему же?
— Так ума маловато, иначе оделись бы по нормальному, а не как денди. Их же никто не уважает. Мой вам совет, если хотите сойти за столичного жителя, наденьте костюм и перестаньте пялиться по сторонам.
Роджер в ответ громко расхохотался.
— Что ж, парень, признаюсь, ты меня раскусил! Я здесь действительно первый раз, — он достал из кармана шуршащую банкноту и вручил мальчишке. — Как тебя зовут?
— Поль, господин.
— Поль, расскажи-ка мне для начала вон о том дворце, — Роджер снова принялся изучать сеть защитных заклинаний. На первый взгляд, без специального пропуска внутрь не войти. Да и маячок, который уловит малейшее дуновение темного колдовства, стоит. А сверху на всю защиту наброшена сеть, которая реагирует только на некромантов. Видно, что Аллен всерьез опасался его возвращения.
— Это — Замок Невест. Девушек вчера привезли, и сегодня ночью они станут женами повелителя!
— Что, все одновременно? — Роджер упорно продолжал искать лазейку. Некроманту не проникнуть внутрь тайком, только с боем. Однако если он поднимет кладбище и напустит зомби на замок, защита уничтожит их еще на подходе. Не все даже через кованую ограду перелезут. И по этой же причине дохлую крысу или ворону бессмысленно посылать на разведку.
— А как же! Или вы сомневаетесь в выносливости повелителя? Так он и не такое может!
— Это точно, — поморщился Роджер. — Я вижу, ты здесь все знаешь, скажи-ка, Поль, а что с невестами после брачной ночи происходит? Они возвращаются к родным?
Возможно, удастся украсть или подделать пропуск. Добыть бы образец! Хотя слугу подстеречь, наверное, будет проще.
— Зачем? — удивился Поль. — Они же стали женами повелителя.
— Но ведь невест ему каждый год привозят, я прав?
— Да, и каждый раз это такой праздник! Вы в следующем году также приезжайте, не пожалеете. В провинции так гулять не умеют.
— Обязательно. Ты мне вот что скажи, Поль, куда Бессмертный жен своих девает?
— Так с ним живут, конечно.
— Это же сколько у него их накопилось за все время?
— Они не копятся. Жены-то у повелителя смертные.
— И как часто они умирают? — Роджер задавал вопросы, не вслушиваясь особенно в ответы: странность, которую он заметил, полностью поглотила его внимание. Охранное заклинание не предусматривало защиту от высшей нежити. Маленькая ошибка в совершенном плетении показалась ему нарочитой.
— Ну… как совсем состарятся. После брачной ночи Бессмертный забирает их всех к себе в Жемчужный замок.
— И где этот замок находится?
— Это самая страшная тайна нашего мира! — Поль сделал загадочное лицо. — Но просвещенные люди знают, что Бессмертный построил его на невидимом облаке. И когда наш повелитель устает от ежедневных трудов, он поднимается в Жемчужный замок, и все его жены тут же начинают его ублажать.
— А скажи-ка мне Поль, этих жен кто-нибудь видит после свадьбы?
— Как можно! Это же святотатство! Они же жены самого Бессмертного!
— Каждый год по десять молодых девиц… — Роджер нахмурился. Это выглядело еще более подозрительно, чем необъяснимое долгожительство Аллена. Три тысячи лет ни одно живое существо не протянет. Да и не всякое мертвое…
— Что вы сказали, господин? — мальчишка аж на цыпочки привстал, чтобы разобрать его бормотание.
— Ничего, — Роджер достал из кармана несколько купюр и вручил ему. — Ты мне очень помог.
— Как, а разве вы еще историй послушать не хотите?
— Прости, нет времени, — краем глаза Роджер заметил, как его окружают те самые личности, что следили за ним у парка. Заманить бы их в укромный уголок… — Постой, я передумал.
— Это правильно… — тут же обрадовался Поль, но Роджер не дал ему договорить.
— Отведи меня на безлюдную улицу.
— Ну… есть тут неподалеку одна… А вам зачем?
— Надо.
— А, понял, — Поль обратил внимание, куда смотрит «туповатый провинциал». — Вас преследуют? Шик! Настоящее приключение! Идите за мной.
Стоило только покинуть центр города и свернуть пару раз, как они оказались в старом районе, где вдоль тротуаров росли ветвистые каштаны, бордюр был не выкрашенный, а на вывесках магазинов часто не хватало букв.
— Здесь есть три нежилых дома. Если договоритесь с Одноглазым, то вам разрешат в одном из них спрятаться.
— Я не привык прятаться. А ты — держись у меня за спиной.
Посох привычно лег в руку, когда Роджер обернулся к преследователям. Те уже поняли, что скрываться нет смысла, и теперь шли в открытую.
Поль нырнул за мусорный бачок, однако не затаился за ним, как посоветовал «провинциал», а с любопытством вытягивал шею, чтобы лучше видеть происходящее.
Роджер ударил первый, не дожидаясь, пока преследователи заявят о своих намереньях. Из набалдашника посоха вырвался феникс. Взмахнув крыльями, он обнял четверых стражников, превращая их в обугленные останки.
Неподалеку взвыла сирена, сообщая об использовании магии огня высшего уровня.
— Веди меня к Одноглазому, — приказал Роджер мальчишке.
— А вы его тоже так сожжете?
— Нет. Ты говорил, у него можно пересидеть до вечера.
— Давайте я вас лучше к Бекки отведу. А то вдруг вы Одноглазому не понравитесь? А Бекки лишние вопросы задавать не будет. Ее только деньги интересуют. И меня тоже!
— Держи, — Роджер выдал ему очередную купюру. — Когда придем к Бекки, получишь в десять раз больше.
— Вот это правильный разговор! Идемте. Со мной не пропадете!
Бекки жила в потрепанном домишке, где пахло плесенью, а по стенам свободно бегали тараканы. Ковер почти полностью сгрызли мыши, абажур был засижен мухами, а в засаленной вазочке на комоде стояли пыльным веником сухие цветы.
Бекки — тощая старуха в грязном платье — алчно назвала цену за постой и долго пересчитывала деньги, любовно поглаживая каждую купюру.
