– У-у-у ме-ня-я есть пре-предложение, – решилась я все-таки озвучить оборвавшуюся мысль. – А давай мы…
– Продолжим, – по-своему завершил предложение метаморф и потянулся ко мне с таким взглядом… Мамочки! Что происходит?
А дальше стук в дверь, тихий скрип поворачиваемой ручки и немного смущенное:
– Эм… извините, что прерываю, – начал Его Высочество, но оборвать наступление коротко стриженного на уклоняющуюся меня так и не смог. Позвал громче: – Графитовый? – Ноль эмоций, а я уже чуть ли не пола касаюсь макушкой. – Дао-дво… Гер!
Безрезультатно.
– Намина, верни его в реальность, – с едва уловимым смущением обратился Равэсс ко мне и подсказал с ехидством: – По щекам надавай.
– Не стоит, – ответил ему наглый гад, продолжая удерживать меня в прогибе и на весу, – это расплата за хвост.
– Хвост от тебя сам отпал, и без видимой на то причины.
– Причины были.
– Но рассказать о них ты не хочешь, – продолжая явно давний разговор, хмыкнул Его Высочество.
– Нет, – ответил Дао-дво, не отрывая взгляда от меня. Его, судя по расслабленному и весьма довольному выражению лица, ничуть не смущали ни наше положение, ни его намерения, ни свидетель, прервавший эти самые намерения на середине.
– Жаль, – печально вздохнул высокородный метаморф, – Кель Граун так же молчит, а Симпатяшка где-то пропадает.
– У нее выходной, – уголками губ улыбнулся Гер и с наступлением решил повременить. Меня вернули в вертикальное положение, уверенно, даже профессионально как-то, легкими движениями взбили волосы, сместили челку на правый глаз и, развернув, явили Равэссу. – Как тебе?
– Ты прекрасно выглядишь, Намина, – мягко улыбнулся Его Высочество и с нажимом обратился к наглому Дао-дво: – А тебя Тагаш заждался.
Они оба тотчас ушли, я надеялась, что до конца срока, отмеренного до нового отвода глаз, но ошиблась. Дао-дво явился через полчаса, взъерошенный и отчего-то мокрый. Забрал мои остриженные локоны, косу и бутыль, сказав: «Сейчас приду». А вернувшись и в четвертый раз за день переступив порог комнаты, протянул мне сложенную вдвое карточку.
– Привет тебе от Тиши. Кстати, что он пишет?
– Что ты мог быть и ласковее с мертвяком, в смысле со мной, – послушно сообщила я.
– И это все?
– А еще о том, что меня вызывают на судебное разбирательство по обвинению Гарда Тиши в намеренном усыплении команды действующих королевских смертников, – посмотрела на дату и добавила: – Через две недели.
– В самый разгар игр? – Гер не постеснялся забрать послание и удостовериться в написанном. Прочитал, не обращая внимания на мой возмущенный взгляд, фыркнул: – Тебя не отпустят.
Вот же коротко стриженный гад!
– По словам грифона, его племянника должны осудить, без моих показаний это не произойдет. А значит, мое присутствие обязательно.
– Любопытно. – Карточка была отложена на столик, я была решительно усажена на кровать, а сам многоликий отчего-то занервничал. – В свете некоторых данных нам придется форсировать события, а именно ускорить твою подготовку к предстоящим инсценировкам. – Интересная формулировка. Уж не за укус ли он думает мне отомстить?
Гер прошелся по комнате из стороны в сторону, то бишь от все еще отсутствующей двери в ванную до входной, растирая руки и загадочно посматривая на меня, с улыбкой предвкушения и в то же время с затаенной в глазах тревогой. Пару раз глубоко вздохнул, перевел взгляд с окна на искореженную люстру, откашлялся, прочищая горло, и в конечном счете сел близ оторопевшей меня. И вернулся к роли наставника.
– А теперь мы с тобой вплотную подойдем к освоению постельных сцен. – Я моргнула. Он это всерьез? – Итак, обычно в сюжете задействованы двое, один актив – мужчина, второй пассив – женщина.
Всерьез. А я уж понадеялась, что на сегодня у нас все.
– Не смотри так, – между тем продолжил Дао-дво, – это предопределено природой. И к слову, животные на скотном дворе должны были наглядно это продемонстрировать…
– Отец запрещал приближаться к ним.
– А… да, извини, забыл, – кашлянул и продолжил тоном умудренного опытом: – Как я уже говорил ранее, ведущим буду я. Поэтому постановку буду проводить также я, и остановимся мы на позиции лицом к лицу. – Многоликий закинул ногу на ногу, сцепил руки на колене и сдержанно произнес: – Она как раз соответствует нашей истории.
– Да неужели?
– Сомневаешься? Зря, не сомневайся. На первых порах влюбленным важен контакт глаза в глаза и… – на мгновение замолк, посмотрел на меня с прищуром, разжал руки и глухо спросил: – Не понял, а на основе какого опыта ты пытаешься спорить?
– Да я как бы…
– Что? – Вот теперь и обе его ноги вернулись на пол, Дао-дво с хищной грацией повернулся ко мне всем корпусом и, можно сказать, навис сверху.
– Ничего, так просто вырвалось.
– Договаривай.
– Нечего договаривать, – развела я руками и сделала мысленную зарубку: Рыжий – интуит!
– Сумерька, – протянул он, предостерегая чуть не сорвавшуюся с моих губ ложь. – Не надо врать, мы в одной команде. – Вот и что ответить? Правду?
И по глазам его карим вижу, иного он не приемлет. Вдохнула-выдохнула и призналась:
– В ведической школе наравне с людьми учились полуоборотни, а они…
– Невоздержанны, – подвел черту коротко стриженный и посмотрел с едва скрываемым любопытством. – Так ты наблюдала за ними?
– Больно надо! – Многоликий извращенец! Как он мог подумать такое обо мне. По себе, что ли, меряет?
– Тогда что? – продолжил он допрос с нажимом.
– Просто знакомый там был, хвастался. – Ош Шулевич вообще по природе своей был не очень общительным, но едва разговор касался плотских утех, полуоборотень забывал об этой своей особенности напрочь. Так что выражение «Участницей не была, но наслышана» – это обо мне.
– Чем? – вопросил Гер, темнея в лице. – Чем именно хвастался?
– Подвигами.
Дао-дво перевел дух, спросил тише, но не менее напряженно:
– На тебе показывал?
– Схемки рисовал и кое-что рассказывал. Например, что лицом к лицу не всегда приятно… – И прежде чем я выдала весь кладезь бесценных сведений от полуоборотня, Гер меня оборвал:
– Если она уродина, то, конечно, НЕ приятно. Вот что он имел в виду. Ясно?
– Нет, – призналась честно.
– Тогда забудь. – Дао-дво отошел к столу, постоял там, размышляя, затем вернулся, всучил мне листы бумаги и перо: – Рисуй, – и на не озвученный мной вопрос ответил: – Позы.
– Чтобы сделать достоверный рисунок, уйдет слишком много времени, – смущенно протянула я и попыталась отложить письменные принадлежности.
– А ты схематично, – заявил ры… лы… коротко стриженный зараза и сел рядом, ожидая объяснения. Пришлось рисовать. Далее диалог между нами протекал в следующем ключе:
– Это что? – вопросил Гер.
– Нога. Видишь, с черточкой, это стопа.
– А трехпалый обрубок – это?.. Рука? – и с такой ехидцей произнес, что не отреагировать на нее невозможно.
– Ты сам настоял на схеме!
– Не думал, что она получится такой… – заминка, выдох и примирительное: – Ладно-ладно, не смотри зверем. Так и чья это… рука?
– Его.
– А это?
– Ее нога.
Молчание, затем раздраженное:
– Каракатица какая-то. Хоть выдели их чем-нибудь. Ничего же не понятно.
– Чем выделить? – Я предположила самое простое обозначение и смущенно потупилась. Все-таки извращенец он еще тот.
– Да уж не тем, что у них контактирует, – беззлобно фыркнул многоликий, в очередной раз верно поняв ход моих мыслей. – Его наведи сильнее, сделай линию более жирной. Ее фигуру оставь тоненькой.
Через минуту я сделала, дополнив схему такими важными подробностями, как комод, столбик кровати и люстра. Получилось кривовато, но весьма похоже на то, что я видела когда-то. Гер погрузился в молчание. В долгое молчание.
– Что скажешь?
– Что твой знакомый полуоборотень – самоубийца, – кашлянул Дао-дво. – Я так выгибаться не рискну.
– И правильно, у него постоянно были вывихи.
– Немудрено, – хмыкнул разведчик и посмотрел на меня в упор. Прищурился, что-то просчитывая. – А знаешь, это идея. Таррах мне в глотку! Нужно было раньше догадаться…
– Что – это? – спросила тихо, когда он освободил мои руки от пера и листов. Думала, опять возьмется за практику, но метаморф вопреки моему страху начал всего лишь рисовать.
– Морально подготовить тебя, так сказать, заблаговременно, – ответил он на мой вопрос и в несколько штрихов отобразил двоих, лицом к лицу сидящими на стуле. Вернее, герой эпизода сидит на стуле, а вот героиня уже на самом партнере, в сладострастном прогибе подставляя под требовательные губы грудь. И ошибиться, кто где, было невозможно. Оба обладали внушительными гендерными отличиями: она – бюстом, тонкой талией и оттопыренной попой, он – разворотом плеч, трапециевидной спиной и узкими бедрами. У нее длинные руки, ноги и волосы, у него короткие волосы, внушительный нос и кадык. Хороши, я даже позавидовала мастерству прорисовки и передачи накала страстей.
