Будто очарованная, наблюдала за действиями Эферона. Было на удивление приятно ощущать, как его горячий язык нежно прикасается к каждому из моих пальчиков, отправляя путешествовать по телу тысячи маленьких искорок, рождающих внизу живота страстное желание.
Боль от ожога прошла, словно ее и не было вовсе, даже не оставив следа на коже, а Даров продолжал покрывать мои пальцы легкими, почти воздушными, поцелуями, следом настала очередь ладони. Губы и язык дразнящими движениями продвинулись дальше, до самого сгиба локтя. Я стояла, как каменная, не имея ни возможности, ни желания шевелиться и разговаривать.
— Что со второй рукой? — ласково поглядел на меня Рон.
Вторая моя конечность не пострадала, но я почему-то протянула ему и ее тоже.
Снова эти нежные прикосновения к моей коже, и я прикрыла глаза, а затем… затем на кухне запахло жареным, хотя нет, скорее пережаренным…
— Пончики! — открыв глаза, подскочила я.
— Давай закончим с ними для начала, — по-доброму ухмыльнулся Эферон и сообщил, — я ведь сюда на аромат выпечки пришел.
И вот блюдо с поджаристыми, аппетитными пончиками красуется на столе, рядом стоит расписной заварник, из носика которого струится ароматный дымок. Мы с огневиком сидим друг напротив друга, глядим глаза в глаза и по очереди хмуримся.
— Угощайся… ты же ко мне за этим пришел, — выговорила я, двигая блюдо с выпечкой на противоположный край стола.
— Да… за этим, — откликнулся Даров, — но получил нечто большее, — он улыбнулся.
И эта улыбка показалась мне полной горечи и непонятной тоски. Налила себе взвар, медленно отпила, рассматривая огонек одинокой свечи, а Рон взял с блюда пончик и, распробовав его, удовлетворенно кивнул. После мужчина полюбопытствовал:
— Что тебе удалось узнать у Лопухиной?
Все очарование момента было нарушено, возвращая нас к делам насущным. Я вновь отпила из кружки, бросила беглый взгляд на Дарова, не торопясь делиться с ним полученными сведениями.
— Рассказывай! Это может быть важно для всех! — повелел мне глава Ведического Совета, окидывая проницательным взором.
Опять пригубила травяной напиток, задумчиво поглядывая на огонек свечи, играющий с потоками воздуха, и Рон не выдержал:
— Ты мне не доверяешь?
Перевела взор и посмотрела в его черные глаза, заметив, что и в них пылает огонь. Ответила:
— Я бы хотела доверять тебе, Рон, но не могу…
— Выходит, что, несмотря на все произошедшее в Асодаре, я по-прежнему чужой для тебя? — тон вроде равнодушный, но вот пламя в черных очах разгорелось сильнее — там теперь пылал настоящий пожар.
— Элья встречалась с мужчиной и уехала с ним из Омбрии два дня назад, — оповестила я Дарова.
— Это все? — он не отвел пылающего взгляда.
— Нет, — чистосердечно призналась я.
— Снежа, что ты пытаешься скрыть от меня?
— То, что считаю нужным! — поспешно посмотрела на чашку с напитком.
— Снежа, это имеет прямое отношение к нашему расследованию?
Я решила больше не играть с огнем и торопливо сообщила:
— Рон, мне кажется, что кто-то специально разжигает новый конфликт между магами и ведьмами.
— Думаешь, удивила? Я считал, что ты раньше сообразишь! — с долей ехидства ответил мужчина.
— И ты намеренно сделал из нашей троицы приманку! — с нескрываемым возмущением сказала я.
— Тебе нечего опасаться! — твердо заверил меня Эферон.
Я вдохнула аромат остывающего взвара и тихо произнесла:
— Лорина сообщила мне сегодня о том, что настоящим родителем Миренны, дочки Эльи, является Винр Карпов.
— Так… — Даров откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Факт, конечно, занимательный, но что это нам дает?
Его вопрос я проигнорировала, и задала свой:
— Ты никому не расскажешь об этом? Элья скрывала эти сведения, и Лорина не хочет предавать их огласке. Да и сама девочка считает себя дочкой ведьмака.
— В ней есть огненная магия? — заинтересовался полудемон.
— Нет.
— Это Лопухина так утверждает?
— Я знаю Миренну уже три года и, поверь, сумела бы заметить то, что девочка владеет всеми четырьмя стихиями!
— М-да… а мы всегда считали, что у пары маг плюс ведьма родятся дети-четырех стихийники!
— Выходит, что все мы ошибались…
Рон метнул на меня странный взгляд, но промолчал, а взял с блюда второй пончик. Я рискнула спросить:
— Мне нужна пара-тройка выходных. Я пообещала Лорине, что отвезу ее племянников к деду в деревню. А заодно мне хотелось бы навестить собственного родителя, и Алийта ждет встречи с дедушкой.
Эферон Даров немного поразмыслил и сказал:
— Полтора дня! Я даю тебе полтора дня. Завтра ты обязана присутствовать на допросе Карпова, а потом можешь немного отдохнуть.
Мне пришлось смириться с этим распоряжением.
— И на том спасибо, — искренне поблагодарила я строгого главу.
Утром Рон, в отличие от меня, собранный и выспавшийся, ожидал нас с Солнышкой на крыльце.
— Мирного утра, ведуньи, — улыбнулся он, протягивая Алийте букет мелких хризантем.
Девочка польщенно зарделась, пролепетала:
— Спасибо, господин Даров, — и стремглав унеслась обратно в дом, чтобы поставить цветы в воду.
Я проследила за ней взглядом, а затем оторопела, ибо на мою талию опустились сильные мужские руки, привлекая к крепкому, горячему телу. Обжигающее дыхание коснулось моей шеи, и губы Эферона прижались к моему уху и зашептали:
— А для тебя, Снежа, у меня есть другой подарок.
— Какой? — вопрос сорвался с моего языка прежде, чем я успела остановиться.
Тихий смех, а после меня развернули. Нежный, но в тоже время страстный поцелуй был подарен моим губам, которые раскрылись под натиском настойчивого языка. Я положила ладони на плечи Дарова, чувствуя жар его мускулистого тела, даже сквозь куртку и сорочку. Мне начало казаться, что я растекаюсь, будто северная льдинка под лучами палящего южного солнца.
— Мама? — вопросительный возглас Алийты вернул меня на землю, и мы с Роном отпрянули друг от друга, словно юнцы, застигнутые врасплох суровыми родителями.
Я оглянулась — Солнышка насупленно взирала на меня.
— Ну, я пошел, — изрек за спиной Даров. — Мое почтение, ведунья Алийта, а с тобой, Снежа, мы еще увидимся!
Я не успела обернуться, а мужчина быстрыми шагами уже подходил к воротам. Вот он маг во всей своей красе — заварил кашу и сбежал!
— Ты цветы в вазу поставила? — обратилась к Солнышке.
— Да, — все еще сердито отозвалась она, — а еще я пончиков для Райта прихватила! — дочка протянула мне бумажный сверток и пояснила. — Этот огневик вечно голоден!
— Тогда идем, — протянула ей руку.
За ночь многочисленные лужи на дороге сковал лед, пока еще тонкой, чуть заметной коркой. Ступишь на такую неосторожно, и нога сразу провалиться в ледяную мутную воду.
Весь путь до Громового переулка Алийта молчала, а я придумывала оправдания своему поступку, будто это я была маленькой девочкой, а не она. Отругала сама себя, и решила, что с дочкой нужно серьезно поговорить и все ей объяснить.
Райт ждал нас на обычном месте, прислонившись к боку своего ящера. Увидев, что мы идем, парень помахал нам рукой. Всполох сразу же потянулся к Солнышке, напрашиваясь на ласку.
— Мы вам пончиков принесли, — Алийта протянула сверток. — Это мама сама испекла.
— Благодарим от всего сердца, — Ладов шаркнул ногой, пародируя придворный поклон, взял подношение, развернул и тут же отправил один пончик в рот. Другой полетел в пасть его зверя.
Когда прибыли к нужному зданию, Алийта с гордым видом направилась по улице. В середине пути оглянулась и подарила мне внимательный взгляд:
— Ждем тебя после обеда! И с Даровым больше не целуйся, — подумала немного и выдала. — По крайней мере, пока он тебе в любви не признается!
Райт подавился очередным пончиком и закашлялся, и я, постучав его по спине, крикнула Солнышке:
— Хорошо, а целоваться пока не стану!
Дочь удовлетворенно кивнула и побежала к воротам.
Ладов тем временем пришел в себя и с ядовитой улыбкой поинтересовался:
— И сколько раз вы уже целовались?
— Еще один вопрос и… — гневно начала я, но он меня перебил:
— Вызовешь меня на поединок, госпожа Колючкина?
— Придумаю что-то более коварное!
— Нашлешь на меня расстройство желудка?
— Да! А еще чирьи, болезнь горла, перелом ноги…
— Все-все! Я понял, успокойся! — замахал на меня руками огневик.
Не иначе как паземка потянула меня за язык, и я поинтересовалась:
— Что именно ты понял?
На лице Райта расцвела пакостная улыбка:
— Что ты неравнодушна к Дарову!
Я открыла рот, чтобы высказаться, потом осознала, что ругаюсь с магом прямо посреди оживленной улицы. Одумалась и прошипела:
