Мать бы сделала выговор за такое позерство, но я сейчас была безумно счастлива и не помнила о привычных запретах. Победила! Утерла им всем нос и доказала, что я лучше! Кто-то даже зааплодировал с трибун. Зрителям понравилось мое представление. Болельщики вредной парочки заулюлюкали, пытаясь подбодрить проигравших. А мне было все равно. Я наслаждалась победой и предвкушала впереди еще одну, не менее сладкую.
В этот вечер легла спать намного позже обычного. Все еще находясь в радостном возбуждении от своего выигрыша, я принялась составлять список. В первую очередь записала в него крем, мыло и бальзам для волос, затем добавила расческу, платки, заколки, в подробностях расписала, какие мне требуются платья (не менее десяти штук), плащ, амазонка и чулочки. Не забыла перечислить туфельки к каждому наряду, домашние туфли и сапоги для верховой езды.
Покончив с этой частью списка, я с предвкушающей улыбкой перешла к тем пунктам, покупка которых должна была повергнуть Амиральда в состояние, близкое к отчаянию. Очень детально я стала описывать все предметы женского нижнего белья. В подробностях расписала, какие ночные рубашки, какой длины и из какого материала мне нужно купить. Далее следовало описание корсетов, кружевных бандо и бюстье, а уже ниже — перечисление всевозможных кальконэ от очень коротеньких до более скромных, длиной до середины бедра. Я также не забыла указать точное их количество.
Закончив список, перечитала его с чувством глубокого удовлетворения. Право же, будь это другой человек, не Амир, я бы сгорела со стыда. Писать о подобных вещах мужчине совершенно непозволительно, я бы даже Эрину не решилась показать ничего подобного. Однако в случае с Амиральдом природная стыдливость, старательно взращиваемая моей матушкой, проиграла в споре с оскорбленной гордостью. Отсутствие необходимых вещей в моем гардеробе — это полностью его вина. А их покупка, которая ему недешево обойдется, пусть будет приятной компенсацией за мое унижение.
Я даже руки потерла от удовольствия, просто представив себе, как он отправится покупать все это. Какое лицо будет у посетительниц дорогого женского магазина, когда мужчина подойдет к прилавку и начнет зачитывать список потерявшей дар речи продавщице. А потом она станет расспрашивать о таких подробностях, как фасон, отделка, ткань и прочее, и точно знаю, что тут невозмутимый Амир не выдержит. Как «приятно» ему будет ощутить себя полным профаном во всем, что касается женских штучек, да он и двух слов связать не сможет. Какой удар по мужскому самолюбию и гордости! Ведь для мужчины нонсенс покупать подобные вещички для девушки. Да ради всего этого я готова отринуть в сторону собственную стыдливость.
Моя фантазия разыгралась настолько, что даже нарисовала чудесный момент, как пожилая леди прогоняет Амира из магазина, злобно помахивая кружевным зонтиком. А как было бы здорово, явись он туда в то время, когда с благородной полуодетой дамы будут снимать мерки. Вот бы увидеть его лицо в этот момент! Он ведь не поймет, что означает выложенная на прилавок зеленая карточка, пройдет через соседнюю дверь в мастерскую, а там… и вот уже дама, ее служанки и сама продавщица гонят его из магазина метлами (или что под руку попадется) и громко зовут на помощь.
С такими радужными мыслями я сладко заснула, чтобы утром проснуться в самом замечательном настроении, которое стало еще лучше, когда за дверью чулана обнаружились развешенные вдоль стены постиранные и уже просохшие вещи. С подозрением к ним присмотревшись, я убедилась, что парни честно выполнили условия пари. Все было хорошо выстирано, и никакого подвоха в этот раз не обнаружилось. Молодцы, умеют достойно проигрывать. Как это чудесно! Наконец-то могу снять надоевшее желтое платье, которое окончательно потеряло милый вид после вчерашней скачки.
С удовольствием переодевшись в красивый голубой наряд из моих прежних вещей, я отправилась на завтрак.
На отработку спешила в самом радужном расположении духа и в кабинет вошла с сияющей улыбкой на устах. А когда Амир поднял голову, одарила этой улыбкой его.
— Доброе утро, Виолетта. Хорошо спалось? Вижу, что сегодня ты впервые не хмуришься.
— Мне не из-за чего хмуриться, ректор Сенсарро, ведь вчера я выиграла наше с вами пари и получила все вещи назад совершенно чистыми.
— Полагаю, парни полночи стирали, чтобы никто не застал их за этим занятием.
— Для меня это не важно. Главнее другое, как вы собираетесь выполнять условия нашей с вами сделки?
Амиральд откинулся на спинку кресла и невозмутимо ответил:
— Как и обещал. Ты подготовила список?
— Да. — Я вручила ректору лист бумаги и с удовольствием наблюдала, как постепенно меняется выражение его лица в процессе чтения.
Мужчина упер кулак в подбородок, и брови его поднимались все выше и выше, пока он наконец не положил лист на стол и вновь взглянул на меня.
— Вы чего-то не поняли из всего перечисленного? — вежливо спросила я, едва сдерживая издевательскую усмешку.
— Летта, дорогая, но ведь я говорил «в разумных пределах». Тебе просто жизненно необходимо приобрести десять платьев из… — Амир снова взял лист и зачитал вслух: — «Парчи, шелка, атласа, тонкого льна, с золотым шитьем, серебряными лентами, декольтированные и с высоким воротом, отделанным астийскими кружевами, с длинными рукавами, с короткими рукавами…» Кажется, это не попадает под понятие разумного. А здесь ниже: «Туфли соответствующего цвета под каждое платье».
— Все очень просто. Пусть вы и привезли меня сюда, но я не обязана одеваться, как последняя оборванка. Дома платьев у меня было раз в пять больше.
— Зачем тебе шикарные наряды в стенах этой академии? Позлить студенток?
— Повторюсь, ректор Сенсарро, я не желаю выглядеть оборванкой. И даже если кому-то не понравится, одеваться буду так, как привыкла.
— Значит, ты настаиваешь?
— Именно. И надеюсь, что вы в точности исполните свое обещание и купите именно то, что я попросила, а не отправите в магазины одного из студентов, чтобы мне принесли нечто совершенно противоположное моему заказу.
В ответ Амир вновь склонил голову и запустил пальцы в волосы.
— Бюстье из кружев особенного карандольского плетения… что это вообще такое?
— Предмет дамского нижнего белья.
— Нижнего белья?
— А по-вашему, оно мне не полагается?
— Я об этом не задумывался, Летта.
— Именно по этой причине я и написала все так подробно. Надеюсь, вы ничего не перепутаете.
— А столь юной особе, воспитанной в лучших аристократических традициях, совсем не стыдно составлять и показывать подобный список мужчине?
— Я воспринимаю вас в несколько ином качестве, уважаемый ректор Сенсарро.
— В качестве служанки, которую отправляешь за покупками?
Я пожала плечами.
— Ну ладно, Летта, раз твоя скромность не страдает при общении со мной, иди сюда.
— Куда?
— Сюда, ко мне поближе. Чтобы не ошибиться и купить именно то, что тебе нужно, я обязан сделать замеры.
— Какие замеры?
— Нужно определиться с величиной твоей груди, талии и бедер. Иначе как я куплю вещи нужного размера?
Я даже растерялась от его слов. Амир же с усмешкой наблюдал, как краска медленно заливает мое лицо.
— А… — Я не нашлась, что ответить.
— Стой так, я сам. — С этими словами Сенсарро поднялся из кресла и решительно двинулся в мою сторону.
— Подождите! Вы как собрались замерять?
— Руками, — серьезно ответил ректор, а зеленые глаза так и искрились от сдерживаемого веселья.
— Не надо руками! — Резко отступив назад, я уперлась спиной в шкаф. Выставив вперед ладони в попытке остановить неумолимо приближающегося мужчину, громко заговорила: — Стойте, стойте! У вас не получится так замерить. Это очень неудачный способ. Лучше попросите Элинну.
— Попросить Элинну о чем? — Амир остановился в шаге от меня.
— Попросите ее купить, она девушка, разбирается в этом намного лучше, она сможет выбрать нужный размер.
— Полагаешь? — Амир принял на себя задумчивый вид.
— Я уверена.
— Ну, если ты настаиваешь… ведь сама говорила, что я должен выполнить свое обещание и купить все лично.
— Нет, я настаиваю, пусть Элинна купит.
— Тогда тебе самой придется ее попросить. Я ведь не держу девушку у себя на посылках.
— Прошу, отдайте мой список.
Амир все еще делал вид, что сомневается. И, словно досадуя, отошел обратно к столу и взял с него список.
— Что же, Летта, бери, передашь ей, и пусть поднимется сюда за деньгами.
— Да, хорошо. — Я выхватила листок и попятилась к двери, прекрасно понимая, что меня снова очень ловко обвели вокруг пальца, но все же не рискуя поворачиваться к непредсказуемому Амиру спиной.
— Да возвращайся поскорее, здесь еще много неразобранных бумаг.
