«Мама»…
И Марта, тоже на миг, позволяет себе расслабиться.
– Алекс, родной мой…
Она на миг приникает ко мне, а в следующую секунду уже отстраняется, спокойная и собранная. Берет список, заглядывает в него…
– Вот этих можешь поручить мне.
Те, кто без разговоров идет в жертву Хранителю.
– Занимайся, родная.
Марта кивает. Я подзываю одного из лейтенантов и отдаю распоряжение. Это уже не моя забота, это хорошо.
* * *
Иннис грустно вздыхает, смотрит на дорогу.
Она едет домой, в Андаго. Еще неделей раньше она была бы так счастлива! Сейчас же…
Ей не хватает Алекса.
Ей не хватает мерзкого, упрямого, наглого демона, который сделал для нее все возможное. Решил все ее проблемы, старался не причинить ни малейшего вреда, разъяснял тонкости разговоров с демонами, утащил в столицу, спас от насильника и даже… Даже умудрился переодеться в женское платье!
Лишь бы не повредить ее репутации!
Хотя она тогда больше перестраховывалась. Кто там будет смотреть на Иннис Андио, девушку из народа? А Алекс принял все всерьез, переодевался, зубами скрипел… На демоне ее прокатил.
Да, тогда они добрались быстро, сейчас так же удачно не получится. Но Андаго ждет.
Они уехали из столицы сразу же, после похорон супруга Тирримы. К стыду своему, Иннис даже имя его не запомнила. Тиррима была в прострации, и Иннис предложила и ей, и тетушке Меди хороший выход. Они едут с ней в Андаго, как компаньонки, живут там, на полном содержании и довольствии, если захотят – уедут, если нет…
Ну и в Андаго люди живут. Найдем Риме мужа, внуки пойдут…
Сама Иннис замуж пока не хотела. Ближайшие два года – точно.
– Госпожа, это вам.
Маки были очаровательны. Дворянин, который их протягивал в окно кареты, – тоже. И все же…
– Благодарю вас, но я не могу принять такой подарок.
Тетушка Меди смотрит с укоризной, но Иннис это безразлично. У нее сейчас в планах совсем, совсем другое. Ей хочется доехать до Андаго. Спуститься в лабораторию и поговорить с Тиданном. А потом заняться делами.
Разобраться со всем, что накопилось, пока в Андаго хозяйничала Аморта; провести инвентаризацию, подать прошение на получение наследства от мачехи – такой вот поворот; подать прошение о признании графини Андаго совершеннолетней, о ее опекунстве над отцом, который пока остался в столичном приюте для умалишенных – везти его с собой было бы слишком опасно.
А еще – начать учиться.
Если сейчас она, будучи воздушницей, необученной и мало что понимающей, смогла вызвать демона…
Может быть, она сумеет вызвать конкретно Алекса?
Она все проверит, она будет очень-очень осторожна, она…
Она на все готова, лишь бы увидеть его еще раз.
* * *
Распорядок дня воюющего короля: работать, работать и еще раз работать.
Пришел, увидел, победил – это замечательно. Но почему никто не задумывается, что делать дальше? А дальше-то приходится делать ревизию. Потому что я не представляю, что надо было сделать с казной, чтобы вот так…
Месяц!
Меня не было месяц!
Денег тоже нет и не предвидится. Зато есть куча долговых расписок. Ситуацию быстро проясняет Рене.
Девять турниров, двенадцать балов, три фейерверка!
Я планировал на эти деньги построить два моста и снарядить полк. Наивный полудемон!
С-скоты! Твари! Все сдеру. С процентами! Погулять захотелось?!
Вы мне всем Риолоном будете компенсацию выплачивать! А еще лучше…
Обойдусь без компенсации. Будет провинция Раденора – Риолон. И точка.
Планы одобряются всеми и сразу. Томми не прочь повоевать, Рене и Анри нравится сама идея. Марта довольно потирает руки. Проблема одна – на престол после меня должен будет взойти мой ребенок от Дариолы. Другого не примут.
Кровь, знаете ли…
Ну и ладно.
Ребенок у нас будет, а если отнять его у матери вскоре после родов и поручить Марте… Меня вырастили – и с четвертьдемоном справятся. Но это дело будущего, а сейчас – работать.
Дариола вроде бы хочет увидеться со мной, но я посылаю фрейлину в дальнее путешествие. У меня куча неотложных дел – и это важнее жены-предательницы.
Особенно одно дело…
Его я отложить не могу. Оно должно быть сделано этой ночью. Так что на закате я отправляюсь в подземелье.
Марта встречает меня в ритуальном наряде некроманта – длинная черная мантия, рукава по локоть, полуобнаженные руки уже окровавлены, ритуальный кинжал – тоже…
У ее ног вьется змея.
Хранитель доволен и сыт, я это вижу и понимаю. За сегодня он поглотил более трех десятков душ – и теперь алые глаза горят в полумраке, словно два солнышка. И ритуал еще не закончен.
Своей очереди ждут еще два десятка человек.
Но сейчас…
Сейчас я не могу продолжать ритуал. Мне надо поговорить с Крысиным королем. Благо в подземелье не надо ничего рисовать. Многое для своих потомков оставил Алетар Раденор, очень многое.
Призыв удается легко – и уродливая тень возникает над пентаграммой.
– Некромант.
– Король, – приветствую его я. – Как твоя охота? Ты насыщаешься?
– У меня тринадцать дней, некромант. Ты помнишь договор?
– Разумеется. Я не хочу отзывать тебя раньше времени, но я хотел предложить тебе кое-что еще.
– Что?!
Заинтересованность сквозит в каждом движении. Крысиному королю редко предлагают такую богатую добычу. И он доволен. Доволен мной, как некромантом.
А еще для него важна моя кровь. Я ведь наполовину демон – и Король также принимает меня за своего. Хотя изначально мы все – коварные и неблагодарные твари, но определенная иерархия, определенная субординация есть и у демонов. Они склоняются перед теми, кто сильнее, и гнобят слабых.
И – да. Они вовсе не обязательно жрут друг друга.
Случается, да. Но в основном – это человек человеку волк. А демонам надо быть осторожнее. Зло деятельно, зло контактно, зло притягательно – именно потому, что его мало. Расслабься – и его уничтожат.
Это добро может позволить себе быть слегка аморфным, потому что добра – много. А зло…
Чтобы жить, и жить хорошо, нам надо быть очень активными. И – уметь договариваться.
А потому Король смотрит на меня с интересом.
– Есть человек, которого я хочу тебе предложить. Она не храмовник, она королева.
– Твоя королева?
– Моего дяди. Он был королем, она – его женой.
– Не по рождению…
Король чуть разочаровывается.
– Она коронована по всем правилам, она родила ему детей…
– Ты отдаешь мне ее?
– Душу, тело, кровь, жизнь, смерть, посмертие, – произношу я старую формулу.
Марта понимает быстро.
– Абигейль…
Опускаю ресницы.
– Так отдаешь?
– Предлагаю договор. Твои слуги находят ее. И мы приходим вдвоем. Я хочу видеть ее смерть.
Король раздумывает недолго. Возможность получить еще одну душу, к тому же из королевского рода… Пусть не рожденную, но коронована Абигейль была по всем правилам.
– Я нахожу ее. Мы приходим вместе. Ты отдаешь ее мне.
– Я хочу присутствовать.
– Ты видишь ее смерть. Окончательную.
– Только ее. Ты забираешь только ее.
– Ладно.
Это уже звучит недовольно. Но… перетерпит!
Я не зря торгуюсь с Крысиным королем. Я знаю, что Абигейль уехала из монастыря, и я более чем уверен, что она уже предупреждена. Она знает, что я вернулся.
Что она сделает в такой ситуации?
Спрячется так, что ее никто не найдет.
От магического поиска защитит магия. От людей всегда есть убежища. Но крысы…
Крыс она предусмотреть не могла.
А тем не менее эти твари есть везде. Они пролезут, подслушают, проскользнут в такую щелочку, куда и солнце не заглядывало.
Они могут. Надо только…
Вот этот миг – самый неприятный.
– Мама, подстрахуй меня.
– Да, Алекс.
Марта занимает место у одного из лучей пентаграммы. Ритуальный кинжал в ее руке не дрожит, случись что – она сначала уничтожит Короля, а уж потом оплачет меня. И он это понимает. Еще как понимает, потому что во взгляде, брошенном на Марту, сквозит опасение.
Ему ли не знать, как опасна самка, которая защищает своих детенышей? А уж человек там, крыса, птица… разве это важно?
За своего ребенка и мышка тигром кинется.
Я делаю шаг в пентаграмму – и тень бросается мне навстречу.
Сливается, проникает в мой разум. И та его часть, в которой живут лица ненавистных мне людей, открывается навстречу.
Абигейль.
Ненавистная, презираемая тварь, благодаря которой моя мать лишилась жизни.
Это ее черные волосы, синие глаза, надменное лицо. Холодная красота. Подлая красота ядовитой гадины.
Я чувствую себя так, словно под крышкой черепа у меня ползают десятка два мелких холодных змеек. Они извиваются, скользят, с зубов капает яд, разъедая мой разум, подтачивая самоконтроль, желая проскользнуть дальше, за ту стену, которой я отгородил остальные воспоминания.
