– Что?
– Когда он успел переговорить с Дел… льгато?
– А когда тебь-бя в спальню переместил, отлучилсь-ся на пару минут, – подмигнула она и, прежде чем исчезнуть, повторила: – Дверь отвори.
Но не успела я сделать и пары шагов, нежить вернулась, причем на мое плечо, и зашептала осуждающе:
– Ты это… губы хоть покусай, волосы взлохмать посильнее. Ты ж только что из постели, в которой бревном лежит обессилевший жених. – Мы обе посмотрели в направлении кровати, и теневая произнесла: – Н-дя, страшно представить, во что вы играли, ну да ничего… Не стой столбом, действуй!
А в коридоре уже слышится:
– Именем короля, откройте!
Быстро приведя себя в соответствующий легенде вид, я вышла навстречу посетителям, перегородив рукой вход в спальню. Потрепанная и босая, без платка, зато в перчатках и в очередном платье, частично застегнутом на груди, – вроде бы и одета, а все равно ощущала себя маленькой и несчастной на фоне элегантного и подтянутого Авура. Правда, даже с места не сдвинулась, когда он рявкнул:
– В сторону!
Стою, думаю о том, что надо бы все-все пуговички застегнуть.
– Освободите проход, – продолжает кровопийца. – Не заставляйте меня применять силу, иначе пожалеете. – И трое имперцев, стоящих за его спиной, подтвердили это заявление багряноволосого кивками.
Грубой силы не чураются. Ну-ну…
– А по какому праву вы вторгаетесь?
– Чтобы зачитать приговор. В соответствии с пунктом Устава 16.8.9 смертник Герберт Дао-дво обвиняется в нападении, а вы, Сумеречная, в подстрекательстве к драке. Вас обоих надлежит задержать до начала игр.
– Вы явились из-за драки?
Интересный оборот. А случаем, не месть ли это за обман соглядатаев? Если так, то я даже не хочу знать, что с нами станется за время разбирательств и заточения, а тем более на себе испытывать. Нужно срочно что-то сделать, сказать и не дать нас увести!
– Простите, вы хоть осознаете, что находитесь на территории города смертников?
– Несомненно, я знаю… – начал вампир презрительно, но я договорить не дала.
– А здесь, как вам должно быть известно, драки не только приветствуются, но и поощряются императором. Особенно те, что приводят к потере жизни у одного или всех участников свары.
– Дельгато не входит в число участников… смертников! – быстро поправился он.
– Да? – Только бы не выдать растущее волнение. – В таком случае ваш метаморф был из обслуги?
– Из помощников, – раздраженно рыкнул багряноволосый и заговорил со мной как с умалишенной: – Дельгато – мой помощник в спаррингах для вашей команды. И чтобы не было глупых вопросов, сообщаю – с недавних пор я заменяю предателя Тагаша Уо.
– Правда? – Пуговички аккуратно застегнулись, волосы пригладились. – А я что-то не припомню вашего официального представления команде, – не менее едко протянула я. Уж кто бы говорил о предательстве. Уж точно не Авур. Из-за него одного трое мастеров были скованы в оборота!
– Оно не состоялось по причине отсутствия команды! – рявкнул вампир, и его щегольской лоск растворился в растущем раздражении.
– Не знаю, что насчет команды, а мы были здесь, – солгала не моргнув.
– Докажите!
– Попытайтесь опровергнуть. – В ответ скрип зубов, а я, припомнив Нваг-нваг Севоя и его манеру вести переговоры, позволила себе пару-тройку умозаключений: – Итак, если официального представления не было, значит, пропуска у вас, многоуважаемый Аквиус Авур, нет, разрешения на посещение вверенных вам смертников тоже нет, улик нет, прав на задержание нет… К слову, ваше явление под мою дверь считается незаконным. Не говоря уже о попытках, не побоюсь этого слова, совращения со стороны вашего помощника. Ведь его в городке быть также не должно.
– В сторону! – Я стою. Кровопийца свирепеет. – Уйди, дрянь, пока я сам тебя не убил.
– Ладно. – И сделав шаг назад, закрываю дверь. – Спасибо, что навестили, не скажу, что приятно, но…
– Таррах тебе в глотку! – вызверился багряноволосый и попытался самостоятельно меня сдвинуть. – Гребаная человечка…
– Аквиус Авур, вы переходите границы дозволенного, – с трудом увернулась от его лап. – Уберите руки!
Возглас получился громким и, что таить, боязливым, вампир чуть было не коснулся моих волос. Пусть он и в исключительно белых перчатках, все равно стало страшно. Сзади послышался треск, затем скрип, и неожиданно над самым моим ухом раздалось грозное, пробирающее до костей:
– Убери руки, мразь, иначе оторву! – рыкнул восставший из мерт… из оборота Гер и уверенно задвинул меня себе за спину. Выпрямился, вышел в коридор и захлопнул дверь перед самым моим носом, а напоследок таким взглядом одарил, что стало понятно – сиди дома.
Я и осталась – в комнате, затаив дыхание, прислушивалась к происходящему в коридоре. А там тишина. Невольно вспомнился отец и его вот такие же разборки с торговцем-полуоборотнем, нагрубившим маме. Папа зашел за ним на склад и обстоятельно… поговорил в тиши. Что примечательно, глава нашего семейства вышел через пару минут, а вот заядлый спорщик – нет.
Дао-дво вернулся также вскоре, сердитый, хмурый и медленный. Он закрыл дверь, привалился к ней спиной и несколько мгновений стоял неподвижно, позволяя подметить сбитые костяшки рук, синяк на скуле, заплывший глаз, почерневшую от сажи одежду, рубашку, порванную на плече и локте, глубокий порез на груди. Метаморф не выглядел как герой-любовник, а вот как совершивший суд над Дельгато – вполне.
– Это Авур тебя так? – спросила тихо.
– Агирбин, – качнул он головой и одним смазанным движением сократил расстояние между нами. – Пошли спать.
– Что?
– Спать, – припечатал Гер и взял меня за плечи, – после поговорим.
– А… но… Эй! – вот и все, что я успела произнести, прежде чем оказаться на кровати под боком у метаморфа, крепко обнимающего меня сзади.
– Учись доверять, – зевнул он и затих.
И я, быть может, тоже уснула бы, в конце концов, день был тяжелый не у него одного, но вряд ли он был голодным у многоликого. Выждав пару минут, попыталась выкрутиться из захвата, но не тут-то было. Едва я сдвигалась хоть на сантиметр, рыжий тут же его преодолевал, едва сползала вниз или пыталась перевернуться, Дао-дво мягко смещался вслед за мной, возвращая в прежнее положение, он сзади, а я – перехваченная поперек талии и крепко прижатая к нему. Казалось бы, самое время явиться Симпатяшке, Равэссу, Бругу да хоть Сули, ворваться в спальню и меня спасти, но никто из них нас не потревожил, а кука так вообще на призыв не отозвалась.
Делать нечего, прочистив горло, громко позвала:
– Графитовый? Пусти, мне нужно выйти.
– Далеко? – спросил он хрипло, и мурашки от его голоса заскользили по моей спине.
– В столовую. Я есть хочу.
– И я, – зевнул он и затих на долгие десять секунд.
– Так отпусти, принесу.
– Вернешься? – недоверчиво переспросил рыжий.
– И даже накормлю, – и замерла в ожидании свободы, а ее все не было. – Так, и кто там заикался о доверии? – возмутилась я тихо и повернула к несговорчивому голову. – Ау, ты спишь?
– Нет! – меня резко перевернули на спину, опалили дыханием ушко и поцелуем обожгли щеку. – Иди.
Зачем целовал, непонятно, но в следующую секунду многоликий уже обнял подушку и отвернулся. А я лежу, и сердце заходится в бешеном темпе, щеки горят, губы колет и хочется куда более долгого прикосновения и уж точно не к щеке. Мамочки! Подавляя ускоренное дыхание, коснулась вспотевшего лба, а затем и шеи, абсолютно не понимая своей реакции. Это что только что было? Что за всплеск? До сих пор я все его поползновения терпеливо сносила, не сильно включаясь в игру, а теперь… Действие тройной дозы успокоительного завершилось на двое суток раньше, но ведь не должно было!
И я вылетела из комнаты, погруженная в размышления о том, что на самом деле произошло. Не помню, чтобы хоть что-то ела или пила, но явно какой-то сильный «возбудитель» нивелировал мой «успокоитель», и действовал он либо на расстоянии, либо попав на кожу. А касались меня сегодня двое: Гер и Дельгато. Первый, ясное дело, отпадает, а второй… Я остановилась, будучи буквально в пяти шагах от столовой, с ужасом понимая, что на самом деле произошло. Меня пытались опоить, то есть отравить… Нет! Одурманить какой-то сильнодействующей гадостью с целью…
Проверки? Совращения? Подрыва командного духа? Получения информации о том, куда скрываются бывшие королевские запасники, едва соглядатаи отвлекаются на нас с Гером? Но если концентрация возбудителя превысила мой успокоитель и переломила его, то к окружающим мне лучше не подходить до утра, а лучше до завтрашнего вечера. И, ощутив нешуточную волну тревоги, паники и в завершение черной злости, поднимающуюся во мне на… выродка Дельгато Грагги и клыкастого… ублюдка Аквиуса Авура, я развернулась и побежала назад, не останавливаясь на окрики встречных… идиотов, не вслушиваясь в предложения многоликих извращенцев… провести красавицу, дабы она не заблудилась в темноте.
