— Если ты подговоришь своего друга, того, с которым вы… кхм, хорошо общаетесь и который помогал для меня кровать принести…
— Постой-постой, с чего ты решила, будто мы хорошо общаемся?
— А кто бы еще помог тебе принести вещи для ненавистной аристократки?
Элинна отвернулась, но я успела заметить, как зарделись ее щеки. Слегка улыбнувшись, продолжила излагать свой план.
— Эй, Летта. — Староста настойчиво стучала в дверь чулана.
— Заходи, — разрешила я, и девушка быстро проскользнула внутрь. Удобно устроившись на сундуке возле окна, Элинна окинула взглядом убогое жилище.
— Даже уютно стало, — заметила она.
— Смеешься надо мной?
— Нет. Самая обычная комната, только маленькая и без душевой. Зато только твоя.
Я скептически посмотрела на рыжую девчонку, рассматривавшую небольшую стопку носовых платков на подоконнике.
— Ты хорошо шьешь. Я думала, что аристократки ничего не умеют.
— Любая хорошо воспитанная девушка умеет шить, вышивать, музицировать, декламировать стихи, танцевать и многое другое. Этому мы учимся с самого детства.
— Да уж понятно, что стирать одежду, готовить и мыть полы вас не учат. О, миленькая сорочка. — Элинна указала на вывешенную сбоку от окна постиранную сорочку. — Где ты только ткань берешь?
— Ректор поделился.
— Слушай, — девушка присмотрелась к ткани, — а как ты стираешь? Тут, кажется, мыло присохло.
— Намыливаю, погружаю в воду и болтаю там хорошенько.
— Ха-ха!
— Что?
— Ткань тереть надо! Как иначе ты грязь отстираешь?
— А я откуда знаю как?
— Да-а, кажется, и правда лучше будет, если твои вещи Гер и Луз постирают. У них чище выйдет.
— Они согласились?
— Еще бы! Там такой спектакль разыгрался. Дин за завтраком им говорит: «Слышал, вы все к элите цепляетесь», — а те ему: «А почему бы не развлечься? А то ходит тут, нос задирает, будто она лучше нас, ну мы и показали ей, кто на самом деле лучший». А Дин отвечает: «А что, если она вас тоже в чем-нибудь обставит?» Те давай смеяться, типа, не смеши нас, эти элиты ничего делать не умеют. Дин тогда: «А давайте на спор, если она вас обставит, вы любое ее желание выполните, а если проиграет, тогда пусть она ваше исполняет».
— Какое их желание?
— А что он должен был предложить? Не ему же их желание исполнять.
— А дальше что?
— Ну а дальше они решили, что после ужина сюда придут и предложат тебе спор, а предмет спора ты сама выберешь.
— Очень уж они в себе уверены.
— Ну, как маги они достаточно сильные, потому и уверены. А самим выбирать — засмеют, скажут еще, будто они девчонки испугались, даже состязание полегче придумали.
— А те студенты, что держат лошадей в конюшне, согласятся одолжить их для скачек?
— Да уж полагаю. От хорошего зрелища здесь не отказываются. Это аристократы на все «фи» говорят, а мы церемонии разводить и притворяться не любим.
— Не притворяться, а контролировать свои эмоции и вести себя согласно этикету.
Элинна в ответ лишь махнула рукой и сказала:
— Вечером увидимся. Если дело выгорит, тогда я ключи от манежа раздобуду.
Вечером, как и было обещано, Луз с Гером заявились под дверь моего чулана, а с ними еще толпа человек пятьдесят.
— Эй, рыжая, выходи! — загоготал Луз.
«От рыжего слышу», — хотелось огрызнуться мне, но я сдержалась, с достоинством вышла за дверь, встала напротив своих недругов и гордо выпрямила плечи.
— Эй, элита, а у нас к тебе предложение, — начал Гер. — Давай спорить на желание. Ты тут мнишь себя лучше всех, а мы беремся доказать, что ты ничего делать не умеешь. Если мы в споре победим, тогда ты наше желание исполнишь.
— Какое желание?
— Будешь нам с Лузом завтра за обедом прислуживать.
— А если я выиграю?
— Ну, это вряд ли. Но если победишь, мы тогда твое желание исполним. Чего загадаешь?
— Выстираете всю ту одежду, что сами испачкали.
— Лады! — Гер ухватил меня ручищей за ладонь и крикнул напарнику: — Луз, разбей.
Его широкоплечий друг разнял наши ладони и хлопнул меня по плечу:
— Все, элита, озвучивай.
— Хорошо, — ответила я, потирая занывшее плечо. — Выбираю конные состязания. Сможете верхом на лошади обогнать меня — вы победили, я обгоню — значит, я выиграла. Идет?
Парни растерянно переглянулись. О простом соревновании без магии они точно не думали. Я старательно сдерживала улыбку. Катаюсь верхом я с детства, а вот насчет этой парочки сильно сомневаюсь. Разве только на тягловой кобылке в город сено на продажу возили.
— Давай ты, Гер. Ты у нас на лошадках ездить умеешь, — проговорил наконец Луз.
— Хорошо, — кивнул головой темноволосый гигант.
До манежа мы добрались едва ли не бегом — парни впереди, я позади них, а следом вся толпа студентов, которым не терпелось посмотреть, как элиту в очередной раз макнут носом в грязь. Хотя, зная характер вредной парочки, я полагала, что половина зрителей вовсе не прочь лицезреть падение Гера с лошади.
Зрители разместились на трибуне, а нам с Гером владельцы подвели своих лошадей. Признаться, я была удивлена не только существованием манежа в академии, но и тем, что состоятельные виеры оставляли в местной конюшне своих коней, предпочитая добираться из города верхом. Я осмотрела жеребца и осталась довольна. Это, конечно, не чистокровное животное вроде тех, что принадлежат моему отцу, но для скачки вполне сгодится.
— Ты с ним поаккуратнее, элита, — велел мне черноволосый парень, подведший скакуна. — Если Шолко пострадает, я тебе лично за него голову оторву.
Я лишь смерила юношу высокомерным взглядом и холодно спросила:
— А дамского седла у вас нет?
— На что мне дамское седло? — искренне удивился парень и передал мне поводья. Жеребец фыркнул, но артачиться не стал, а послушно последовал за мной к краю песчаного круга, на котором была прочерчена полоса старта. Ну что же, придется скакать в мужском. Боком сесть не получится, иначе вылечу при галопе личиком прямо в песок. Такие седла не имеют второй луки, значит, и опереться не на что.
— Итак, проходите три круга, — подошла к нам Элинна. — Кто придет в конце первым, тот и победил.
Мы кивнули. Я изящно взлетела в седло, расправила юбку, прижав ее ногами, чтобы не задралась при скачке, и наблюдала с высоты, как Гер карабкается на своего коня.
— Эй, плебей, может, сразу признаешь поражение, чтобы не позориться лишний раз?
— Еще чего! — Громила сплюнул на землю и выпрямился, крепко ухватив поводья руками. — Не зарывайся, элита!
Мне было несколько непривычно сидеть в мужском седле, да еще и без амазонки. В который уже раз подумала, что дома меня попросту бы высекли за подобное нарушение приличий. Чтобы аристократка восседала в простом домашнем платье на лошади, широко разведя ноги в стороны и подражая мужской посадке?! Какой ужас! В кого я здесь превращаюсь? Я нарушаю этикет по всем пунктам, а никому и дела нет, никто меня не осуждает, не прижимает шокированно руки ко рту, не падает в обморок от моей наглости, а только и ждет для себя интересного зрелища.
Элинна привлекла наше внимание, подняв вверх руку с белым платком, позаимствованным у меня же. Я приготовилась, привычно развернула плечи, уперлась ступнями в стремена, перенося вес тела на них, и отвела голень слегка назад.
Едва белый платок опустился вниз, я подтолкнула коня шенкелем, переводя на быструю рысь, а затем пуская его в галоп. Бедра и таз слово проглаживали неудобное седло, скользя взад-вперед в такт движениям скакуна. Я отклонялась назад на последнем такте галопа, а потом снова подавалась вперед, чутко реагируя на импульс, идущий от животного. Поясница расслабилась, смягчая для меня резкие толчки, правой ногой я слегка подталкивала коня на поворотах, не давая ему остановиться, руки крепко держали поводья, не позволяя скакуну опустить голову. И, послушный моей воле, он летел вперед, словно на крыльях, а я парила на его спине, и даже дыхание попадало в ритм этих быстрых движений.
Какое это непередаваемое удовольствие — слиться в одно целое со своей лошадью, скакать верхом, отринув в сторону все тревоги, наслаждаться ощущением быстрой скачки, чувствовать, как развеваются за плечами волосы, освобожденные от сорвавшейся с них ленты.
Я едва не позабыла про соревнования, но увидела мелькнувший сбоку круп коня Гера и еще прибавила ходу. Я прошла уже два круга, и впереди оставался только один, а соперник уже настигал меня, он оказался очень неплохим наездником, но… не лучше меня. С безмерным ликованием в душе я пересекла финишную черту, обойдя Гера на полкорпуса, и резко натянула поводья, ставя скакуна на дыбы и красуясь перед зрителями.
Мать бы сделала выговор за такое позерство, но я сейчас была безумно счастлива и не помнила о привычных запретах. Победила! Утерла им всем нос и доказала, что я лучше! Кто-то даже зааплодировал с трибун. Зрителям понравилось мое представление. Болельщики вредной парочки заулюлюкали, пытаясь подбодрить проигравших. А мне было все равно. Я наслаждалась победой и предвкушала впереди еще одну, не менее сладкую.
