– Именно поэтому я и хотел, чтобы ты начал встречаться с Дианой, малыш. Надеялся, она поможет тебе забыть о Селене. И про детишек ваших с Дианой я не зря шутил. Я ведь и правда верил в то, что вы поженитесь. Не в этом году, так в следующем. Одному тяжело, малыш. Очень тяжело. Хвала богу, что он меня уберег от долгого одиночества. Не знаю, как только ты смог выдержать целый год.
– И я не знаю, Мэтью, – горькая улыбка скривила губы Майкла. – Сначала было легко. Злость на девушек помогала, а потом стало труднее. Гребаные инстинкты. Нет, гребаные гордость и обида. Давно бы с кем-то был… Но одному действительно тяжело. Я не понимаю, как люди могут жить в одиночестве годами. Никто не поцелует, не обнимет, не скажет слов поддержки. Так и с ума можно сойти.
– Так и происходит, малыш. Кто-то сходит с ума из-за одиночества, а кто-то из-за любви.
– Если бы предстоял выбор, я бы предпочел сойти с ума из-за любви, а не из-за одиночества, – слабая улыбка тронула губы Майкла.
– А я бы предпочел с ума не сходить, – заметил Мэтью. – В мире и так полно умалишенных… Кстати, ты помнишь, что мы будем отмечать 12-го числа?
Он помнил, да и как можно забыть дату собственного дня рождения.
– Помню, Мэтью, – сказал Майкл. – Только вот что-то не хочется мне праздновать.
– Брось. У тебя юбилей. Хотя бы маленькую вечеринку, но закатить ты обязан. Нас с Нами можешь не приглашать, мы и без приглашения явимся, – хохотнул Мэтью. – Так что ты надумал делать дальше? – спросил Мэтью позже.
– С чем?
– С жизнью.
– Думаешь, у меня есть выбор? Жить дальше – вот что я намерен делать. Как обычно. Диана – это уже прошлое, болезненное, но все же прошлое. Останься она в Америке, я нашел бы ее, а так мне ничего не остается, как забыть, хотя, знаю, что забыть ее никогда не смогу. Ненадолго, но она стала частью моей жизни, оставила след, с которым мне жить до конца жизни.
– Тут ты прав, малыш, люди, которых мы любили, остались с нами навсегда, в нашей памяти. К счастью или к сожалению, но выбирать, что помнить, а что забыть, мы не можем. Так уж мы устроены. Поэтому нам ничего не остается, как смириться с прошлым, каким бы болезненным оно ни было. Время – лучший доктор. Но знаешь, у меня такое предчувствие, что совсем скоро у тебя появится новая девушка. Так что не вешай нос, малыш.
– Спасибо, Мэтью, – поблагодарил друга за поддержку Майкл. – Надеюсь на это.
– Вот и здорово. Таким ты мне больше нравишься. Пойду, Нами зовет. С Днем Независимости, старик!
– И тебя с Днем, – Майкл дождался гудков в трубке, бросил мобильник рядом с собой на диван.
Несмотря на некоторый оптимизм, появившийся к концу разговора с Мэтью, на сердце у Майкла было тяжело. От сердечных ран так просто не избавишься. Их мазью не замажешь и хирургической иглой не заштопаешь. Даже время не способно их вылечить, залечить или подлечить – да, но вылечить – нет. Что бы ни говорили. К сожалению, шрамы на сердце не исчезают, они остаются с тобой навсегда, пока смерть, истинный лекарь, не придет и не заберет с собой в страну, где не существует ничего, кроме безмолвия.
Майкл поднялся с дивана и направился в спальню. Для него праздник закончился, так и не успев начаться. Сейчас он хотел только одного – чтобы сон, хотя бы на время, избавил его от самобичевания и сожалений.
Неделя, которая оставалась до дня рождения Майкла, пролетала быстро. Чтобы не думать о Диане, Майкл сосредоточился на работе. Помогло, с каждым новым днем боль в груди Майкла слабела, но до полного выздоровления все еще было далеко. Майкл старался лишний раз не расстраиваться, большей частью держал себя в руках, хотя временами, особенно когда оставался наедине с собой в четырех стенах арендуемого дома, на него накатывали, будто прилив на берег, волны сожаления и раскаяния. Даже понимание того, что изменить уже ничего нельзя, было слабым утешением, игрушечным зонтиком под проливным дождем. И все же жизнь не стояла на месте, она продолжалась, бежала навстречу будущему, к следующему жизненному повороту, за которым пряталась неизвестность, одновременно манящая и пугающая, как песня мифической сирены, пронзающая тьму ночи.
День двенадцатого июля стал для Майкла особенным. Ему исполнилось тридцать. Он попрощался с юностью и ступил на порог зрелости. Почему-то именно с этого возраста время начинает ускоряться, приближая старость, а за ней, как тень за хозяином, и смерть. Конечно, в тридцать лет думать о смерти рановато, да и желания нет никакого, тем не менее, игнорировать ее приближение было нельзя. Именно смерть выступает неким мерилом жизни, моментом истины, с которым сталкивается человек, завершая свой путь в поднебесном мире.
Когда коллеги наконец оставили его в покое, Майкл закрылся в кабинете и принялся размышлять над собственной жизнью. Его n-ный по счету жизненный пит-стоп. Майкл был им доволен. К тридцати годам он многого достиг – карьера идет в гору, счет в банке также растет, у него великолепная машина. В целом, Майкл был доволен жизнью, особенно ее материальной частью. И тем не менее, сидя у себя в кабинете и бегая глазами по темному монитору компьютера, Майкл задался довольно глупым, на первый взгляд, вопросом: а зачем ему это все? Машины, деньги, карьера, счета в банке. Неужели только ради того, чтобы на пороге смерти сказать себе: да, я достиг успеха, может быть даже воплотил в реальность американскую мечту. Неужели только ради этого он должен работать как слон, не думать о настоящем, жить ради будущего? А ведь оно-то может и не наступить. Сколько американцев умирают молодыми? Десять в год? Двадцать? Нет, тысячи! Многие из них даже не успевают получить удовольствие от своих жизненных успехов, отправляются на тот свет, будто и не имели ничего. И правда, забрать с собой в могилу машину последней модели или виллу на Гавайях еще никому не удавалось. Тогда ради чего вся эта кутерьма? Ради чего эта погоня за процветанием? РАДИ ЧЕГО? На самом деле, разве много надо для жизни?
Майкл вспомнил, как смотрел когда-то видео о племенах Амазонии, которые о цивилизации знали разве что понаслышке. Но какими же счастливыми они выглядели! И, как заметил Майкл, у них ничего не было, некоторые из них даже одежду – это величайшее достижение цивилизации – не признавали. Вода, тушка жареной обезьяны или речной рыбы – вот и все их потребности. Разве своим существованием эти индейские племена не подтверждают, что для жизни – и даже не просто жизни, а счастливой жизни – человеку не так уж и много надо? Тогда почему современному цивилизованному человеку для счастья даже собственного самолета или виллы на Карибах недостаточно? У Майкла остались друзья в Денвере, у которых было все, о чем только может мечтать человек, но разве были они счастливы? Вряд ли, если каждую неделю пользовались услугами собственного психотерапевта, а депрессии их тревожили намного чаще, чем ураганы восточное побережье Америки. А если так, тогда ради чего стоит жить? Если не ради денег, карьеры, материальных благ, тогда ради чего? Разве не материальные блага, которые мы имеем, свидетельствуют о достижении жизненного успеха?
Майклу подумалось, что многие мудрецы древности не имели ничего. У Диогена даже дома не было. Жил в бочке. Тогда в чем истина: в том, чтобы жить в бочке, или в том, чтобы жить в замке?
Майкл ответ на этот вопрос не знал. Знал лишь то, что даже живя в замке с десятками комнат, ты будешь несчастлив, если ты – единственный человек, живущий в замке. Майклу казалось, что если рядом человек, которого ты любишь и который любит тебя, то и в бочке жить было бы здорово. Правда, жить в бочке Майкл все же не хотел, как, впрочем, и в замке. Просторный двухэтажный дом со всеми удобствами – этого для него будет вполне достаточно. Ну и конечно же, любимый человек. Как успел уже почувствовать на собственном опыте Майкл, жизнь одиночки – не такая уж и приятная, точнее, совсем неприятная. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Майкл начал подумывать о том, что о Диане пора забыть, пора забыть старую любовь и найти новую. Кто знает, может, расставание с Дианой было благом, тяжелым, но необходимым поворотом судьбы. Разве не бывает в жизни так, что беда оборачивается благом? Бывает, и очень часто. Главное, не побояться сделать шаг навстречу этому благу. Не побояться сделать шаг…
* * *
В субботу 14-го июля Майкл решил устроить небольшую вечеринку по поводу своего дня рождения. Долго думал, кого пригласить. Мэтью и Нами – само собой. Мэтью не простил бы, если бы Майкл не пригласил его. Впрочем, как и Нами. Поэтому поставив Мэтью и Нами во главу списка приглашенных, Майкл принялся составлять список дальше. Вспомнил о соседях, затем подумал о Нике и некоторых других коллегах. Приглашать Ника Майклу не хотелось, но если бы он пригласил других коллег и вместе с этим не пригласил бы Ника – Ник был бы в ярости. Скрепя сердце Майкл вписал в список и его.
