Актеры, стараясь выжать из зрителей побольше слез вместе с бабками, умирают с отрешено-умной или мученической миной на морде. Но реальность — она круче любого режиссера. И тоже страдает маниакальным психозом. Видать, они со временем родственники.
Бес был, мать его, счастлив, рад. Он, урод драный, радовался! Для него жизнь была сплошным парком аттракционов — даже то, что он падал, его развлекало. Пока ты тут, попробовать надо все. Ага, даже сдохнуть — тоже незабываемый опыт.
Его губы шевелились. Наверное, хотел поделиться, какой это кайф — словить в грудь три «маслины». Только слов было не разобрать. Прочитать по губам — этого Дем не умел, да и занавес волос мешал. А это было важно, до боли в яйцах важно, узнать, что он говорит. Но хоть жилы порви — непонятно.
И лейтенант орал — беззвучно. Горло, слипшееся в монолит, не пропускало ни звука. Но он все равно вопил так, что легкие рвало на клочки. Музыкальное, мать его, сопровождение для бесконечного падения.
А Бес падал…
— Да проснись же ты!
Увесистая пощечина заставила голову дернуться, и Дем приложился затылком о стену так, что в глазах фейерверк взорвался. Не понимая, ни где он находится, ни что вокруг творится, парень кулем свалился с койки. Вскочил на ноги и ломанулся вперед, грудью наткнувшись на стену. Воздух из легких вылетел как пробка из бутылки. Но зато чернила, заливающие череп, схлынули.
Он был в собственной комнате. Стоял, опираясь обеими руками на стену. Дыша, как загнанный марафонец. Реальность — есть. Беса — нет. Это сон. Очередной, мать его, сон. Отпуск кончился. Добро пожаловать в персональный ад.
«Все нормально, ты вернулся домой, парень. Мы рады, что ты с нами!».
Дем провел ладонью по лицу, стряхивая пот и слезы, чувствуя, как дрожат от напряжения плечи и спина. Дьявол за его спиной скалился, изображая когтистыми пальчиками глумливую «козу». И Искренне радуясь возвращению своей любимой игрушки: «Ути, моя маленькая тряпочка, мой зареванный пупсичек, мой маленький потерянный Мальчик-без-половинки! Я счастлив снова быть с тобой!».
Лейтенант выматерился сквозь сведенные судорогой зубы. И только тут понял, что в комнате он не один. Где-то там, рядом с кроватью, отчетливо слышалось чужое дыхание. Дем обернулся через плечо, не рискуя отпускать стену. Ноги дрожали ничуть не меньше рук.
Дьявола за спиной не оказалось. На полу, в луже света, просачивающегося из коридора под дверь, сидела давешняя стерва. И по своему обыкновению таращилась на него, даже рот приоткрыла. Парень усмехнулся, прекрасно понимая ее реакцию. Наверное, его бы сейчас любой мужик испугался.
— Ты кричал, — озвучила очевидное девка. — Это кошмар, да? Бог мой, как же ты кричал…
Сейчас она не была похожа на Деву. Скорее, на перепуганную девчонку. Действительно девчонку, молоденькую совсем. Зарегистрировать, что ли, средства от морщин? А что? Записать на видео, как он, завывая, прыгает на кровати — и продавать по пятерке. Может, пойдут и по десятке. А личико этой дамочки можно использовать в качестве рекламы.
Хотя — нет, уже нельзя, момент упущен. Собралась, копыта под себя подгребла и даже встала. Физиономия сосредоточенная, как будто она мировые проблемы решала. Только руками себя обняла, словно ее озноб колотил.
— Ты сознание в коридоре потерял, помнишь? Я решила зайти, проверить как дела, а тут…
Лейтенант молчал.
— Часто у тебя такие сны? — спросила она тихо.
Дем откашлялся, чувствуя, что горло у него дерет, словно его изнутри наждачной бумагой выстлали.
— Уйди, — прохрипел он.
Сказать нечто более осмысленное лейтеннт сейчас не мог в принципе.
— Я достану хороший препарат. Он безвредный и…
— Просто — уйди.
Она быстро покивала, как будто соглашаясь с ним, и мышкой выскользнула за дверь, аккуратно прикрыв ее за собой. И за это Дем ей был несказанно благодарен.
* * *
Сон решил, что он гораздо нужнее другим — и ушел, даже не сказав: «Прости!». Оставив Вейр крутиться на кровати, которая казалась ей тверже кирпичной кладки. Раздражало все: простыня, которая обматывала ноги как бинты мумию; слишком тощая подушка, к тому же не умеющая принимать форму головы; недостаток воздуха и отсутствие кондиционера.
Не давала спать мысль о младенце. В заверениях капитана, что с ним все будет в порядке, она, в общем-то, не сомневалась. Тир же говорил, что с рождаемостью у акшара большие проблемы. Значит, обязательно найдутся желающие усыновить малыша. У него действительно все будет хорошо.
Правда, выбор няньки для младенца ее удивил. Она бы этого парня с жуткими шрамами на лице, к детям близко не подпускала. Вейр напугала даже не физиономия парня — врачу не положено бояться увечий. Скорее ужас наводил его взгляд. Такой бывает у бойцовских псов, со щенячьей поры ненавидящих весь мир.
Но капитану было виднее, кого назначать во временные опекуны. Уж, наверное, сами акшара лучше ее разбирались в том, что для них хорошо, а что плохо. Не стоило из-за этого нервничать.
Как, впрочем, и врать самой себе. Больше всего мешала уснуть не тревога за ребенка, не тощая подушка и не духота.
Сильнее всего раздражал вопрос: что могло так напугать парня, который явно завтракал трупами, а на ужин употреблял девственниц? Эта мысль не беспокоила, а именно раздражала, словно комар, тоненько звенящий над ухом. И ничего общего с милосердием она не имела. Таких вообще трудно жалеть. Потому что от окружающих они жалости не то что не принимают. При первых же проявлениях сочувствия подобные ему сатанели и превращались в монстров вида «уйди с моей дороги».
И это было еще одной проблемой, которая тоже раздражала. Видимо, утром он просто не осознал, что произошло. Но к вечеру до него наверняка дойдет, что он был «непростительно малодушен в присутствии женщины», которая и так у него теплых чувств не вызывала. И вот тут…
А вот тут Вейр ожидал маленький персональный Армагеддон. Не то, чтобы она думала, что он ей мстить начнет, словам Най она вполне верила и была уверена, что на Базе ее никто пальцем не тронет.
Но вот то, что Дем постарается максимально испортить и усложнить ей жизнь — не сомневалась. Типично мужской подход: «Не могу справиться с проблемой — сделаю так, чтобы она стала чужой». В том, что местные коридоры были напичканы самыми настоящими, типичными, каноничными мужиками у нее тоже сомнений не было.
Хотя — чего уж самой себе-то врать? — жалость тоже шевелилась где-то под грудиной склизкой зеленой лягушкой. Даже не жалость… Скорее, просто желание помочь, как пациенту, которому больно и он весь измаялся от этой своей боли. Стоило только вспомнить, как он стоял, упершись обеими ладонями в стену. И бисеринки пота посверкивали в полумраке, как будто его с одного бока блесками осыпали. А шкура на его спине подергивалась, дрожала как у кота. Огромный, напуганный и… голый.
На этом месте Вейр стало совсем жарко и душно. Даже откинутое в сторону одеяло не помогло. И мерзость от самой себя опять скрутила живот в узел. А она еще рыженькую считала… Кем бы не считала, на себя сначала посмотреть стоило! Узнай парень, о чем она размечталась — сдох бы от смеха. И, пожалуй, даже пакостить ей не стал. А что? Тоже метод решения проблемы.
Видимо, настал-таки возраст, когда начинаешь исходить слюной на молоденьких накаченных стриптизеров. Когда уже не интересует мужчина — его ум и внутренний мир — а требуется лишь «горячий самец». Правда, гормоны начинают заливать мозги перед климаксом. Но, видимо, он у Вейр будет ранним.
Шлюха престарелая, кошка облезлая!
Вейр вскочила с кровати и метнулась в туалет, не успев даже свет включить. Боялась, что ее вывернет прямо на серый, синтетический ковролин. Согнувшись над унитазом, она корчилась от сухих спазмов, кислота плескалась у горла, но облегчения это не приносило. Не только озабоченная, но еще и истеричка. Все, приехали. Конечная остановка.
Живот перестало крутить только после того, как она добрых полчаса поливала из душа свою больную голову попеременно кипятком и жидким льдом. Зато мозги слегка прочистились. Собственно, пора бы было уже начинать день. Точнее, ночь — древние электронные часы, любезно предоставленные все той же Най, бесстрастно показывали пять вечера. Самое время завтракать.
Врач усмехнулась, собирая мокрые волосы в пучок. Кажется, ей тоже уже пора отращивать клыки и заиметь аллергию на ультрафиолет. А, заодно, обзавестись феном.
В столовой опять было пусто. Ну, если не считать рыженькую сестричку за толпу. Впрочем, болтать она могла сразу за десяток человек. Зато стеклянные витрины ломились от тарелок. Как будто повара готовили на сотню человек. Хотя Вейр уже была в курсе, что кормятся тут ровно вдвое меньше. Два хирурга, пять медсестер, шесть капитанов и тридцать шесть лейтенантов. Ну, и она. Всего сорок семь акшара и три человека.
