После того, как жиром Хани была покрыта с головы до ног, жуткий кашель стих. Девочка начала дышать спокойно. И хотя в себя она не приходила, задыхаться уже перестала.
Тимур не обольщался. Вернётся и кашель, вернутся и сбои в дыхании. Да и Хани вряд ли сможет прийти в себя скоро. Слишком острым был приступ, слишком опасными были остановки дыхания малышки. Объём магии в теле должен был увеличиться в четыре-шесть раз. Поэтому и для того, чтобы вены перестроились под новый объём, нужно было время.
Если бы Тимур был дома, девочка давно оказалась бы уже в больнице. Но задание… Деться от него было некуда. И по иронии судьбы, самое безопасное для Хани место — было рядом с мастером.
Осторожно погладив малышку по щеке, мужчина откинулся спиной на стену. Надо было подождать пару часов, чтобы жир оказал своё благотворное действие. Только после этого можно было переходить к отвару. Выходить на улицу, Тимур не стал. Не хотелось оставлять Хани одну. А потом от духоты, испарений от трав, развешанных по всей комнате в бане, закружилась голова. Тело налилось свинцом, и мужчина сам не понял, как это случилось — но он уснул.
И во сне был остров. Вокруг колыхалась тёмная вода. На краю в воде что-то белело. Но как Тимур не приглядывался, он так и не смог понять, что это такое.
Тишина была умиротворяющей. Нестерпимо хотелось заснуть, но как можно спать во сне? Разумная мысль вырвала из объятий сновидения, мужчина смог прийти в себя и оглядеться.
Место вокруг было не знакомо. Это не было сном, но не было и реальностью. Скорее, что-то между ними.
Пока Тимур пытался найти хоть чьи-то следы, сверху начал сыпаться снег. Белые снежинки кружились вокруг, падали на голову, на плечи. Опускались в воду и таяли с серебристым звоном.
Стало прохладнее и пришлось дуть на замёрзшие ладони, чтобы немного согреть их.
— Что ты здесь делаешь? — раздался удивлённый голос позади.
И Тимур обернулся.
Из воды, замотанная в какую-то дерюжку, поднималась девочка.
— Хани? — не веря себе спросил мужчина.
Девочка помахала рукой, но до такого как она ответила, Тимур уже знал, что ошибся.
— Отнюдь, — сказала обитательница острова. — Не она.
— Тогда кто ты?
— Ина. Можешь называть меня именно так. Так, что ты здесь делаешь, Тимур?
— Ты знаешь моё имя? — уточнил мастер, садясь на песок.
Ина, не поднявшаяся из воды выше пояса, сухо кивнула. Было удивительно и неприятно видеть злые зелёные глаза-щёлочки на милом лице Хани. Тимур даже невольно ущипнул себя, желая проснуться. Но боли не последовало, и сон убегать не спешил.
— Итак, — напомнила о своём существовании недовольная Ина. — Что ты здесь забыл?
— Задаю себе тот же вопрос.
— И как успехи с поиском ответа на него? — ехидно спросила девочка.
— Не очень.
— Ладно, хоть честно ответил.
Сев в воде, отчего на поверхности торчала только голова, Ина тяжело вздохнула. По водной глади побежала рябь… Мастер считал появившийся след прежде, чем успел осмыслить, что он делает. И нахмурился, понимая, что слабые подозрения обрели форму и объем:
— Ты — та самая, что снится Хани.
— О… — глаза Ины широко распахнулись. — Неужели она в этот раз запомнила меня?
— Да.
— Вот это новость! Обычно эта милая девочка… про меня забывает. Сама. Она даже не помнит, что я есть.
— А кто ты?
— Я — это она. А она — это я.
— Раздвоение сознания? — вспомнил Тимур своеобразный термин.
— Умничаем? — зло спросила Ина.
— Если только самую малость, — не смутился мужчина.
Девочка отвернулась.
— Раз ты такой умный, я больше я тебе ничего не скажу.
— А я больше на эту тему ничего спрашивать и не буду. Ина.
— Что?
— Почему ты так хочешь меня убить?
— Убить? — Ина обернулась, на её лице было написано нешуточное удивление.
— Ты же предлагала Хани играть на мою жизнь. Если Хани проигрывает, то тот, чью жизнь она проиграла, умирает. Верно?
Ина поджала губки.
— Не совсем. Обычно этим и заканчивается, но в основе игры совсем не это.
— А что? На что вы играете?
— На жизнь. То есть если она проигрывает, то жизнь того, кто стоял на кону, становится моей и только моей.
— И чем же это тебя так радует? Если ты — это она?
Ина опустила голову, прикусила губу.
— Ина? — подался вперёд мужчина, поняв, что задал правильный вопрос.
— Я… я… я… Я не буду тебе отвечать! И вообще, убирайся с моего острова!
Резкий удар водяной ладонью выкинул Тимура за пределы сновидения. Отряхиваясь, словно кошка, от ледяной воды, мужчина огляделся. Рядом — никого не было. Только у ног лежало ведро, да по всему телу сбегали ледяные ручейки. Кто бы то ни был, но вывел он из сновидения мужчины не вовремя. А может и вовремя. С какой стороны посмотреть.
Стянув белую простыню с Хани, Тимур провёл ладонью по руке девочки. Сколько бы времени он не проспал, его хватило, чтобы часть жира впиталась в кожу. Ещё часть осталась на белой простыне, и теперь разноцветную тряпку можно было выкидывать. Впрочем, гораздо лучше было её сжечь. Забросив бывшую простынь в печку и торопливо закрыв дверцу, Тимур потянулся за отваром.
Дыхание Хани было чистым, спокойным. Массаж и жир подействовали, лихорадка спала. Отмыв остатки жира и обдав девочку травяным отваром, мужчина растёр крошку полотенцем. Подождал, пока просохнут волосы, и закутал её в пушистый тёплый халат.
Из бани он вышел через три с половиной часа после того, как туда вошёл. В предбаннике, ожидая его, стояла Шира. В коротком голубом платье, в голубеньких туфлях, катающая в руках маленький шарик.
— Привет, — улыбнулась девушка, правой рукой убирая за белое ушко выбившиеся прядки волос. — А я тебя искала.
«Пришла в себя?»
— Отлично, — сказал Тимур ровно. — Можешь отнести Хани в комнату?
— А как же ты?
— Как видишь, я мокрый.
— Тогда, — иллинтири улыбнулась. — Может быть, лучше я помогу тебе?
— В чем?
— Раздеться, — девушка кокетливо взмахнула ресницами. — Или наоборот, одеться… Могу помочь и согреть тебя.
— Достаточно, — оборвал чувственный монолог Ширы мужчина. В который раз подумав, что в обличье кошки иллинтири нравилась ему больше, он спросил. — Так ты поможешь с Хани?
— Конечно, — кивнула иллинтири, смиряясь с быстрым поражением, но готовясь продолжить свою атаку позднее. — Я закажу тебе поесть в номер…
— В номер Хани.
— Что?
— Я поем в её номере. И останусь рядом с ней.
Белая иллинтири зло сверкнула глазами. Тонкие губы на миг исказились в недовольной гримаске. Но тут же девушка улыбнулась, беря себя в руки.
— Да, конечно, я понимаю. Сейчас отнесу и уложу малышку. Как скажешь.
Взяв на руки малышку, Шира развернулась и двинулась к зданию гостиницы. А когда обернулась, чтобы посмотреть на Тимур — за ним уже закрылась дверь бани.
Глава 8. Ночное похищение
На Эссентес опустилась ночь. Поблекла чешуя Небесной змеи, стали слабее и реже всполохи на горизонте. Перестали ярко светиться чешуйки-кометы, разбрасывающие днём вокруг свет, словно горсти драгоценных искр. На тёмном куполе не было даже слабого огонька.
Спала гостиница «Драго». Скулил во сне обиженный белой иллинтири хозяин, обнимая мешок со льдом. Шира не поленились дойти до него и объяснить, как вредно обижать красивых кошек. Спал Ярг, накормленный до отвала парным мясом. Спала Хани, и сон девочки был лёгок и невесом. Спал Тимур, но во сне его рука касалась рукояти небольшого ножа. Мастер поиска ощущал, что вокруг гостиницы разворачиваются чужие недобрые намерения. Спала довольная Шира, повысившая свою самооценку за счёт постояльцев гостиницы. Спала большая часть гостей «Драго».
В небольшой мансарде на третьем этаже были зажжены свечи. Вспыхивали недобрым светом, словно глаза змей, алые отсветы на канделябрах. Огоньки алого пламени то освещали комнату, то становились меньше булавочной головки.
— И? — спросила фигура в тёмном тяжёлом плаще другую.
— Я видел! Видел!
— Что ты видел?
— Да не что, кого!
— Хорошо, — согласилась с тяжёлым вздохом тёмная фигура. К подобным проявлениям восхищениям привыкнуть было сложно, но оказалось можно. А этот паренёк был удивительно полезен, поэтому приходилось его терпеть. — Итак, кого ты видел?
— Девушку!
— Я понимаю, что не мужчину!
— Мужчину я тоже видел, — обиделся паренёк, кормя с руки маленькую змейку с длинными усиками. Усики то и дело складывались в вопросительные знаки. Змейке тоже было интересно, кого видел кормящий её человек.
— Даже так? — удивился мужчина в чёрном плаще. — И? Что за девушка? Что за мужчина?
Почесав змейку под мордочкой, паренёк в сером торжествующе сказал:
— Это он!
