Меняем тактику.
– Хм… – довольный выдох удержать не удалось. Пусть и не пышный пятый, зато и не нулевой. Между первым и вторым, дал он профессиональную оценку, отметив про себя, что размер ее близится ко второму.
– Вот… что и требовалось доказать! – раздалось ворчливое от девчонки. – Нет чтоб просто обнять, обязательно облапать тянется, даже в бессознательном состоянии.
Он фыркнул про себя, но руку, пусть и медленно, разжал, одергивать ее сразу было бы глупо, а потому разведчик еще и погладил недотрогу, прежде чем от нее отвернуться.
– Другое дело, – долетело сонное.
Чуть позже послышалось сопение, еще через час – невнятное ворчание на рыжего, перемежающееся восклицаниями: коротким «пшел вон!», протяжным «ме-е-тамоф» вместо метаморф и неожиданно громким «гад!». Ближе к рассвету она грозным возмущенным «убери руки!» разбудила саму себя. Поднялась на локтях, осоловело глянула на хмурого Дао-дво и сообщила, зевая, что он очень даже… сволочь. Опровержения или согласия по этому вопросу смертельная оказия не дождалась, уснула, переместившись с подушки на его плечо.
А теперь смотрит невинным серым взглядом и интересуется, не повредил ли он плечо, которое так тщательно растирает.
– Нет.
– А почему рычишь? – Девчонка получила новую одежду и перчатки, уже давно была готова к выходу и теперь крутилась возле зеркала, не зная, как лучше спрятать волосы под платок. – Графитовый?
– Не выспался! – рыкнул он. И глаза Сумерьки увеличились вдвое.
– В смысле – не выспался? То есть ты не спал? Когда? Долго? – Краска смущения заливает ее лицо, движения становятся нервными. В итоге она роняет платок и резко оборачивается, чтобы, глядя в глаза, спросить с недоверием и ужасом: – Ты всю ночь бодрствовал?
Таррах! Вот и первый прокол. Он совсем забыл, что волей девчонки должен был спать беспробудным сном до самого завтрака, а то и дольше. И что говорить? Врать не хотелось, признаваться тем более.
– Меня на рассвете развя… – опять чуть не выдал себя знанием о плетении сна и быстро исправился: – Разбудила кука.
До сих пор беззаботно сидящая на его плече тварька тут же вскинулась:
– Кто? Й-я?! – но, перехватив взгляд многоликого, внимательно рассматривающего ее уши, согласилась: – А, дя… Дя, дя-дя, было дело.
– Какое?
– А подрь-рядил он меня за Аквиусом Авуром наблюдать. Сам спать пошел… – это прозвучало обвинительно, – а мень-ня работать.
– И что случилось? – спросила Сумерька.
– Что? – не поняла нежить.
– Зачем ты Гера на рассвете разбудила?
– А так чтобы сообщить, что сегоднь-ня вам придетсь-ся туго. Вампир новых нетопырей выписал.
– И старых удалил? – Онемение наконец-то прошло, Гер удовлетворенно повел плечами, чуток потревожив сидящую на одном из них нежить.
– Не-а.
– В таком случае все просто. Если Авур усилит слежку, мы увеличим количество и качество отвлечений.
Бровки вопросительно изогнулись как у некромантки, так и у лопоухой тварьки. И если вторая промолчала, боясь за собственные уши, первая проявила любопытство.
– Случаем, не Олли позовешь?
– Хм, идея неплоха, но я не самоубийца, – изрек Дао-дво и внимательно посмотрел на куку. Мелочь сказать хотела много и явно желала пару примеров в опровержение привести, но, памятуя о прошлой его «просьбе», молча скручивала уши и не вякала.
– Тогда что ты сделаешь? – не отстала Сумерька.
– Приглашу Амидд. – На этом сообщении кука все-таки шлепнулась с его плеча, а девчонка, поймав теневую на подлете к полу, покачала головой.
– И все-таки тебя тянет к суициду.
– Не понял.
– Как бы… ты же пригласишь свою бы…
– Кого?
– Бывшую, – пояснила тихо и так смущенно, что рассказать здесь и сейчас все реалии его личной жизни метаморф не соизволил. Отмахнулся незатейливым:
– Мы с ней ладим.
Сероглазая и лопоухая переглянулись, но на этот раз обе промолчали. Сумерька подняла с пола и повязала на волосах платок, кука пригладила шкурку, и Гер, застегнув мундир, повел обеих в столовую.
Команда встретила их кивками и скупыми приветствиями, настрой явно был ниже плинтуса, Хан, редко теряющий аппетит, совсем не ел, и даже лицо неунывающего Равэсса было серым. Вывод напрашивался сам собой.
– Что? – Дао-дво отодвинул стул для девчонки и помог ей сесть, незаметно включив полог на своем браслете. Лучезарно улыбаясь, прошел к своему месту и полюбопытствовал: – Уже увидели замену седовласого Уо на клыкастого Авура?
– Не только. – Канцлер скрипнул зубами. – У нас проблемы посерьезнее.
– Например?
– В комнатах прошли обыски.
– Ага, – согласился метаморф и продолжил взирать на всех сияющим взглядом, – что еще стало известно?
– Помимо этого они вознамерились перекрыть порталы в лекарское крыло академии, – ответил Бруг. – Придется обходиться предоставленной ими помощью.
– Вряд ли, у нас есть Сумерька.
– К слову о ней, Намину Авур постарается оставить здесь.
– Обойдется. – Гер перехватил взволнованный взгляд сероглазой, подмигнул ей. – Свою… отчаянную невесту я им не оставлю, пусть считают это последней прихотью смертника.
На слове «невеста» теневая протяжно вздохнула, девчонка вскинула брови, а парни неожиданно закашлялись.
– Что не так?
– Невеста… – Равэсс смущенно улыбался, – вашу страстную связь придется доказывать не только нетопырям, число коих увеличилось вдвое, но и кукам. – И, заметив легкое недоумение Дао-дво, капитан команды с улыбкой спросил: – А тебе об этом разве не сообщили?
– Симпатя-я-я-яшка? – грозно позвал многоликий.
– Что й-я? Что сразу й-я?! – Мелкая нежить оторвалась от блюда, к которому втихаря пробралась, как только они сели за стол. В отличие от смертников аппетит этой тварьки отбить чем-либо было невозможно, впрочем, как и наглость. – Й-я так рада, что мои родненькие соплеменницы наконец-то воочию увидь-дят ваше представление, что от счастьй-я забыла предупредить.
– Соплеменницы? – Гер отодвинул от лопоухой тарелку с жареным мясом и строго спросил: – Что значит – соплеменницы?
Некоторое время та еще молчала под его прожигающим взглядом, а затем со вздохом сдалась и, утерев запачканную в соусе мордашку, прошептала:
– Это значит, выращенные вместе со мной.
За столом стало неестественно тихо и сумрачно. Смертники напряглись.
– Как выращенные? – грозно полюбопытствовал Дао-дво.
– Искусственно, в лаборатории Его Величества императора.
– Кука… – Убить мелочь мало! Разведчик сжал зубы и кулаки, Сумерька раскрыла несчастной объятия, но та неожиданно взвилась и воинственно расправила уши.
– Что кука?! Только не говори, что мое происхождение тебь-бя как хозь-зяина оскорбило, а мень-ня как подарок обесценило! – и, не давая и слова молвить, затараторила: – К твоему сведению, й-я до сих пор служу верой и правдой и еще ни разу тебь-бя не выдала!
– Выдать не выдала, но информацию от меня более чем в трех случаях скрыла, – посмотрел с укором и назидательным тоном постановил: – После завтрака немедля подключи остальных соглядатаев к моему браслету.
– Всех?! Но их же там порь-рядка трех сотен…
– В таком случае тебе и твоим соплеменницам следует поспешить, – ответил Дао-дво хмурой нежити и обратился к команде, стремительно восстановившей аппетит: – А вам следует поторопиться на тренировку.
– А вы? – удивился Бруг. – Не с нами?
– Мы вначале задержимся по очень важной причине, а затем из-за нее же раньше времени с тренировки уйдем. Следите за временем, сегодня можем отбыть либо раньше, либо с внушительным опозданием. – И, поднявшись из-за стола, скомандовал: – Сумерька, за мной.
Его браслет щелкнул, полог свернулся, смертники продолжили есть и общаться как ни в чем не бывало, а полуголодная девчонка, едва успевшая проглотить кусочек пирога и печеное яблоко, нехотя последовала за ним. Впрочем, ничего страшного в этом нет, ведь то, что он ей сейчас покажет, лучше всего демонстрировать на голодный желудок.
– Мы куда?
– Сама решай, к тебе или ко мне…
– Сейчас? – Она совершенно не ожидала такого развития событий.
– Да. – Он взял некромантку под локоток, шепнув в заалевшее ушко: – Мы же хотим поднять качество наших совместных… – последнего слова не договорил, но она сама догадалась, вздрогнула.
– А как же Амидд? – Серые глаза смотрели выжидательно. – Или ты передумал?
– Хм! Она приедет для количества и удаления со сцены одного высокопоставленного и пронырливого… – и опять не договорил. – А вот мы должны хорошенько подумать о том, как увеличить и удержать интерес возросшей… аудитории.
– И как мы это сделаем?
– Очень просто. Только прежде, чем я начну объяснять и показывать, пообещай не хохотать в голос.
– Чего?
– Сейчас поймешь.
Она старалась, она очень старалась не смеяться, пока он объяснял ей, как у стены или на подоконнике, столе, тумбе и прочем происходит соитие, акт любви, страсть, да, Таррах разорви, простой контакт парочки, заинтересованной друг в друге. И пока ворочал девчонку на кровати, показывая, куда ставить ноги и руки, как обнимать и как подаваться навстречу ему, то бишь ведущему, она молчала. Но стоило ее зафиксировать в одной из ранее нарисованных поз и сделать парочку поступательных движений со словами: «И вот так вот оно выглядит в реальности», Сумерька начала давиться смешками, а едва поцеловал ее в закрытую рубашкой и корсетом грудь, захохотала в голос, уничтожив всю «романтику».
